Гений: дорогу бомбили? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Вот то, чего боялись в СССР — массовых краж армейского топлива. В то же время союзники по Варшавскому договору откровенно считают Советскую группу войск недорогой дойной коровой, не скрывают и не стыдятся. Так что моя гордость за ГАЗ-24–10Д основательно увяла.

И популярность «волги» здесь несколько искусственная, слышал, ГДРовским вождям намекнули, что местное автомобилестроение не достойно создавать конкуренцию ГАЗу. «Вартбурги» шныряли во множестве, но, конечно, внешне здорово уступая «рогнедам» и «москвичам».

Как и во время эпопеи по созданию этих легковушек, в очередной раз навестил «Роботрон» в Дрездене, где по старой памяти договорился о пиратском копировании электроники. Услышал ожидаемое «яволь», произнесённое с готовностью. Тоже не горжусь, но и не стыдно. В XXI веке китайская промышленность оттолкнулась от беззастенчивого сдирания американских технологий, а потом рванула вперёд, да так, что в некоторых отраслях янки только жалобно смотрят вслед… Есть шанс, что СССР в этой реальности осуществит прыжок китайского образца раньше и дальше, всё же берём промежуточный старт от гораздо более высокой базы, чем КНР, истощённая маоистскими экспериментами.

Возвращение в Москву, сопровождавшееся вручением моим девочкам всяких ГДРовских ништяков, никакой азербайджанский хмырь над душой не висел и не мешал шопингу, совпало с публикацией в «Правде» разгромного отчёта нашего автодоровского ВЧК о результатах проверки 63 областей России, Украины и Белорусси. Возбуждено 197 уголовных дел! Народ посыпался с хлебных должностей как перезрелые яблоки с веток в ветреную погоду, кто на нары, кто-то всего лишь на поиск работы, но с удручающей причиной увольнения в трудовой книжке, практически с волчьим билетом. По-хорошему, борьбу за качество и против коррупции стоит вести везде, но сейчас столпы Отечества взялись именно за дорожников.

Всё замечательно? Чересчур, и душа подсказывала: скоро случится нечто скверное. Чисто для равновесия. Жизнь — она как шкура зебры от морды к хвосту, полосы чередуются: чёрная, белая, чёрная, белая, чёрная… задница. И вот белая затянулась, пока я, наконец, не увидел копию контракта, заключенного в интересах Миндорстроя Минвнешторгом СССР. Прочитал и охренел. В том же охренелом состоянии завалил к Варначёву, минуя Струкова. Министр подписывал какие-то бумаги, поднёсший их терпеливо ждал на почтительном расстоянии, немного согнувшись от подобострастия. Заметив мою прямую осадку и, надеюсь, «пламенный взор», Варначёв скис, словно откусил незрелую сливу, затем как можно быстрее прогнал предыдущего посетителя.

— Что-то стряслось?

— Естественно. Я же — возмутитель спокойствия. Следовательно, гонец со скверными вестями. Вы визировали внешторговский контракт с немцами по ремонту трёх автодорог? Зачем спрашиваю, сам видел — подпись там ваша, а не Струкова.

Он нервно потянул вниз узел галстука.

— И что?

— Много чего. Вас не насторожило, что контракт не прямой, а через посредника с Британских Виргинских Островов?

— Мне объяснили, что так принято… Посредник взял на себя часть финансовых обязательств перед партнёрами из ГДР.

— Вы же — взрослый, грамотный, информированный человек. Прекрасно знаете, что в ГДР возьмут под козырёк любой приказ из Москвы и годами будут терпеливо ждать оплату, напоминая о долге редко и ненавязчиво.

— Эти самые острова — безналоговая зона…

— Именно, дорогой Евгений Андреевич. Идеальная для отмывания и увода налево денег. ГДРовцам заплатили бы их деревянными марками или рублями СЭВ. В контракте забиты доллары США, причём — 100%-ная предоплата. Вы его хотя бы по диагонали просматривали? Какие, к едреней фене, финансовые гарантии, когда деньги уже перечислены все, а немцы ещё ни единой лопаты асфальта не кинули, — я выставил ладонь вперёд, изображая торможение. — И не торопитесь доставать валидол из стола, пока ещё цветочки. Про ягодки рассказать?

Жалко смотреть было на человека. Чую нутром — не вор. Но доверился «ответственным товарищам» и «крупным специалистам», не вник. Тем самым способствовал краже очень крупной суммы.

— Режь уже меня без ножа. Выкладывай.

Я присел на краешек стула перед его столом.

— Самое приятное в этом контракте — цена. Знаете, во сколько обходится строительство километра автобана в Германии с нуля, по две полосы в каждую сторону? В среднем 18 миллионов марок. У нас без мостов и других крупных сооружений выходит, если перебить доллары на марки, больше 20 миллионов за километр. А доллар гораздо «тяжелее» дойчмарки.

— Но они оставляют нам оборудование, обучают…

— По цене, равной цене нового оборудования в ФРГ — с доставкой в СССР, сборкой, наладкой и обучением местного персонала. Попросите в бухгалтерии деревянные счёты, а лучше — счётную машинку. Даже если считать их замученные агрегаты за 50% стоимости, а ремонт дороги взять втрое дороже, чем выполняют ДРСУ, государственная казна переплатила… — пауза, барабанная дробь, расширенные зрачки министра. — Казна переплатила не менее 110 миллионов долларов.

— Сколько⁈

Это даже не возглас. Хрип.

— Понимаю, обидно. Если бы вам какой миллиончик откатился, выглядели бы иначе.

— Бутылки коньяка не проставили! — министр схватился за голову. — Но как же Минфин… Неужели сумма ушла столь бесконтрольно?

— Понятия не имею и могу лишь предполагать, что все причастные — в доле.

Повисла пауза. Варначёв только уточнил: визировал ли я контракт.

— Не считаете же меня самоубийцей. Нет, только заявку, в которой не были указаны ни сумма сделки, ни контрагент.

Пауза продолжилась. Министр вытер пот с физиономии, хоть в его кабинете не особо жарко.

— Сергей Борисович, ты не боишься? У укравших сумму, сопоставимую с годовым бюджетом какой-нибудь африканской страны, наверняка длинные руки.

Я наклонился вперёд.

— Так действую исключительно на инстинкте самосохранения. История рано или поздно всплывёт. Она насквозь фекальная, а коричневая субстанция всегда рано или поздно выныривает на поверхность. И у нас с вами спросят: какого многочлена уважаемые товарищи Брунов и Варначёв молчали в тряпочку? Не знаю как вы, а я боюсь молчать.

Он вздохнул. Потом решился.

— Поступай как знаешь.

Прямо в его кабинете я взял вертушку с гербом СССР и набрал номер, доверенный мне только для сверхчрезвычайной надобности.

— Владимир Ефимович? — увидел, как при упоминании имени-отчества председателя Компании Голых Баб, сокращённо КГБ, у Варначёва дёрнулось веко. — Брунов побеспокоил. Дело чрезвычайной срочности, важности и конфиденциальности.

На том конце раздался кашель.

— У меня совещание.

— Понимаю всю неловкость звонка. Но из казны только что похищено 110 миллионов долларов и отмыто через подставную контору на Британских Виргинских островах.

Наверно, он прикрыл