Чёрная печать империи - Анастасия Разумовская

– Конечно, Аделаида Борисовна, я понимаю, но и вы меня тоже поймите: мы-то с вами точно знаем, что Серафима Гавриловна бросилась из окна самостоятельно. И Галактион Родионович поручили мне расследовать это дело подробно. Вы тут рассказали, что ваша дочь предчувствовала трагичность своей судьбы. Значит ли это, что у неё с психикой были проблемы? Суицидальные мысли…

Мать стрижа заволновалась. Нахмурила перманентные брови.

– Что вы такое говорите! Серафима – лучшая выпускница своего курса.

– Одно другому не мешает.

– Девочки в институте проходят всестороннюю проверку, вы же знаете. С ними работают и психологи, и другие специалисты.

«Да-да. Живой товар для элиты должен быть качественным». Было странно слушать оправдания матери, чей ребёнок погиб по вине князя, и Даша внезапно решила перейти ва-банк:

– Ну… а что с двумя остальными девочками? Галактион Родионович попросил меня посмотреть, сможет ли кто-нибудь из них заменить безвременно ушедшую Серафиму…

Даша была готова ко всему. К крику. К пощёчине. К тому, что её спустят с лестницы. Но не к этому: Аделаида Борисовна расцвела и заулыбалась.

– Агриппина, моя старшенькая, как вам думаю, известно, не совместима, а вот Катюшенька как раз учится в Елисаветинском. Правда, она ещё очень мала: всего шестнадцать…

Убитая горем мать явно заколебалась. Даша с трудом сдержала желание встряхнуть женщину как следует. Что?! То есть… ты, сволочь, готова под князя и вторую дочурку подложить? И только возраст её тебе помеха?! Но она ошиблась. Аделаида Борисовна гордо улыбнулась:

– Но Катенька развита не по летам. Думаю, мы сможем вывезти её в свет на рождественских балах.

Даша встала и отошла к окну. Отдёрнула штору. Скрестила руки на груди, перебирая жемчужинки на ожерелье. Её затрясло.

– Ну, не знаю, – спустя пару минут она всё же взяла контроль над своим голосом. – А если с Катенькой получится то же самое?

– Нет-нет, пусть Его светлость не сомневается! Признаться, Сима всегда была своевольной девочкой. Знаете, как их ни воспитывай, натура возьмёт своё. Такая же, как Агриппинушка. А Катя, Катя – совсем другое. Я вам отвечаю.

– А мне и Серафима показалась тихой милой девушкой…– продолжала «сомневаться» Даша.

– Ну что вы! Да, Симочка умела состроить эдакого ангелочка, но она никогда не была послушной дочерью. Например, в ту роковую ночь я умоляла её, я просила её остаться. Говорила: всё объяснится, всё непременно выяснится. Ни одна приличная девушка не заявится к жениху поздним вечером. Без приглашения…

«А с приглашением?» – чуть не ляпнула Даша, но прикусила губу.

– Вы хотите сказать, что князь воспользовался обстоятельствами и доверием юной девушки?

Дама обеспокоенно всплеснула руками:

– Да боже упаси! Он – мужчина в расцвете сил. Любой бы на его месте…

– … воспользовался?

Аделаида Борисовна пожала плечами:

– Мужчины, вы же понимаете. Я говорила Симочке: не торопись, не дави. А она вызвала такси и решила во всём разобраться сама. Упрямица. Нет, Катенька совсем, совсем не такая.

– Хорошо, – сдалась Даша. – Мы рассмотрим Катеньку как вариант. И да… насчёт невесты князя… Вот эта статья…

Даму перекосило.

– А что я должна была сказать? – пропищала Симина мать жалобно. – Они бы потребовали с меня деньги, вы же понимаете? Следователи, будь они прокляты, установили отсутствие девственности. Мы, конечно, на отсутствие материального обеспечения не жалуемся, но деньги-то лишними не бывают. А у меня сын. И две дочери на выданье.

– Сын учится?

– На юриспруденции, – гордо ответила мать.

– А Агриппина?

Аделаида Борисовна отвела взгляд.

– Она… она пока не определилась. Девочки они, знаете… Зачем им всё вот это: учёба, бесполезные знания? Слава богам, мы не мещане. Задача девочек – хорошо выйти замуж.

– У вас на фотографии такая шляпка очаровательная. Можно посмотреть?

– Что?

– Шляпку можно посмотреть? – Даша мило улыбнулась и взмахнула ресницами.

– Извольте, – растерянно пробормотала мать семейства.

– Понимаете, Галактион Родионович вызвал меня из Владивостока. Он очень, очень доверяет моему мнению. Так что я буквально с поезда к вам, и не успела ещё присмотреться к столичной моде. И ещё, Его светлость спрашивали: может, что-то есть на память о Симе? Ну там… дневник, например?

– Н-нет… Симочка не вела дневников.

– А можно увидеть её комнату?

Аделаида Борисовна покраснела.

– Да, пойдёмте, я вас провожу.

Они вышли в смежную комнату, прошли анфиладу, со стен которой на Дашу строго взирали картины в модном стиле «подшофе», и мать постучала в дверь, раскрашенную под красное дерево:

– Агриппинушка, можно к тебе?

Ей пришлось постучать сильнее и повторить вопрос. А затем, так и не дождавшись ответа, Аделаида Борисовна распахнула дверь и решительно вошла. Комната оказалась обставленной намного скромнее гостиной, довольно-таки небольшой и больше похожей на дортуар, чем на спальню. А на разложенном диване-кровати валялась коротко стриженная (впрочем, тёмная грива доходила ей до плеч) девица в джинсовых шортах. Из её наушников отчётливо доносился грохот рок-музыки.

– Агриппина! – рявкнула маман, подошла и содрала с темноволосой головы дочери наушники. – Сколько раз говорила тебе…

И осеклась, смущённо покосилась на Дашу.

– Добрый день, – поздоровалась та вежливо. – Это комната вашей покойной сестры?

– Бывшая комната моей бывшей сестры. Сейчас – моя. И ма, я же просила стучаться.

Даша окинула спальню быстрым цепким взглядом и уточнила, не сомневаясь, какой ответ получит:

– Здесь всё осталось так, как было при покойнице?

– Вот ещё! У Симы был ужасный вкус. Кружева и эти... плетёнки. И вышивка, гадость какая!

– Как говорил классик: «что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом», – Аделаида Борисовна поджала губы. – Но, признаюсь, матерью быть хуже.

Даша прошла и выглянула в окно.

– А этот байк под окнами… он Симин?

– Что?! – Агриппина расхохоталась. – Да Сима даже обычный кар водить не умела! У неё маникюр!

– Гриппа!

– Отстань, ма! Я вообще в своей комнате имею права быть одна!

– Вы, по всей видимости, не очень любили свою сестру?

Агриппина зло глянула на Дашу ярко-синими глазами, и госпожа следователь невольно вздрогнула. Близнецы! Было сложно в Гриппе узнать Симу, но, если присмотреться, если представить, что было бы, посещай эта девушка те же салоны красоты, что и сестра…

– А за что было любить эту куклу? За занудство? За «ах-боже-мой-какая-прелесть»? За благоманерную глупость, или, может за то, что