Хинсидес в огне - Карин Альвтеген

Лионора взглянула снизу вверх. Несмотря на то, что Храмра сидела на полу, а она сама – на краешке кровати, ей пришлось закинуть голову назад, чтобы встретиться взглядом с великаншей. Белый глаз Храмры поблескивал.

– Я не смогу стать Хранительницей, – призналась она.

– Конечно, сможешь. Другое дело, захочешь ли.

– Но как я смогу стать Хранительницей, растеряв все свои способности? – спросила Лионора, и вопрос прозвучал злее, чем ей хотелось бы.

– Не растеряла, девочка моя, – мягким голосом успокаивала ее Храмра.

– Но ты же сама видела, что произошло в гроте, – настаивала Лионора.

– Магические силы даны тебе от рождения и будут частью тебя всю жизнь, – объяснила великанша. – Но я боюсь, что ты потеряла нечто намного более важное.

– И что же это?

– Веру в будущее.

Храмра закрыла белый глаз и смотрела на нее одним карим.

– Встретив Устрашающий огонь, ты впервые столкнулась со злом в чистом виде. Трудно жить, зная, что такое существует. Потому что хуже зла только страх перед злом.

Лионора сглотнула волнение. Она ощутила, как подступают слезы.

– Иногда мы боимся, но нельзя поддаваться этому чувству, позволяя решать за нас. Потеряв надежду на торжество добра, мы позволяем злу одержать победу и тогда теряем все свои силы.

– Значит, мои способности никуда не ушли? – тихо спросила девочка.

Великанша кивнула.

– Они обширнее и мощнее, чем когда-либо, но твой страх держит их под замком. Поэтому ты не можешь до них достучаться.

«Может ли это быть правдой? – подумала Лионора. – Неужели я испытываю такой сильный страх?» Девочка попыталась разобраться по порядку. Устрашающий огонь? Да, он испугал ее. Но испугалась она в первую очередь того, что не сможет защитить народ. Больше всего она боится, что не хватит сил. Если не хватит сил, она никому не будет…

Правда пронзила Лионору будто электрическим током. У нее перехватило дыхание. Эта мысль причиняла такую боль, что она закрыла рот рукой.

Если ей не хватит сил, она никому не будет нравиться.

И тогда станет по-настоящему одинокой.

Белый глаз Храмры опять засветился.

– Я останусь с тобой даже в тот день, когда ты меня больше не увидишь. Пока живу в твоей памяти, я – часть тебя.

– Но ты должна быть всегда, – всхлипнула Лионора.

Храмра усмехнулась.

– Ничто не вечно, – заметила она, погладив девочку по голове. – Ты еще такая юная, Лионора. И думаешь, будто всегда будешь чувствовать то же, что сейчас. Что ты статична. Но ты меняешься каждый день: тебя меняют события, твои поступки и люди, которые встречаются на твоем пути. И ты их тоже меняешь. Никогда не забывай, что в каждом из нас заронили семя зла. Поливать его или дать умереть – выбор за нами. Так что будь бдительна, решая, к каким голосам прислушиваться и чьим советам следовать. В конечном итоге только ты сама определяешь, какой тебе быть.

Лионора вытянула вперед руку. На ладони зажглось маленькое белое пламя.

– Вот видишь, – улыбнулась Храмра.

– И что же мне делать, чтобы отпереть замóк? – произнесла сквозь слезы девочка.

Великанша не ответила. Лионора глубже зарылась в ее объятия. Она слышала, как бьется большое сердце.

– Ты сама несешь в себе ответ, – сказала в конце концов Храмра. – Никогда не забывай, что жизнь, в сущности, всегда желает нам добра. Что бы ни случилось, Лионора, помни об этом, даже если иногда она выбирает пути, которые нам непонятны.

Девочка позволила пламени разгореться сильнее. Потом поднялась и зажгла новое пламя на второй ладони. Храмра кивнула:

– Да-да, вот так, моя девочка.

Лионора потушила огонь и посмотрела снизу вверх в морщинистое лицо Храмры. Белый глаз засверкал и улыбнулся.

А карий глаз почему-то наполнился слезами.

Глава шестнадцатая

Линус не знал, как долго шел по лесу. Он совершенно потерял счет времени. Скудный свет, просачивавшийся сквозь плотные кроны деревьев, мог исходить как от солнца, так и от лун, было невозможно разобраться, день сейчас или ночь. Мальчик задумался, насколько в действительности велик этот лес. В слабом свете поблескивали мелкие грибы. Запах стоял удушающий. Ноги тонули в глубоком мху, и теперь Линус начал чувствовать усталость. Голод и усталость.

Хинсидовцев и след простыл. Хищных чудищ он тоже не встретил. Ему вообще не попадалось ничего живого кроме деревьев, мха и вонючих грибов.

Мальчик достал компас и наклонил его, пытаясь поймать свет. Рассмотрев стрелку, резко остановился. По какой-то неведомой причине он шел в неправильном направлении.

– Надеюсь, недолго, – злобно пробормотал Линус, повернувшись на восток. Как он мог уйти ровно в противоположную сторону?

Мальчик убрал компас в карман куртки, где уже лежала колода карт, аккуратно стянутая кожаным ремешком. Он прошел немного, и почва стала сырее. Вода собиралась в небольшие озерца между деревьями, можно надеяться, что неглубокие, но в сумерках они походили на черные дыры. Линус продолжал идти вперед, пока внезапно не почувствовал головокружение – всё будто затуманилось. На несколько секунд контуры окружавших его предметов размылись. Мальчик тряхнул головой. Пейзаж вроде прежний, но на всякий случай он решил свериться с компасом.

Взглянув на него, Линус заморгал.

На запад? Как ему опять удалось уйти в обратном направлении? Он медленно стал поворачиваться, не отрывая взгляда от стрелки компаса. Похоже, всё еще работает. Тогда как он мог так ошибиться?

– Неужели я уснул и нечаянно развернулся во сне? – вслух удивился мальчик и тут же пожалел об этом.

В нависшей тишине его голос прозвучал словно крик.

Линус снова пошел на восток. Не успел он пройти и десятка шагов, как его взору открылась поляна. Посреди поляны на замшелой земле красовался длинный стол со стульями. Накрытый бордовой бархатной скатертью, он напоминал тот, что стоял в столовой в Тракеборге. Стол ломился от блюд и тарелок, до краев наполненных едой. Цыпленок гриль поблескивал на огромных салатных листьях. Корзинки с хлебом и пирожными распространяли такой удивительный запах свежей выпечки, что лесная вонь тут же исчезла. Еще на столе стояли серебряные кувшины и кубки с различными напитками, а также красивые вазочки на ножках, доверху наполненные ягодами и фруктами. Всё это великолепие освещали три зажженные свечи в серебряных подсвечниках.

Единственное, чего не хватало, – это таблички с надписью «ЛОВУШКА».

Нетвердыми шагами Линус вышел на поляну. Окинул взглядом окрестные деревья. Не бросится ли кто-нибудь на него из тени? Мальчик в напряжении ждал. Единственное, что он знал наверняка, – есть ничего из этих блюд он не собирается. Достаточно много книг прочел, чтобы не обмануться. Либо пища отравлена, либо он превратится во что-нибудь ужасное, если съест. Либо прилипнет