Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Одежда проникла дымом. Игнат снова потрогал усы — не обжарило ли временами — и побрел задом на скамье. Триумф разоблаченного ссыльного, шок от предупреждения Варгана, радость от второго шанса, водоворот пожара, возмущение лживой книгой... Слишком много для вечера.

Молчание раздражало, очень хотелось выпить. Словно ангел, услышавший его молитву, в комнату влияла трактирщика Мирося с огромным подносом, посреди которого возвышался запотевший штоф ледяной водки с башенкой дубовых рюмок, рядом стояла кружка компота для Варгана, а вокруг расположились тарелки еды, зелень, зелень, мраморно-розовое сало. От созерцания этого грандиозного зрелища желудок заворчал, а рот наполнялся слюной. Игнат бросил на женщину счастливый взгляд, хлопнул в ладоши и подкрутил усы. Ветчина подмигнула в ответ и покинула комнату с пожеланием вкусного.

— Ты к Миросе усы не подкручивай, — хмуро бросил Ярема и разлил водку по рюмкам.

– Что-то ты нахмурился, Малыш, – ответил Игнат и поднял рюмку. — Ну-ка, братья, чего хмурились? Мы в этот вечер долго ждали!

Он старался ободрить не столько их, сколько себя.

– Четыре года не видел вас, – констатировал Филипп.

— Начало вечера чуть-чуть испоганили, — Северин взял рюмку.

— Совсем немного, — буркнул шляхтич.

– За встречу! – Филипп поднял кружечку со компотом.

Они поругались, выпили и принялись за ужин. Праздничного настроения не было. Ярема, обычно поглощавший больше всего, сидел, гневно надувая щеки.

– Малыш, я тебя таким не помню, – пробормотал Игнат, пытаясь прожевать откушенные куски колбасы и горохового пирожка. — Сидишь как сватанный, ничего не ешь... За Миросю переживаешь? Я к ней клинов не подбиваю, не бойся!

— Боюсь, чтобы «Черта и медведя» не отправили в ад вслед за «Тысячей лезвий», — пробормотал Ярема.

– За нами не следили, брат, – заметил Филипп. – Не стоит беспокоиться.

— Тем более, утром Буханевича здесь не будет, я лично в этом убедись, — поддержал Северин.

— Тогда, Щезник, каждый второй тост ты теряешь, — сказал Ярема без улыбки.

— Все ради того, чтобы ты начал наконец есть, светлейший.

Ярема посопел и принялся мастерить бутерброд, что было хорошим знаком. Филипп тем временем продолжал учить книгу Буханевича.

— Очень заметно, где оригинал меняли: прибавляли предложения, абзацы, даже целые рассказы. Никакие усилия, чтобы сохранить аутентичную стилистику.

— Это не его работа? — удивился Игнат.

Он уже размышлял, как бы толкнуть корчмарю бока перед тем, как учитель Северина его куда-то вывезет.

— Оригинальная рукопись, безусловно, принадлежит Буханевичу, но потом все рассказы очень исказили. Похоже, здесь работала группа авторов.

— Чихать всем на стилистику, — ответил Ярема, гневно поглощая бутерброд. — Это дерьмо будут читать и пересказывать!

Игнат вспомнил об Остапа. С этой книгой сельские дети получат очередную возможность поиздеваться над его сыном... Сукины дети! В воображении характерника они представали карликами, покрытыми гнойными волдырями, с выпученными глазками, желтыми клыками и слюнявыми пастями.

— Продолжение этих сраных листовок, — процедил Игнат. — Чтоб им вылезло!

– В такую ложь не поверят, – Филипп покачал головой. - Передали кутьи меда.

- Как же, не поверят, - хмыкнул Северин. — Расскажи это пепелу, которое осталось на месте «Тысячи лезвий».

— Не меряй по себе, Варган, — добавил Ярема. — Нас теперь возненавидят так, что мы ни одного джуры в ближайшие годы не увидим.

– Это плохо, – согласился Филипп. — Во всех шалашах не хватает людей, а книга отвадит и тех немногих желающих... Коварный удар.

— Наибольший приток в ряды волчьих рыцарей всегда был во время обороны Украины, — вспомнил Северин. — Все стремились присоединиться к рядам героев-защитников. А что сейчас? За последние годы имеем внутренний раскол, о котором известно при всех усилиях его скрыть, и войну на далеком Севере, к которому всем безразлично... Кому захочется подписать себе пожизненное проклятие ради этого?

- Тайная Стража эти пасквили заказывает, - Игнат стукнул кулаком по столу. - Я сегодня переодетого в сероманца шпиона разоблачил, зуб даю, что из этой братии!

– Их служба всегда нас ненавидела, – кивнул Северин. — Да и кому еще, кроме них, курировать такое?

- Курвить, - буркнул Игнат.

– Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, – заметил Филипп. — Кто-то, кому выгодно рассорить Варту и Орден, ослабить внимание обеих служб... «Разделяй и властвуй».

Ярема молча впился зубами в новое наложение.

- Что делает контрразведка? — Игнат подскочил на скамье. — Когда эта вшивая книжка мира не увидела! Кто, где, по чьему приказу, стало бы известно еще накануне печати! Раньше Орден умел отводить удары. А теперь мы похожи на подслеповатого глуховатого дурака, которому шутники смазали спину дерьмом, а он бегает по окрестностям в поисках виновника!

— Грустно признавать, но Орден ослаб. Война нас смяла, – кивнул Филипп. – Стоим на краю пропасти. Если толкнуть...

- Псекрев! — гаркнул Яровой, что покончил со вторым диванчиком. — Кто толкнет нас в пропасть, тот сам туда бултыхнет! Препуциум им на лоб, а не Серый Орден!

– Не занимай! — решительно сказал Северин.

– Не занимай! – подхватили другие.

Сыроманцы выпили и уперели пустыми рюмками по столу так, что загудело. Общее настроение улучшилось.

- У меня новость, братья, - Северин смущенно улыбнулся. — Хотел с нее начать... Словом, вы приглашены на мою свадьбу, которая состоится послезавтра!

– Что?! — заметил Ярема.

– Да ну! – вскочил Игнат.

– С кем?! - удивился Филипп.

- С Катрей.

Игнат ухватился за голову и выжал несколько странных бесчеловечных звуков. Ошалеть можно! Его дикая сестра выходит замуж?

— Погоди-ка! — сурово нахмурился он. – То есть Катя дала согласие?

– Да! Я ей как раз перед пожаром сделал предложение.

Игнать мгновенно нахмурился.

– А чего моего разрешения не спросил?

— А что мне спрашивать? — ощетинился Северин.

— Потому что так принято, болван! Сначала спрашивают отца, можно ли посвататься к его дочери, а если отца нет, то брата!

– Впервые слышу.

— Об исконных традициях никогда не слышал? И как такой болван узнал, откуда дети берутся? — вдруг лицо Гната просияло. — Постой-ка!

— Я никуда не убегаю.

Теперь все ясно! Как он сразу не понял?

– Она беременна, матери твоей ковечка! – заорал Игнат. - Катя беременна! Малыша ей смастерил, а теперь под венец зовешь, а?

— Что ты так решил?