Маршал северных направлений - Герман Иванович Романов

Глава 25

Большая канонерская лодка «Амгунь» получила три бомбы — корабль выбросился на берег возле пристани Хельтермаа, возвышаясь на камнях. Именно эта канонерка почему-то притягивала взоры германских летчиков, ее орудия со вчерашнего дня били по Вормсу, на который высадился десант. Бои за четвертый по величине остров Моонзунда, площадью почти в сотню квадратных километров, шли исключительно тяжелые. За две недели, что прошли после взятия Вормса, немцы на нем основательно укрепились, перевезли через узкий, всего трехкилометровый пролив, батарею 105 мм гаубиц, да роту противотанковых 37 мм орудий. Именно маленькие пушки ПТО стали выводить советские катера один за другим, используя бешеную скорострельность. Особенно досталось маленьким катерам «КМ» и ботам, что перевозили десантников — их потопили несколько, и повредили десяток. Да выбросилась на камни шхуна «Рудольф», но десант с нее, прибывшая с Ханко рота, под огнем пулеметов все же добрался до берега.

В ответ канонерские лодки «Амгунь» и «Москва» били главным калибром — на каждой были установлены по паре 100 мм пушек с броневыми щитами, да по несколько 45 мм полуавтоматов. Противодесантные батареи были перемешаны с землей и камнями, взрывы ломали как спички толстые деревья. До этого по острову стреляли 180 мм башенные батареи Тахкуны и Осмуссаара, 152 мм с мыса Серош. Вормс нужно было отбивать любой ценой, остров закрывал собой Кассарский плес, на котором только и мог маневрировать пришедший Шхерный отряд КБФ. И если поставить на Вормсе 130 мм батарею, а лучше две, то в зоне их огня окажется город Хаапсалу с веткой железной дороги из Таллинна, и как на ладони будут видны обе гавани, использование которых станет невозможным, даже если как-то доставят разборные малые десантные баржи. А на штурмботах соваться, что на Вормс, что на Моон, для немцев смерти подобно — для них катера «МО-4» что линкор против тральщика, сметут огнем. Даже первую волну не успеют толком высадить, как «мошки» перехватят. Стрелять по ним будет опасно, больше своих лодок перетопят. А идти самой короткой дорогой через восточные проливы и для наших, и для вражеских катеров смертельно опасно — там все минами «нашпиговано». Вначале заграждения активно ставили немцы, что привело к подрыву нескольких кораблей, включая ценную «семерку», потом мины уже выставляли советские моряки, когда началась подготовка к эвакуации Таллинна, и флот стал уходить с Моонзунда…

Но стоявший на мостике «Красного Знамени» вице-адмирал Дрозд прекрасно понимал, что могло быть намного хуже — стоило немцам успеть поставить на Вормсе береговые батареи, то противник мог бы спокойно расстреливать все подходящие к островам советские корабли, и особенно бухту Трииги, где базировались подводные лодки. И этого нельзя было допускать, каждый день отсрочки с высадкой мог грозить крайне серьезными и опасными последствиями. Потому ежедневно он справлялся у штаба КБФ о посылке транспортов и катеров — Моонзунд нуждался во всем, от топлива для кораблей, боеприпасов и главное, в посылке подкреплений. Необходимо было обеспечить гарнизон как минимум пятимесячным запасом продовольствия — лед в архипелаге вскрывается в марте, а до этого время необходимо дотянуть, хотя навигация возможна при помощи ледоколов. К тому же со стороны Балтики лед непрочный, и прибрежный, бухты можно использовать. Беда только в том, что для кораблей они совершенно не подходят, абсолютно нет инфраструктуры. О таком даже думать не хотелось, хотя если базировать главные силы на Аренсбург, то можно выходить в Балтику до конца декабря, если не будет крепких морозов, впрочем, последние на островах редки — климат значительно смягчает незамерзающее здесь Балтийское море.

— Товарищ адмирал, на маяке Саксби поднят красный флаг!

Дрозд присмотрелся — да, действительно, вроде красное пятнышко намного выше крон деревьев, все же высота приличная 24 метра. И стал смотреть за двумя башнями створного маяка Норрби, одна примерно такая же по высоте, другая на десять метров выше — пирамиды из железобетона, без створных огней зайти в пролив очень трудно. На самом острове продолжал идти ожесточенный бой, по данным разведки немцев там стояло в гарнизоне до батальона с артиллерией. Канонерским лодкам они ничего не могли сделать, зато досталось от налетов вражеской авиации, с которой краснозвездные «ястребки» постоянно вступали в схватки. И если бы не истребители, постоянно вылетающие на прикрытие, то Шхерному отряду пришлось бы плохо — перетопили бы как котят. Так случилось в начале сентября, когда удар пришелся по бухте Трииги, где было потоплено или выбросилось на берег до десятка кораблей и суденышек, включая паром «Куйвасту», тральщик типа «ижорец» и катер «МО».

Этот налет привел к очень серьезному случаю, который моментально засекретили. Два командира тральщиков вступили между собой в преступный сговор, нашли себе столь же подлых соучастников и застрелили военкомов кораблей ночью, сбросив тела политработников за борт. После чего увели боевые корабли в Швецию, трусливо сбежав от войны, и бросив своих сражавшихся товарищей, и там интернировались — такая информация пришла из посольства в Стокгольме. Понятное дело, что на Моонзунде о факте группового предательства знал только сам Дрозд, все другие полагали, что корабли были потоплены германскими самолетами. Пусть пока так и думают, чтобы позорное пятно не легло на всех моонзундцев…

— Створные маяки Норрби заняты десантом! Две зеленые ракеты с красной в небе над деревней Хосби. Восточный берег полностью очищен от неприятеля, товарищ адмирал!

— Вот и хорошо, теперь нужно как можно быстрее начать установку батарей на временных основаниях. На все работы две недели, не больше!

Вице-адмирал Дрозд прекрасно понимал, что данный срок нереален, но время не терпит. Потом будет возможность начать бетонирование — цемента на острова завезли много, целые штабеля мешков, камней тут собственных хватает, сами из земли лезут, и песка достаточно. И еще четыре строительных батальона и несколько отдельных рот — до войны острова усиленно укреплялись, а сейчас на работы отмобилизовали все местное население, которое притихло — вылазки местных кайтсселитовцев прекратились, когда до всех дошло, что выселять начнут хуторами, а дорога одна — в Ленинград, через минные заграждения Финского залива. А может быть и потому, что переписали и выставили на работы всех парней и мужчин — и не стало времени партизанить и с ракетницами по лесам бегать. А заброшенных немцами диверсантов живо выявили, и после