Князь поневоле. Потомок Ермака - Илья Городчиков

воспоминания были пусты, но чем-то этот неизвестный мне сильно не нравился. Похоже, что он не был представителем многочисленной дворовой прислуги, но выправка и холодный взгляд меня напрягали. Походка не была военной, выправка не соответствовала гражданским чинам, но раз он был вхож в дом графа Ливена, а значит, был человеком далеко не простым. Впрочем, в сложившейся ситуации он волновал меня не столь сильно, а потому я бросил короткую слежку, собираясь отбыть точно в тот момент, когда сёстры наконец навеселятся.

На следующий же день мы отправились на север губернии. Рассвет только начинал растекаться по воде, когда лодка причалила к скрипучим доскам деревенской пристани. Воздух пах рыбой, смолой и влажным песком — простой, грубый запах, так непохожий на благоухание столичных салонов.

Я ступил на берег, поправив простую куртку, в которой и приехал. Одежда у нас была простая — без гербов, украшений, какой-либо вычурности. Только мой простой образ очень сильно разбавлялся сидящим рядом камердинером и казаком-телохранителем. Второй, как и всегда, был крайне осторожным, готовым действовать по моему малейшему приказу.

— Удивительно тихо, княже. Вроде рассвет уже начался, вот-вот и петухи заголосят, а крестьяне до сих пор спят.

К нашей лодке подошёл седовласый мужчина. Он был коренастым, невысоким и совершенно точно не самым богатым. В руках он держал несколько деревянных вёдер, а на плече нёс простую самодельную крестьянскую удочку.

— Кем будете? — спросил рыбак без малейшего ропота перед появившейся группой неизвестных.

— Князь Ермаков Игорь Олегович, — опередил меня Владимир, — из Томска.

— Знаем, знаем. — кивнул седой. — Наслышаны уже о том, что вокруг общины земли иному человеку перешли. Раньше государевыми они были, а тепереча, значит, под дворянами. — Мужчина тяжело вздохнул, посмотрел на спокойно текущую рядом реку. — Эх, сегодня рыбалки мне не видать. Пойдёмте, ваша светлость, покажу вам ваши новые владения.

Сосны стояли неподвижно, словно заворожённые статуи. Их длинные, утончённые стволы почернели от времени и чего-то ещё — маслянистого, въедливого, поступающего из недр земли. Воздух здесь был густым, тяжёлым, пропитанным терпким ароматом хвои и разложившейся миллионы лет назад жизни, превратившейся в тёмную, вязкую массу.

Я шёл медленно, ступая по мягкому ковру из успевших опасть иголок. Ковёр под моими ногами с каждым шагом становился всё темнее, пока сапоги вовсе не начали вязнуть в жиже, оставляя глубокие, маслянистые следы. Земля здесь дышала — изредка пузырилась в небольших лужицах, переливаясь радужными разводами под редкими лучами северного солнца, пробивающимися сквозь кроны плотно растущих деревьев.

Старая вывороченная сосна, корни которой поднимались к небу, как скрюченные пальцы, обнажала широкий разлом в земле. Из трещины сочилась густая, почти угольно-чёрная жидкость, медленно стекающая в небольшое природное углубление, внутренности которого превратились в большое зловещее зеркало. В нём отражалось небо и деревья, но столь искажённые, будто сама природа здесь была искалечена тем, что скрывалось под нашими ногами.

Семён нахмурился, наблюдая за многочисленными насекомыми, что садятся на поверхность лужи и, пытаясь вновь взмыть в небо, погибали в стараниях. Их крылья склеивались, тела тонули в вязкой массе. Даже трава вокруг этого места росла крайне чахлой.

Никогда раньше я не рассчитывал войти в такую область бизнеса, как добыча полезных ископаемых. В моё время эта область экономики слишком давно была распределена между сильными мира сего, а они слишком сильно не желали допускать к себе нового игрока. Последний шанс, когда была возможность заскочить в нефтедобычу, — это девяностые годы прошлого столетия, но я был слишком молод для того, чтобы вовремя вкатиться в это дело.

Теперь у меня была вполне реальная возможность записать своё имя в историю нефтедобычи в этой временной линии. Конечно, даже здесь успели оформиться полноценные нефтедобывающие корпорации, силы которых хватало для того, чтобы лоббировать начало целых войн ради захвата очередной области с большим количеством ресурсов. Вот только к началу двадцатого века далеко не все месторождения нефти были не только не открыты, но ещё и не разработаны, даже если и была информация о том, что какая-то земля хранит в себе объёмные запасы «чёрного золота».

— Если всё получится, то мы сможем начать добычу ещё к середине июля, — проговорил я, подбирая с земли длинную палку, которой и начал с интересом тыкать в нефтяную жижу.

Мои предположения были лишь примерными. В Сибири было не столь много мест, где существовали зоны нефтедобычи, а потому этот промысел оставался очень скромным, а завод по нефтепереработке был вовсе исключительно в Омске. Его мощностей с излишком хватало для того, чтобы перерабатывать вообще всю добытую в Сибири нефть.

Вот только имелась ещё одна проблема, а именно расстояние. Даже если мне удастся без каких-либо на то проблем начать разработку месторождения, то этот горючий продукт ещё необходимо доставить до места последующей переработки. В нашем случае имеется примерно два варианта, которыми это даже гипотетически можно реализовать: сухопутное и водное. Оба варианта потребуют громадных финансовых вложений, но они также не лишены больших проблем.

С одной стороны, можно пользоваться своим географическим положением и пустить перевоз нефти по рекам, благо имелся длинный маршрут по обильным сибирским рекам, который ещё было возможно использовать для танкерного судоходства. Вот только путь был очень длинным. Танкеру придётся преодолеть путь в несколько сотен, а то и тысяч вёрст, чтобы доставить добытый ресурс на фабрику.

В другом случае, нужно сразу вести к этому небольшому селу железную дорогу, чтобы гружённые нефтью цистерны могли сразу курсировать в сторону Томска, а там перевозиться на Большую Сибирскую Дорогу. Этот путь будет затратен с самого начала и придётся ждать гораздо больше, чем если заказать танкер на речных верфях.

— О чём задумались, ваше благородие? — спросил стоящий рядом камердинер.

— Погоди, Владимир, дай подсчёты провести.

Мозги кипели, но приходилось считать. Если верить имеющимся у меня данным, то строительство обычной однопутной дороги за сотню километров потребует не меньше полутора миллионов рублей в условиях того, что не произойдёт вообще никаких эксцессов и получится закупить нижегородские или новоархангельские отечественные рельсы вместо импортных. Выходило, что общая стоимость за всю дорогу, не считая тягачей и любого другого подвижного состава, будет по меньшей мере шесть миллионов рублей. Сумма, мягко сказать, кругленькая.

За сколько получится возвести нужный мне железнодорожный путь? Если смотреть в историю процесса, то в лучшем случае получится проходить до трёх километров за одни сутки. Учитывая расстояние в примерно четыре сотни километров вдоль реки, то тогда такое расстояние будет преодолено примерно за четыре,