Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

и ради которых он даже пошёл на нарушение королевского указа, сняв с корабля часть занимавших много места пушек, столь нужного для людей. Причём снимал в основном самые тяжёлые орудия, так что формально его каракка оставалась неплохо вооружена.

Сейчас трюмы его корабля были забиты дарами Востока: перцем, гвоздикой, шёлком и прочими товарами. Вот только запоздалая буря, что обрушилась на возвращавшиеся в Португалию корабли, не только раскидала их по всему океану, но и нанесла его судну существенный ущерб. Под ударами стихии главная мачта "Аргоса" треснула и сломалась, а морская вода стала просачиваться в трюм через разошедшуюся обшивку. И дабы удержать каракку на плаву, его люди работали без передышки, откачивая воду насосом и черпая вёдрами, и постоянно молясь господу.

Так продолжалось двое суток, пока, наконец, шторм не начал ослабевать, а через прорехи в тучах не выглянуло солнце. Господь сжалился над ними, вот только в безбрежном океане они теперь остались в совершеннейшем одиночестве. Которое, впрочем, продлилось не долго. Уже на следующий день "Аргос", что неторопливо тащился к ближайшему берегу, догнала каравелла "Сан-Жерониму". Вдвоём стало уже поспокойнее, а под вечер на горизонте затемнел столь ожидаемый африканский берег. И Пояриш вновь поверил в свою счастливую звезду. А уж когда самый глазастый сигнальщик углядел возле берега стоящие корабли, вера эта значительно возросла. Вот только приблизившись, он понял, что на португальские суда эти корабли походили очень мало. А вот на береберийские шебеки очень даже сильно.

Русские португальцев, благодаря белеющим парусам и оптике, разглядели куда раньше, чем те их, но до времени ничего не предпринимали, надеясь, что те просто пройдут мимо. Однако к обеду стало ясно, что они держат курс прямо сюда и Григорий понял, что боя не избежать. Это в Европе подписывались и уважались договоры, и существовали дни мира, когда купцов не трогал никто, кроме пиратов, но уже за Канарскими островами царили совсем другие правила. Здесь был прав тот, кто сильней и любой чужой корабль рассматривался только как добыча. Если ты силён — нападай, если ты слаб — убегай! Рассчитывать на что-то другое в этих водах — верный шаг к гибели. И потому Фёдоров и Пояриш, не сговариваясь, стали готовить свои отряды к бою.

На стороне португальцев было большее водоизмещение, что давало больше пушек и больше людей для абордажа. На стороне русских — лучшая сплаванность отряда и единая артиллерия. Так что Григорий изначально поставил во главу своего плана манёвр и огонь, в то время как Пояриш, из-за снятой артиллерии, решил положиться на успешный абордаж. Капитан "Сан-Жерониму", не менее опытный, чем Пояриш, выслушав его доводы, тоже согласился с этим планом. Ну а то, что с чужаками можно разойтись миром, вопрос даже не вставал. Не для того их соотечественники бились в сражениях, чтобы всякий плавал в этих водах без их разрешения.

Так что, воспользовавшись дувшим почти в корму ветром, португальцы попытались зажать чужие корабли между собой, берегом и островом, что торчал каменной грудой на горизонте. Однако русские быстро разгадали этот немудрённый план и их шхуны, отчаянно кренясь, побежали вдоль берега, стремясь вывести уже самих португальцев на "плохой" ветер. Но и те тоже среагировали правильно, вовремя повернув вправо и поймав ветер уже в борт, вновь попытались зажать русских между собой и берегом. Вот только имея лучшую ходкость на острых курсах, русские всё же умудрились проскочить за португальский отряд и теперь, повернув оверштаг, сами пошли на сближение, вырывая ветер на себя.

И всё это время пушки на обоих отрядах молчали. А первый выстрел грянул с русской стороны.

Идущий во главе отряда "Новик" содрогнулся от пристрелочного выстрела и вскоре рядом с передовой каравеллой взметнулся султан воды. Произведя быстрые расчёты, больше основанные на личном опыте, главный пушкарь усмехнулся в усы и велел палить залпом. Благо волнения на море практически не было, а, значит, точность пострадает не сильно.

Окутавшись дымом, "Новик" выплюнул пять горячих подарков в сторону противника. Следом отстрелялись и "Витязь" с "Гриднем". Вокруг каравеллы взметнулся целый частокол всплесков, и даже вспухли яркие пятна попаданий. Португальцы тоже отстрелялись в ответ, но их слабосильные пушки не могли причинить шхунам никакого вреда на такой дистанции.

Стоявший на юте Пояриш рвал и метал, проклиная собственную жадность. Сейчас снятые в Лиссабоне тяжёлые пушки были бы очень кстати. Да и наличие у противника собственной артиллерии стало для португальцев неприятным сюрпризом. За прошедшие десятилетия они как-то привыкли, что мусульмане — их главные морские противники в этих водах — предпочитали строить сражения в надежде на абордаж, и в открытом море оказывались беспомощными перед манёвренными судами португальцев, избивавших их артиллерией, которой жители стран Индийского океана отчего-то пренебрегали. Так что это именно пушки и позволили португальцам отправить в нокаут арабскую торговлю и сделать португальский флот абсолютным хозяином восточных морей. Многочисленный и сильный, он служил главным гарантом неприкосновенности португальских колониальных владений и безопасности Индийских Армад. Потому что ни один европейский монарх не имел столько военных судов, сколько было в распоряжении короля Жуана III. И вот сейчас им впервые "посчастливилось" нарваться на тех, кто использовал в бою португальскую тактику. Этакая насмешка судьбы: португальцы понадеялись на абордаж (решив, что их противники, основываясь на своей тактике, сами пойдут на сближение), а неизвестные враги поставили всё на артиллерию. И стало ясно, что капитаны "Аргоса" и "Сан-Жерониму" изначально приняли неверное решение, а временная мачта "Аргоса" теперь ещё и мешала кораблю резко маневрировать. Хорошо хоть, что на "Сан-Жерониму" капитан не погнался за наживой и его тяжёлые пушки теперь оказались очень даже кстати.

Обменявшись залпами, враждующие отряды резко отвернули в стороны, разорвав дистанцию. Вот только встав по ветру, португальцы теперь шли прямо на берег и хочешь не хочешь, а им теперь придётся поворачивать, и поворачивать в сторону открытого моря, от которого они так опрометчиво удалились.

— Дон Родриго, — обратился дон Дуарте к одному из фидалгу, взятым им в экипаж лишь недавно. А до того сей рыцарь чаще ходил по европейским морям, и много знал об европейских флотах. А в том, что сейчас они столкнулись именно с кем-то из европейцев, дон Дуарте уже не сомневался. Да, он мог поверить в то, что местные моряки наконец-то осознали нужность пушек на кораблях. Но одно дело поставить пушки, и совсем другое — научиться их правильно применять. Враг же не просто палил в белый свет, как в копеечку, а умело сочетал манёвр и огонь. Да, ещё