Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

получить своего рода лицензии, заверяющие, что все условия ими соблюдены. С точки зрения теоретического утопического государства подобные документы имеют первостепенное значение. Справедливость требует, чтобы всякая возможность обмана или подлога с любой стороны была устранена, и об этом тоже должен в меру сил позаботиться государственный регистрационный аппарат.

Вступающие в брак должны будут известить о своем решении административный орган, предъявляя при этом выданные лицензии, и данный орган должен будет выдать жениху копию карточки невесты, а невесте – такую же копию карточки жениха. Там будут обозначены пол, возраст, при наличии – предшествующие браки, юридически важные болезни; происхождение и место жительства, занятия, судимость, средний годовой доход и тому подобные витальные для брачного союза сведения.

Возможно, было бы целесообразно устроить небольшую церемонию для каждой стороны, для каждой в отсутствие другой, на которой этот протокол мог бы быть прочитан в присутствии свидетелей вместе с какой-либо предписанной формой обращения по этому делу. Тогда останется разумный интервал для рассмотрения и отзыва прошения со стороны любого из супругов. В случае, если два человека будут настаивать на своем решении, они после этого минимального интервала сообщат об этом местному чиновнику, и в реестрах будет сделана необходимая запись.

Эти формальности были бы совершенно независимы от любых религиозных церемоний, которые могли бы выбрать договаривающиеся стороны, поскольку религиозные верования и процедуры не имеют никакого отношения к госструктурам Утопии-модерн.

Вот вам и предварительные условия брака. Для мужчин и женщин, которые предпочтут игнорировать эти условия и добиваться любого союза, который им нравится, государство не будет чинить препон, если только дети не были рождены незаконно. В таком случае, как мы уже говорили, было бы разумно возложить на родителей все обязанности по содержанию, воспитанию и т. д., которые при нормальном ходе вещей ложились бы на государство. Было бы необходимо также наложить на этих родителей выплату по страхованию жизни и ввести действенные гарантии против любого возможного уклонения от ответственности, которую они взяли на себя. Но дальнейший контроль над частной моралью, помимо защиты незрелых от растления и порочного примера, не будет заботой государства. Когда появляется ребенок, на кону – будущее вида, и государство выступает в роли защитника более широких интересов, чем интересы индивидуума. Но частная жизнь взрослого человека – это полностью частная жизнь, в которую государство не может вмешиваться.

Какова же будет природа утопического брачного контракта?

С точки зрения мужа одним из главных условий брачного договора должна быть верность жены. Доказанная неверность должна немедленно прекращать брак и избавлять как мужа, так и государство от всех обязательств по содержанию ее незаконного потомства, это бесспорно. Брачный договор без этого условия был бы торжеством метафизики над здравым смыслом. При существующих в Утопии условиях жизни потерпевшей стороной в случае нарушения брачного договора неверностью жены, является государство, и муж, терпящий такую неверность, а тем более разрешающий ее, становится соучастником в преступлении. Ввиду этого требование развода к неверной супруге предъявляется не мужем, а государством; она совершает преступление не против мужа, а против государства. Это, несомненно, является одним их существенных последствий брачного договора.

Чего же еще может в Утопии требовать брачный договор?

Воздержание мужа от нарушения верности вовсе не является таким же необходимым для достижения главной цели брака, то есть для обеспечения здорового деторождения, как воздержание жены. Неверность мужа не составляет преступления против государства, но, конечно, оскорбляет гордость жены, может сделать ее нравственно несчастной и даже нанести ей физический ущерб.

Разумеется, со стороны мужа должно быть дано обязательство хранения верности. Жена связала себя брачным договором ради государственного блага, и совершенно естественно, что в случае нарушения договора она имеет право обратиться за помощью к государству. Но чувствительность ее к обиде является здесь мерилом нанесенного ущерба. Если же она не чувствует обиды, то никому до этого нет дела. Если ее гордость не страдает и самоуважение не задето, то общество ничего не теряет, и поэтому жене должно быть предоставлено право установления факта неверности мужа и предъявления требования о разводе в том случае, если она признает это необходимым.

