Влияние - Анна Боронина

— Эдриан Соларис мертв, — ровно повторяет он еще раз. — Я убил его.

— Варгас вбил тебе в голову этот бред про Эдриана Соларис, которого убил Кассиан Тенебрис, — неожиданная вспышка гнева Илларии сильна и ощущается приятным прикосновением Потока, если не вслушиваться в смысл слов. — Ты — мой сын, моя плоть и кровь! Ты можешь перейти на сторону Конклава, убить собственного отца, отречься от семьи, быть безмозглым мальчишкой, но ты никогда, слышишь? Никогда не перестанешь быть тем, кого я носила под сердцем! Ты — Эдриан Соларис, и, даже если вместо мозгов у тебя будут только электронные платы, этого не изменить!

— Я — Кассиан! — он вскинул руку, сжимая пальцы, наматывая на руку поддающуюся энергию Потока, отчего Иллария сипло задышала.

Энергия Потока, подчиняясь его воле, накатила удушливой, тяжелой волной, вызывая боль и страх.

— Этого не изменить… можешь убить меня, — просипела Иллария из последних сил, — но семья — превыше всего…

— У меня нет семьи! — убить эмоции, убить мягкий теплый свет материнской любви, выкорчевать с корнем из самого сердца, чтобы даже воспоминаний не осталось о нескладном юноше с любопытным взглядом.

— В тебе моя кровь! И кровь Хэнка! Наша любовь, которая вопреки всему позволила тебе появиться на свет, — Иллария Соларис схватилась за горло, в тщетной попытке разжать невидимую хватку, чтобы вдохнуть, но взбешенный Кассиан не замечал этого.

Иллария слабо дернулась еще раз, а потом, он почувствовал это в Потоке, ее обессилевшее сознание милосердно накрыла спасительная темнота.

— Приведите ее в порядок, — в гневе сжимая кулаки, бросил Кассиан Рассель, стремительно выходя из камеры, — я закончу этот разговор позже.

Гнев жег его изнутри, требуя выхода, энергетический клинок сам просился в руки.

Кассиан пришел в себя в дальнем конце тюремного отсека среди оплавленных стен и тяжелого запаха паленой пластмассы и разогретого металла. Нестерпимо сияющее белым, нестабильное лезвие энергетического клинка мерно гудело, резонируя в разнесенном коридоре. Впервые за последние годы он чувствовал слишком много.

8.3

Илларии казалось, что она парит в бесконечной черноте и пустоте, не имея возможности пошевелиться. Болезненная истома растекалась по телу, подавляя волю и желание бороться дальше. Ей было одиноко, страшно и больно. Эд, ее мальчик, возвращения которого она так ждала, даже не показал своего лица.

Он действительно был убийцей, чудовищем, полноправным слугой супремуса Варгаса — чудовища, которое создали ее сын и брат. Но все равно оставался ее сыном. И он оставался человеком, способным на эмоции и на добро. Иллария могла чувствовать старательно спрятанную искру глубоко внутри, под бесчисленными слоями ненависти, боли, гнева и горечи. Она и раньше ощущала все это.

— "Я так устала… не могу больше", — но мысли ее уже перескочили на отвратительное предложение Перфидуса, она должна была принять решение. — "Что я могу сделать? Даст ли хоть что-то мое согласие? Пусть меня ведет Поток"

Темнота вокруг неожиданно выцвела, подернулась голубоватой дымкой, которая, клубясь, вылепилась в зыбкую, призрачную фигуру.

— Иллария, — знакомый, спокойный голос звучал будто бы отовсюду, а вовсе не от сияющего силуэта, разгоняющего черноту. — Ты должна бороться, как боролась всегда.

Фигура в летном комбинезоне, спокойные черты лица, аккуратная, короткая бородка и проницательные, заглядывающие в самую душу глаза. Генерал Соларис сразу узнала, его присутствие ощущалось таким знакомым и родным.

— Хэнк? — она попыталась протянуть руку, чтобы дотронуться до него, но тело не слушалось. — Но… как?

— Ты попросила Поток о помощи и получила ее, — просто ответил Хэнк, улыбаясь в бороду. — На самом деле ты знаешь, что делать. Ты всегда поступала согласно велению сердца.

— Я боюсь, Хэнк. И что я могу сделать совсем одна? — тихо сказала Иллария, чувствуя себя маленькой несмышленой девочкой: слова, произнесенные вслух, прозвучали жалко и совсем на нее не похоже. — Что, если я сделаю хуже? Если Кассиан, Эд, будет тем, кто приведет Галактику к хаосу?

— Судьба Галактики порой зависит от куда менее значимых событий, чем решение одного человека, — Хэнк не изменил привычке говорить загадками, впрочем, все происходящее вполне могло быть просто бредом измученного пытками сознания Илларии. — Тень никогда не появится, если не будет источника света. Ты могла согласиться с семьей и отвергнуть меня, но выбрала другой путь. Так ты уже сделала кое-что для Галактики совершенно одна.

— То есть я должна согласиться, принять условия сделки? — торопливо спросила генерал Соларис, замечая, как начинает светлеть пространство вокруг, превращая фигуру Хэнка в зыбкий, едва различимый мираж.

— Ты знаешь, что делать, — голос Хэнка был практически не слышен, но прежде, чем ее выбросило в слепящий свет, Иллария сумела разобрать слова. — Пусть тебя ведет Поток.

Генерал Соларис медленно открыла глаза, приходя в себя и с трудом выныривая из болезненного забытья. Над ней склонилась капитан Рассель; в блестящей поверхности шлема, Иллария разглядела свое зыбкое, искривленное отражение. Похоже, она провела в обмороке не более нескольких минут.

"Хэнк… Явился ли мне его призрак на самом деле? Подсказал ли мне его образ Поток? Или я просто услышала то, что хотела услышать?"

Она поспешно оттерла предательские слезы с щек. Как бы то ни было, Иллария чувствовала себя куда спокойнее, хотя сердце все еще болезненно ныло после разговора с сыном.

— Скажите, капитан Рассель, если бы вам пришлось выбирать между жизнью гораздо более ценной, чем собственная, и делом всей вашей жизни, что бы вы выбрали? — Иллария задала вопрос не потому, что хотела услышать ответ.

Она знала, что решение ей придется принимать самой, но надеялась прогнать эхо голоса Кассиана, которое, казалось, все еще резонировало от холодных стен камеры.

Рассель хранила упорное молчание, она была идеальным солдатом, идеальным исполнителем. А Илларии было слишком больно и страшно после разговора с сыном, чтобы почувствовать — женщина в стальной броне, уверенно сжимающая бластер, едва сдерживала дрожь.

* * *

Поль и его маленький отряд, состоящий из Майка и Джес которая тоже была пилотом, разбивали временный лагерь на берегу высохшей реки. Невдалеке дремал в тусклом свете звезд мертвый город. Таких странных, давным-давно покинутых поселений в этой части планеты было довольно много. Причудливые строения, похожие на улья, вросшие в неприветливый скалистый пейзаж, большей частью разрушились и придавали еще более гнетущий вид окружающему пространству. Планета была неприветливой: удушливая дневная жара сменялась пронизывающим холодом ночами, красно-песчаные пики гор, у подножия которых разместился штаб, однажды даже покрыл снег.

Коалиция постепенно обживала чуждую планету. Основной лагерь ширился, главный штаб командования уже