Орден во всю спину 3 - Константин Владимирович Ежов

Он осторожно сложил добро и постарался его замаскировать и запомнить ориентиры. Мало ли, вдруг ещё раз окажется здесь. Любой лишний шорох при вытаскивании добра из ткани мог выдать его с головой. Лучше оставить всё сразу, вместе с курткой, что он и сделал.

Завершив по-быстрому эти все дела и развернувшись, он почти беззвучно сорвался с места и бросился в глубины торгового центра. Пол под ногами отдавал холодом, пахнуло сыростью, старым пластиком и гарью, давно въевшейся в бетон. Просторный, когда-то шумный, центр теперь был похож на заброшенный лабиринт, чьи стены поглощали дыхание и шаги. Несколько этажей вверх и вниз, тёмные лестничные пролёты, пустые витрины – всё это могло стать как укрытием, так и ловушкой.

И Ярослав бежал туда, где бетонный мрак хоть немного мог спрятать его от цепкого взгляда Семёна.

Внешнее кольцо оцепления вокруг здания уже наверняка сомкнулось. Ярослав Косой понимал: рисковать жизнью и проверять наугад, кто притаился за дверями, – значит подписать себе смертный приговор. Что если там уже наставлены автоматы и ждут только его силуэта? Секунда – и всё, крышка.

Поэтому оставался единственный выход – вверх, по этажам.

В памяти всплыло: рядом с этим торговым центром высилось другое здание, по высоте почти одинаковое. Район был густо заставлен стеклянно-бетонными коробками – сердце делового квартала, где до Катаклизма кипела жизнь. Не один только этот центр торговал всем подряд, от золота до дешёвой пластмассы.

Ярослав не был дураком. Если Семён сумел заметить малейшие изменения в интерьере, то есть понял, что внутри кто-то прячется, значит, у него глаз-алмаз. Но и Косой заранее просчитал пути отхода.

Между зданиями зиял двадцатиметровый промежуток. Для обычного человека – пропасть. Для него, с нынешней силой и ловкостью, – всего лишь прыжок. Ну, может не совсем…. Но всё равно чувствовал: справится.

Тем временем Семён осторожно вёл бойцов внутрь торгового центра. Их шаги отдавались по плитке глухим эхом. Тишину разрезали только короткие шорохи снаряжения да сухой треск раций. На шлемах у каждого – тактические фонари. Лучи скользили по тёмным витринам, отражаясь в разбитых осколках стекла, словно в холодных глазах.

И тут взгляд Семёна зацепился за оставленный на полу – слиток золота. То, что тот оставлен тут не просто так, не подумал. Он едва заметно скривил губы и нажал на кнопку гарнитуры:

– Подтверждаю след цели. Он понял, что мы идём по его следу, и уходит в противоположную сторону. Цель осторожна.

Ответ не заставил себя ждать. Голос Владимира Ланского, спокойный и в то же время насмешливый, прорезал эфир:

– Уже знаете, кто это?

Семён на миг замялся, потом сказал твёрдо:

– Скорее всего это тот беженец, Ярослав Косой. Я его пока не видел, но всё сходится.

– И почему ты так уверен? – в голосе Ланского слышался лёгкий интерес. – Нашёл какие-то зацепки?

Семён снова помедлил, будто подбирая слова, и всё-таки произнёс:

– Здесь… слиток золота. Думаю, только этот парень мог так уцепиться за сокровища.

В ответ по каналу раздался тихий смешок Ланского – короткий, но злой. Он согласился с догадкой Семёна. Действительно: Станислав Хромов и Ярослава Журавлёва появились здесь исключительно ради тайн уральских гор. Их золото не интересовало. По крайней мере, сейчас – точно не их цель.

А вот кто ещё мог бы сунуться в пасть опасности, пройти через страх и грязь, лишь бы ухватить мешок блестящих побрякушек?

Если бы Косой услышал этот разговор, он бы обиделся до глубины души. Ну что за глупость? Золото – оно же прекрасно. Тёплое на ощупь, звонкое, пахнущее старым металлом и пылью. Почему он не мог мечтать утащить хоть немного с собой? Разве это преступление – хотеть выжить и не уйти с пустыми руками?

Лев Ланский и Людвиг Булавкин когда-то говорили, что Ярослав Косой – самый обыкновенный беженец. Но Владимир Ланский не верил ни единому слову. Он по природе был человеком подозрительным, никогда не доверял словам других и всегда держал в уме худший вариант. Даже если все вокруг твердили бы, что Ярослав – простой нищий беглец, Владимир всё равно не позволил бы себе смотреть на него свысока.

А вдруг этот парень всё это время только притворялся, а на деле у него за спиной целая история, которой они и близко не понимали?

Ведь те, кто оказался здесь, явно пришли ради секрета уральских гор. У каждого из них могла быть своя цель, своё скрытое лицо.

И всё же Владимир неожиданно усмехнулся. Мысль пришла сама собой: похоже, Ярослав и правда плевать хотел на тайны гор. По крайней мере, золото для него было куда заманчивее какой-то туманной тайны.

– Этот Косой парень любопытный, – произнёс Владимир, не скрывая насмешки. – Схватите его. Приведите ко мне живым.

– Так точно, – отозвался голос в наушниках.

Через минуту солдаты Потанина вломились в торговый центр, словно чёрные гадюки, пружинисто и тихо, но с явно смертельными намерениями.

– Цель поднимается на второй этаж!

– Цель ушла выше, на третий!

Семён слушал доклады в наушниках, склонив голову. Войска быстро нашли следы Косого: пол внутри здания был устлан толстым слоем пыли, как старым ковром, и на ней отчётливо отпечатывались свежие шаги. Каждый след, каждая размазанная линия подошвы светились под фонарями словно предательский указатель.

Хорошо, теперь они знали, где беглец. Но Семён нахмурился: что-то не сходилось.

Здание имело шесть этажей, высотой с пятиэтажку да ещё чердак, метров тридцать–сорок от земли. Если Косой продолжит нестись вверх, то в конце концов упрётся в тупик. Крыша – и всё.

"Что он, дурак? – мелькнула у Семёна мысль. – Зачем же сам загоняет себя в ловушку?"

Он вспомнил их недавнюю встречу. Ярослав тогда заметил, что они возвращаются, и, не колеблясь ни секунды, бросил золото – и припустил со всех ног. Словно весь блеск монет в одно мгновение потерял для него всякую цену.

Этот парень любил деньги, но жадностью не страдал. Чутьё на опасность у него работало куда сильнее, чем страсть к наживе. Большинство людей цеплялись бы за мешок до последнего, пока тот не превратился в обузу. Только когда золото совсем уж мешало бежать, они отбрасывали его. Такова человеческая натура.

Но Ярослав поступил иначе. Он швырнул золото сразу, едва понял, что за ним пришли серьёзно. И это говорило о многом.

"С таким противником будет