Инсургент - Владимир Максимович Ераносян

– Всего и делов-то? Сделаю, конечно, – ухмыльнулся Сицилиец. – Пытать, значит, «фаршированную тушку», с пристрастием, «выдавить из эклера крем» и доложить наверх. Нет проблем.

– И второе, – продолжил Гасан. – Годин пойдет в Ростов. На штаб Южного округа. Там нужно будет поднять зоны на бунт и раздать оружие.

– Ну, это к Царю. Он в этом мастак.

– Знаю, что к Царю. У меня два кейса. Меньший – твой за «дезу». Второй, побольше, в машине. Там десять лямов. Передать нужно.

– Десять лямов зелени кэшем? – сглотнул завистливую слюну прожорливый Сицилиец.

– Для Царя. Только он зоны поднять сможет, и не только по своему краю. Его все смотрящие послушают. А предлог какой шикарный – мол, зэков утилизируют, а Година кидают, чтоб бабло ни на кого не тратить! Как тебе?! Бунт поднимется против «вертухаев» и Московии, черный и беспощадный. Хаос в регионах в помощь походу Година на Москву.

– А если не пойдет он? Ни в Ростов, ни на Москву? Если не станет лезть на рожон?

– Обязательно пойдет. Там какой-то экстрасенс-психолог просчитал все досконально. Вычислил, что тот «кукухой поехал», с ума сошел. Взвешен Зиновий Годин на весах и оказался очень легок на подъем, – пошутил Гасан, переделав фразу из Святого Писания.

– Психолог, говоришь. Я ни психологам, ни врачам не верю, а теперь так вообще. А ты, значит, Гасан, фраерка яйцеголового в эскулапы записал, в диагнозы веришь и цитируешь попов?

– Только то, что подходит, цитирую, и за что башляют лаве…

– А как насчет меня? Мой саквояж не так увесист, чтоб думать только о глобальном потеплении.

– Пока ты, Сицилиец, не знал, сколько Царю отвалят, так не думал, – констатировал Гасан. – Поможешь вору в Ростове, так Царь оценит, и я замолвлю перед ним словечко за тебя. На грев в зонах отдельно пришлют. Царь знает, что ты в деле. Он справедливо считает и доли раздает.

– Курьер, значит, я, шестерка Царя? Так меня воспринимаешь? – недовольно высморкался «положенец».

– Ну ты ж сам сказал, что только Царь справится.

– А ты мне и не предлагал одному. Ты-то сам свою часть взял? – вдруг поинтересовался Сицилиец.

– Ты в чужой карман не гляди, у меня все в порядке, – слукавил Гасан, который уже ополовинил гонорар ЦРУ и Ми-6. – Мне разрешили развернуть даркнет-рынок наркоты. Будет в этой «черной дыре», в Нэньке, платформа «Krak». Заходишь через Tor с луковой маршрутизацией, регистрируешься, пополняешь биткоин-кошелек, а продавец, я то бишь, списываю с баланса. Все будут довольны, а я озолочусь. И СБУ без претензий – они на земле торгуют, а я – в дарк-нете, причем с прицелом на Россию. Там бездонный рынок, и здесь это будет числиться операцией ГУР и называться «обогащением за счет противника и подрывом его мобресурса», а заодно и рекрутингом исполнителей, которые за дозу не только военкомат сожгут, а мать родную убьют.

– Ясно, кейс для Царя я возьму. Передам, – буркнул Сицилиец, намереваясь перебороть искушение, если получится… Наверняка Гасан «скрысятничал лаве» у западных простофиль, но доказать это нереально. А вот Царь! Его на мякине не проведешь. Как бы так не вышло, что Гасан Царю заявит, что совсем другую сумму для того передавал… При таком раскладе Царю мастера его рукастые могут еще одни счеты «замастачить», а череп, что на шее Сицилийца привинчен, расколоть на черепки для костяшек.

Глава 19

ЧВК в РНД

Что повлияло на решение Година выдвинуть две колонны с преданными бойцами в Ростов-на-Дону и по трассе М-4 в Белокаменную столицу, доподлинно неизвестно. Но факторы, сыгравшие в пользу этого рокового для него решения, будут описывать еще сотни историографов, конспирологов и психиатров.

Сицилийцу действительно удалось сблизиться с «директором армии» и войти в ближний круг командного состава частной структуры «Девять Одинов». Его информация о «подставе под ракету», «выдавленная из пленника», упала вишенкой на многослойный бисквит из интриг, недоверия и непомерных амбиций. Она лишь подтвердила опасения Зиновия Владленовича и лишний раз раздула его и без того накачанное до предела эго.

Но разве мог новоиспеченный командир отряда, сформированного из зэков, подвинуть мэтров наемничества? Был ли способен кондовый, загнанный в пещерные рамки воровской катехизис потеснить главную идеологию бренда – его гибкость и маневренность, подчиненность результату и нестандартные броски. Мир понятий – это рамочная система, а Годин существовал в трех измерениях – мире богов, мире людей и мире умерших.

В его резиденции православный угол для молебнов выглядел инородным телом. Его место мог без ущерба для мироощущения хозяина занять Валькнут – рунический знак из трех скрещенных треугольников, изображающий невозможное и немыслимое переплетение трех миров: Асгарда – мира, где обитают боги, Мидгарда – мира смертных и Хельхейма – обители мертвых.

Его ближний круг исповедовал религию Фатума и не боялся ада. Искушенным прискучил обыденный мир. Они, испытавшие все грехи, стремились туда, к познавшим добро и зло и переступившим через тонкую грань, где мудрость специально сдается в плен коварству и хитрости, но проигрывает в ущерб оппонентам, отступая им на погибель. Сдается, побеждая…

Сицилийцу определили место рядом, но не внутри. Главные лица давно расправили крылья и взлетели выше облаков. Они парили в имперских категориях и размышляли о глобальной смене элит.

Куда там «законникам» до этих раскладов! Хотя у адептов строгих правил всегда есть контраргумент – порядок, каким бы он ни был, помогает держать строй и ехать по колее без аварий, а хаос в головах, даже когда в организации все упорядочено, без строгой иерархии и чинопочитания приводит к катастрофе.

Для тех, кто сознательно идет в ад и не боится его, эта дискуссия не интересна. Путь обозначен.

Они шли маршем, в боевых порядках, по заведомо избранному маршруту и с озвученной целью – утопичной, но всегда реальной в умозаключениях того, кто мыслит не шаблонно и рискует всем, надеясь выскользнуть в последний момент и получить прощение благодаря изворотливости и незаменимости.

Они шли единым монолитным строем, внушая ужас еще вчера привечавшим их генералам, которые думали, что управляют хаосом.

Впереди, в отсеках бронетранспортеров разместились те, чья идеология ничем не отличалась от неонацистских воззрений наиболее остервенелого противника. Словно две однородных стихии столкнулись в небе, но могли и сплестись в едином вихре. И сформировать новый образ врага! К примеру, направив кинетику народного недовольства на «заслуживший гонений» вышедший из-под контроля этнос или религиозную конфессию – что может быть проще! А новая цель объединит в союзе прежних врагов – такую тактику выбирает тот, чья цель – личная власть, а не процветание всех. С коррупцией же война инсургента непримирима и справедлива, но ровно