Бальтазар - Вьюн

— Но ты же светлый, — Сонми сделала шаг вперед, и в ее голосе прозвучала неожиданная твердость. — Ты только что помог мне, так что позволь мне помочь тебе в ответ. Я не привыкла быть кому-то должна! — видя на моем лице упрямство, продолжила она: — Ты мой враг, я не позволю тебе так просто умереть! Ты умрешь лишь от моей руки! — с этими словами приподняв свое дурацкое пневматическое ружье.

Упрямо сжав губы, я отчаянно не желал признавать свою слабость. Я сильный! И на теневые тропы я ступил, чтобы доказать это! Мне не нужна чужая помощь! Но по какой-то дурацкой причине я не спешил этого произносить, лишь упрямо сжимал губы, словно был и сам не уверен во всем этом.

— Он никогда не признает свою слабость, — снова вступила Никс, тихо вздохнув.

Она спрыгнула с балки и грациозно обошла меня, задевая хвостом мои ноги.

— Будь он темным, то он бы с необычайной легкостью подчинил бы свой страх, заставил служить себе. Проблема в том, что наш птенчик светлый, он должен сразить свой страх и на его месте взрастить благодетель. На месте тьмы культивировать Райский Сад. Но не умеет этого делать, его этому не научили. Его учили всего добиваться лишь силой.

Я закрыл глаза, пытаясь заглушить голос своего пульсирующего источника, который кричал, что они она полностью права. Мне нечего было противопоставить своему страху, кроме бравады. Я не знал, как могу победить, но и сдаться, и уж тем более признавать свою слабость, я не собирался. А потому:

— Даже, если все так, то, что с того? — прошептал я, больше самому себе, глядя на свои ладони, на которых должен был бы уже плясать сконцентрированный свет, готовый к атаке, но ладони оставались пустыми, поскольку Никс была права.

— Спроси у себя, — мягко сказала она. — Но только честно. Прежде чем переступить через этот порог, рассчитываешь ли ты победить?

Приподняв голову, я посмотрел на закрытые ворота фамильного поместья, который больше походил на замок. На моих губах сама собой появилась улыбка. Не в силах сдержаться, я засмеялся, будто выпуская все то, что накипело внутри. Мой смех звучал крайне безумно, но мне было все равно.

Пришло время для выбора, которое я так долго откладывал. Пришло время повзрослеть или сдохнуть. А потому, наклонив голову в бок, с блуждающей безумной улыбкой на лице, я обернулся к Сонми:

— Ты готова увидеть, как умирают легенды? — спросил я, и в голосе моем слышалась лишь веселье. — Смотри внимательно Сонми, как погибнет самый никчемный ублюдок из рода Бальтазар!

С этими словами «Летучий Голландец» с глухим стуком коснулся носом прогнивших досок причала. Скрип железа и шёпот голосов в голове слились в один протяжный вздох. Ворота поместья были уже так близко, я даже мог увидеть в витражах тени наблюдающих за мной предков. Все они желали, чтобы позор семьи позорно сдох. И я дам им ВСЕМ ИМ насладиться этим зрелищем СПОЛНА.

В моих руках вспыхнула шпага, я уже больше не сдерживался, ни к чему было больше экономить свои силы, ведь я направлялся в последнюю свою битву.

Вытянув рапиру в сторону ворот:

— Победа или смерть! — с улыбкой на лице. — Пли!

Залп из пушек с грохотом выбил ворота фамильного поместья. Пусть все обитатели этого места знают, что ублюдок из рода Бальтазар вернулся. Пусть все они знают…

Отсалютовав рапирой безмолвным витражам с лицами моих предков, я спрыгнул на прогнивший настил, слыша под ногами треск досок. Несмотря больше назад, я ринулся вперед. Пускай в этой битве невозможно победить, но я НИКОГДА не сдамся, пока в моих жилах есть хоть немного крови! Приняв решение имей смелость идти до конца, а там будь что будет.

* * *

Никс тяжело вздохнула, наблюдая, как Люциус в компании восторженной гоблоты ринулись в ворота фамильного поместья. Худшие ее прогнозы сбывались буквально на глазах. Она пыталась ему помочь, показать, что можно черпать силу в своей слабости, что решить все силой у него не получится, но она недооценила парнишку, слишком сильно надавила. Одних неприятности ломают, а другие становятся от них еще жёстче. И Люциус был из последних, даже зная, что впереди его ждет только смерть, он и не подумал сделать шаг в сторону.

Глядя на этого парнишку, отчего-то на лице Никс сама собой появилась предвкушающая улыбка. Если это упрямство направить в нужное русло… то этот упрямый дурак своим лбом пробьет даже крепостную стену. От этой мысли сердце Никс забилось быстрей. Если Люциус все же решится ей помочь, то он пойдет до конца. Она это поняла с пугающей ясностью.

— Осталось лишь сделать так, чтобы он не свернул себе сегодня шею, — задумчиво промурчала она.

Она отчаянно стала искать способ, как можно спасти висельника от собственной же глупости. Даже умнейшие люди не способны порой справиться со столь, казалось бы, тривиальной задачей. Никогда нельзя недооценивать чужое желание свернуть себе шею. Если бы они познакомились чуть раньше, то она бы смогла подобрать ключ к его сердцу, но она была вынуждена играть теми картами, что раздала ей сука Судьба. Причем Судьба, по ощущениям Никс, играла краплеными картами.

— И что мы будем делать? — раздался рядом немного шокированный голос.

Подняв взгляд на Сонми, эту юную ведьму, которую Люциус назвал своим врагом, шестеренки в голове Никс заработали с пугающей скоростью. Она не могла видеть будущее, но увидеть потенциал она все же была способна. Эта пьяница Мэри увидела потенциал в этой девчонке, именно поэтому она послала ее вместе с Люциусом, ведь она не могла не увидеть, что он не готов. Слишком много в нем упрямства и гордыни. Великая Ведьма все правильно проссчитала, один может спасти другого, пройти рука об руку над Бездной по канату из верблюжьего волоса.

Если кто и мог вразумить сейчас Люциуса, так это его одногодка, которая на его глазах сделала то, что не в силах сделать он в одиночку. Сама Никс могла и не справиться с упрямцем из семьи Бальтазар. Слишком спесивые и гордые, чтобы увидеть, что их путь ведет в пропасть.

А потому, оценивающе посмотрев на Сонми:

— Мы поможем ему, мряууу… — мелодично ответила она, прислушавшись к