Инсургент - Владимир Максимович Ераносян

И гостям на Дону всегда рады, но лучше невооруженным. Хотя «Девять Одинов» – они ж свои, простой люд не обидят… Ростовчане полагали, что все пройдет без взрывов и стрельбы. Ну, может, с минимальной кровью, где-нибудь на «Росвертоле» или на «Военведе», о чем потом растрезвонит как о чрезвычайном происшествии местная желтая пресса и местечковая «телега».

На Набережной даже в понедельник надо гулять в тапках или в кроксах, не опасаясь быть раздавленным танком или получить шальную пулю. Так что на Набережной шалить не надо! Ах, бойцы ЧВК в центре, возле цирка?! Ух ты, провинциальный Ростов превращался в формирующий повестку федеральный центр, Ростов-папа создавал инфоповод, РНД – это, мать честная, круто, и кто-нибудь из местных продвинутых рэперов обязательно сложит об этом текст и наложит его на правильный бит, или наоборот – подберет к уже готовому биту нужные слова… К примеру,

               Дайте нам власть, мы не будем

                                                      больше красть!

               Если мы получим власть –

                                  нет резона больше красть!

               Кровь – блатная масть,

                                    черный цвет жил всласть!

               Нам выше не подняться!

                                      Лишь бы вниз не упасть!

               Крепче чая только дух!

                                         В пух и прах твой круг!

               Паши поле, бери плуг!

                                             Считай мух, главбух!

               Жизнь – ставка! Шнурок – удавка!

                                              Давка, давка, давка!

               Ты или босс, или шавка!

                                                   Босс или шавка!..

Ростов-на-Дону таков. Душа требует праздника, музыки и шоу! Оно может быть и кровавым, но не должно коснуться конкретно ожидающего шоу зрителя. Оно призвано занять его, но не навредить.

Локация подходила, хоть и не выбиралась путчистами. Так уж вышло – штаб и здание госцирка располагались впритык. По сути Годин и выступал в образе клоуна, трагического и будоражащего персонажа, с понятной мимикой и рублеными афоризмами, словно списанными с отдельного циркового номера с реквизитом и ассистентами.

Народ развлекался. Бомжи и алкаши переместились из парка Горького к Пушкинскому скверу. Основная публика подтянулась позднее.

Стихийные митинги начались с полупьяных гуляний и песнопений, с брендированных флагов и лобызаний, но не более того. Все ждали оценки. В Ростове и области верят Телеграму, но руководствуются экстренными выпусками «Новостей». И только один человек мог прояснить ситуацию для простолюдинов. Тот, которого путчисты якобы спасали.

…Годин расхаживал по штабу округа в сопровождении автоматчиков в балаклавах. С поста на балконе перед Пушкинским сквером смотрел идеально экипированный наемник с «Покемоном» – 7,62-миллиметровым пулеметом Калашникова с ночным прицелом. Караулы были расставлены по всему Буденновскому проспекту.

Снайперы заняли позиции на крышах домов и устроили себе лежки на подступах к штабу. Пулеметчики перекрыли проезжую часть, показывая серьезность своих намерений грозным видом и снаряженными на двести патронов лентами в коробках.

Однако зеваки медленно приближались к выставленным постам, особенно те, кто был всегда навеселе и с целлофановым пакетом, в надежде чем-нибудь поживиться.

Переговорщиков пропустили. Годин пребывал в эйфории от собственной значимости. Он ждал звонка Президента, но вышли на него пусть и высокопоставленные, но посредники, не ему чета. И все же лидер мятежа согласился встретиться.

Продиктованная его воображением и выстроенная им новая архитектура мира, замкнутая персонально на нем, требовала приложения к неравнозначным фигурам, чтобы поставить их на место публично и исключить дальнейшее пренебрежение со стороны равных, принимающих ключевые решения «сильных мира сего»!

В курилке общались трое – два героических генерала, выслуга и боевой опыт которых не оспаривались никем в стране, и скороспелый диктатор Годин, облепивший себя не менее генсека Брежнева помимо самых престижных орденов страны высшими наградами Судана, Центральноафриканской Республики и Буркина-Фасо за выдающиеся заслуги перед вышеназванными странами и их лидерами, а также собственным рядом похожих на государственные по эстетике и геральдике знаков отличия.

К слову, заполучить кресты Година бойцы его «ордена», и на самом деле героические, как и автор бренда, мечтали не меньше, чем те, коими отмечала и пестовала за подвиги Великая Родина. В маркетинге и продвижении Годину не было равных. Он воистину талантливо раскручивал как медиаимперии, так и кейтеринг, мог создать с нуля успешную сеть ресторанов фаст-фуда и камерную трапезную для петербургской элиты.

Большинство из соучастников мятежа, простые парни, жертвовавшие своим здоровьем и самой жизнью ради общей и святой цели сохранения величия Отечества, даже не подозревали, во что их втянула крайняя авантюра босса…

Другая, намного меньшая часть, которую сорвали на марш-бросок ночью с мест временной дислокации, была до сих пор уверена, что босс знает, что делает, и все его действия согласованы с Самим. Третья, самая малая часть, была уверена в обратном, но действовала по инерции и полагалась на то, что хуже уже не будет, или будет, но в аду. А коль ад – обозначенный путь лидеров, ставших кумирами, то там наверняка не так плохо. Иначе зачем бы туда звали… Не так страшен черт, как его малюют! Русское авось и любопытство влекли в пропасть.

Расчеты ПВО колонны, следовавшей к Оке, поразили шесть «вертушек» армейской авиации и самолет ВКС России, уничтожив экипажи. Обломки упали на Воронежскую и Липецкую землю вместе с последней надеждой на урегулирование фактического путча миром. Мосты были сожжены в момент гибели русских военных от рук частной армии Година.

– Зиня, ты же своих же собственных парней подставляешь. Готов биться об заклад, что большинство из них даже не поняли, куда их сорвали минувшей ночью. Они однозначно считались героями, а ты их карьеру и будущее одним своим движением перечеркнул, зачем? – разводил руками один из переговорщиков, генерал военной разведки.

– Они и есть герои! – огрызнулся Годин, сотрясая нижней губой. – Они спасают страну и Президента! Мы сбрасываем балласт!

– Давай назовем вещи своими именами! Заходя в тыл своим, ты мешаешь управлять войсками!

– Мы никому не мешаем. Иди и управляй! Оперативные службы никто с дежурства не снимал. Все работает в штатном режиме! – поспорил Годин с бывшим куратором по линии ГРУ.

– Ты в штатном режиме сбил наши вертолеты, не вражеские. Убил наших летчиков! – покачал головой генерал, видя, что доводы уже бесполезны.

– Иначе бы они атаковали и убили моих людей! – аргументировал Годин.

– А летчики, значит, не твои люди. Твои только те – кто в твоих шевронах и под твоими знаменами? Кто за тебя – тот и прав? Так за тебя и враг сейчас топит. Им выгодна твоя затея… – увещевал, хоть и видел бессмысленность диалога, генерал.

Годин улыбнулся, словно