Инсургент - Владимир Максимович Ераносян

– Я это. Все путем. Пора считать потери и пленных. – Он стоял на горе трупов после взятия одной из позиций и говорил по трофейной рации через преобразователь голоса. Гасан наверняка знал, что его слышит тот, кто надо.

Его люди, работающие на Картера, не оказались бы здесь, если бы Гасан не получил с той стороны информацию о «чистых флангах» и небольшом составе группы, удерживающей «опорник» на отшибе, на западной окраине города у «детской лекарни».

На том конце не ответили. И тогда Гасан вспомнил, что пароль на каждом сеансе обязателен. Так было оговорено при первой встрече в руинах Бахмута, когда Сицилиец бросил словно бумеранг винтажные счеты, перехваченные Гасаном на лету.

«Малявы» вершат чудеса и на передовой, обеспечивая связь между теми, кто ведет там свои делишки, отличные от общих боевых задач, кто торгует металлоломом, отжимает добро у беззащитных, крысит у своих провиант и БК. Таких расстреливают на месте по законам военного времени, поэтому они весьма осторожны и изобретательны. Маляву передал украинским подельникам человек от Сицилийца, приложив к записке костяшку от счетов, что было знаком, придуманным Царем.

Когда на том конце щелкнули бухгалтерским атрибутом словно маленьким музыкальным бубном, Сицилиец отозвался, и тоже не своим голосом.

– Все тип-топ. Переводик туда же, на биткоин-кошелек.

– Не у всех нашли медкарты, – предъявил Гасан.

– С красными и белыми браслетами – это «амбрелловцы», на усиление пришли. ВИЧ и гепатит С у окольцованных – так что не шмонай карманы, пропускай. Живыми не оставляй, если «триста». Они в любимчиках у Година. Сдадут по-любому «папочке». Остальные – мои. Забирай молодежь – первоходки дерзкие без понятий, невменяемые и неуправляемые. Хотят реально жизнь с чистого листа и железного креста, я им деревянный обеспечил.

– Принял, – покачал головой Гасан. – За прошлый материал получил?

– Дошло, – подтвердил Сицилиец.

– Давно хотел предупредить – кто-то там копает под тебя, Оникс какой-то возник у «Лекарни» в частном секторе. Красноперый баклан из морпехов. Там на прошлой неделе твои стояли. Когда по моей просьбе резко снялись, чтоб мы вывезли живые контейнеры с грифом «С», он кипеш навел, двоих положил моих.

– Разберемся.

– Не стоит. Начнешь разборку – засветим поляну. Свернем пока контейнерную тему. Есть дело намного поважнее и подоходнее. Большие люди мутят тему.

– Весь внимание…

– Дам сигнал через арестантскую почту. Пришлю «тушку с малявой». Тушку не возвращай. Это я, чтоб дрон не портить. Возьмешь опорник – адресок подкину, там предварительно зачищу и разбросаю «двести», чтоб тебя поощрили. Ты ж там в «Девяти Одинах» на хорошем счету, эффективно штурмуешь – сейчас это самое главное будет. Тебя ж повысили вроде за прошлый рейд, что я тебе расчистил, личного состава добавили, ты в авторитете! В доверие еще больше втереться надо. Войти в ближний круг.

– Да, быстро прошли тогда, повысили меня. Но вопросы были, мол, как так – столько пытались взять эти высотки, а тут на тебе – группа из блатных рецидивистов зашла на позиции и без потерь. Командиры из армейских с недоверием восприняли, особенно Оникс. Грохнуть бы его, – посетовал Сицилиец. – И на будущее, надо вальнуть и своих парочку. Пришлешь нужную группу и резус. Отбор сделаю.

– Дело, говорю, другое совсем, поважнее намечается. Политика! Если выгорит – будешь всю оставшуюся жизнь думать только о глобальном потеплении, свесив ноги с собственной яхты в испанской гавани.

…Опорник был взят с минимальными потерями. В раскуроченной взрывами «промке» встретились два бывших зэка, нагревающих руки на чужом горе без толики угрызений совести.

Смуглый и поджарый Гасан, сорокалетний кавказец, свежекоронованный «вор» из Киева, удивительным образом влюбленный в берет-каплю с летящей совой, сжимающей когтями меч, и в свой приталенный и отглаженный стрелками камуфляж, сегодня уже мало походил на черного маклера, выживающего стариков и алкоголиков из их жилья. За преступления молодости он «отмотал» десять лет на украинских зонах. Столь заурядный вид криминала его более не занимал.

Гасан по-прежнему не жалел «лохов» и не жаловал «фраеров» и «легавых», но научился делать деньги в гораздо больших объемах, лишь облачившись в форму, и ему было не «западло», ибо форма в Незалежной более не означала принадлежности к органам. Скорее, она указывала на связь с той или иной организованной преступной группой.

СБУ «крышевала» наркотрафик «солей» и «мефа», военкомы из ТЦК стали коррумпированной бандой, «доящей» отказников и дезертиров. Их прозвали «людоловами», за то, что они могли взять мзду за отмазку мобилизованного, но «кидали лоха» и все равно сдавали в часть. ГУР МО пользовалось привилегированным статусом, занимаясь «асимметричной войной»: политические убийства, рейды диверсантов в ближний тыл противника и глубокие проникновения, взрывы на инфраструктурных объектах и подготовка терактов.

Любой криминальный бизнес работал в условиях военного положения как часы, и у каждой структуры была своя вотчина. Сунул нос не на свою «делянку» – можешь попасть под раздачу. Правительство, журналистов, антикоррупционные бюро больше никто не боялся. Они не имели реальной власти на «земле». Там, где правит беспредел, власть у «человека с ружьем», у таких, как Гасан!

Невероятная, неконтролируемая власть, коей у Гасана не было при прежних временах.

Только война позволила «авторитету» распушить крылья вместе с совой ГУР МО и прикрываться принадлежностью к военной разведке, обеспечивая себе не только алиби, но и ликвидируя потенциальную опасность в виде слишком любопытных сотрудников иных структур или не в меру ретивых и алчных подельников.

– Поторопись, Гасан, изложи суть. Флаг ЧВК на доме, скоро тут будут инженеры и кроты «Девятки», – играя учтивость, попросил Сицилиец, признавший про себя, что имеет дело с «бродягой» не робкого десятка, ведь Гасан явился на «стрелку» в одиночку и с набитым «кэшем» саквояжем. – И откуда, а главное, за что такая щедрость от твоего американского друга? Не боишься, что я тебя грохну тут, а саквояж сделает ноги?

– Нисколько не боюсь. Во-первых, на тебя куча компромата, и он тут же окажется у Година, а он нервный и разговор у него короткий – размозжит твой череп кувалдой без суда и следствия за «черную трансплантологию». Да и свои сожрут с потрохами за то, что ты их под нож подставил. Оно тебе надо? А во-вторых, это только часть гонорара за то, что ты можешь сделать, если захочешь, конечно. Тут сто пятьдесят штук грина.

– Конкретизируй.

– Люди наверху считают, что Годин пойдет ва-банк. Он готовит мятеж, потому что думает, что его заказали, – Гасан начал издалека.

– И я смогу нагреться на его паранойе, так? И как?

– Надо помочь ему принять правильное решение. Сдать ему «тушку», которую я накачаю уверенностью, что она знает секрет.

– Какой секрет?

– Что русский генштаб сдал координаты