Неисполнение одной из сторон элементарных обязанностей товарищеского сожития, например, тот случай, когда один из супругов покидает другого, уходит от семейного очага, должно давать другому супругу право на вознаграждение за нравственный и материальный ущерб. Приобретение какой-либо унизительной привычки по типу пьянства или морфинизма, а также насилие над другим супругом, преступление, совершенное над его личностью или имуществом, – все это должно являться поводом к расторжению брака. Кроме того, так как утопическое государство вмешивается в отношения только в интересах будущих поколений, то ограничение свободы супругов при бездетном браке являлось бы чисто нравственным вмешательством, не совместимым с основной целью нормирования брачных отношений. Поэтому было бы правильным расторгать браки, которые в течение известного срока – трех, четырех или пяти лет – остаются бесплодными; однако государство не должно препятствовать заключению нового брака между разведенными супругами, если они этого пожелают.

Все это, в сущности, легчайшая сторона вопроса.

Мы теперь переходим к более трудной и запутанной его части, где на передний план выступают экономические отношения между супругами. Во-первых, не следует упускать из виду, что и в Утопии женщины – по меньшей мере до тех пор, пока не становятся матерями, – должны быть в среднем беднее мужчин; во-вторых, встает вопрос о продолжительности брака. Но они оба взаимосвязаны, и, возможно, их лучше всего рассматривать вместе в одном общем разделе. И оба они сложнейшим образом разветвляются на рефлексии общего морального духа общества.

§ 5

Вопрос о браке – самый сложный и самый трудный из всех вопросов Утопии. Но, к счастью, нет никакой необходимости решать его окончательно. Главнейшая задача, которая требует разрешения – учреждение хорошего правительства. Если правительство эффективно, а временно действует вполне законченный, но несовершенный брачный закон, то на Утопию можно смотреть как на страну, развивающуюся и способную достичь совершенства; но без хорошего правительства сама Утопия становится невозможной, пусть бы там и господствовал наисовершеннейший брачный закон. Затруднения в этом вопросе совсем иного свойства, чем, например, трудности шахматной задачи, ибо в шахматной задаче все соображение находится на одной плоскости, а в затронутом вопросе мы встречаемся с целой сетью расположенных в различных плоскостях подзадач, находящихся в зависимости от бесчисленных факторов.

Очень легко повторять наше исходное положение – мол, мы сейчас на другой планете, все земные обычаи и традиции должны быть забыты, – но даже слабая попытка осуществления такого пересмотра требует большой вдумчивости. Мы все выросли на известных понятиях о половых отношениях. На одно мы смотрим с одобрением, на другое с отвращением, на третье с презрением, и все это потому, главным образом, что нам так когда-то внушили. Чем больше мы считаем себя эмансипированными от обычных условностей, тем тоньше и незаметнее узы, связывающие нашу мысль. Распутать все это, отделить то, что действительно свойственно нашим чувствам, от того, что навеяно извне – задача небывало сложная. По всей видимости, большая часть мужчин и женщин более или менее предрасположены к ревности, но кого и к чему они способны ревновать и что может возбудить эту ревность – большой вопрос, стоящий в зависимости от усвоенных представлений. По всей вероятности, все мужчины и женщины способны к идеальным побуждениям и к желаниям, выходящим из плотской области, но форма, в которой проявляются эти побуждения и желания, почти всецело зависит от реакции под влиянием внешних впечатлений. Невозможно сорвать с человека этот внешний покров, не выйдет представить себе человека совершенно естественного, ревнивого по природе, но не ревнующего ни к чему в особенности, с развитым воображением, но без воображаемых нелепостей, гордого общечеловеческой гордостью, но не мелкопридирчивого.

Впечатления не могут существовать вне формы их выражения, точно так же как человек не может прожить без воздуха. Только очень наблюдательный тип, бывавший во всех странах мира, вмешивавшийся в общественную жизнь на всех ее ступенях, имевший общение со всеми расами, говорящий на всех языках и одаренный большими вдумчивостью и воображением, может притязать на усвоение всех форм выражения человеческой пластичности. Он может сказать, на что способны женщины и мужчины и на что ни одна женщина и ни один мужчина не решатся при известных условиях воспитания