Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Я связана их историей, однако вовсе не обязана идти по их тропе. Я родилась на этой земле, но в моих жилах течет кровь двух народов. Я дитя Укьу-Тааса в Дара, представительница первого поколения, которое вольно выбирать. Я не боюсь позволить своему сердцу объять оба этих мира.

– Но путь, который ты предпочитаешь, полон препятствий и ловушек, ужасов и страхов, а быть может, даже железа и крови. Ты уверена, что сделала правильный выбор?

– Разумеется, нет, я полна… сомнений. Просто идти этой тропой намного интереснее.

Фара улыбнулась. Она встала, прямая и царственная; ярко-красная императорская мантия струилась вокруг нее подобно водопаду огня, по которому устремлялись вверх, к неопределенному будущему, золотые крубены и дираны.

– Время пришло, – изрекла императрица Шидзона.

Дьана встала перед сувереном вновь объединенных островов Дара и скрестила в запястьях поднятые руки, приветствуя государыню на манер льуку. А потом опустилась на одно колено и положила обе ладони на другое. Она подняла взгляд на императрицу, впервые заметила сходство между тетей и отцом, и сердце у нее снова вздрогнуло.

«Мое сердце принимает эту женщину».

Сместившись в полную позу мипа рари, Дьана склонилась в джири, скрестив на груди руки и потупив взгляд. Движения давались ей с трудом. Совсем еще маленькой девочкой она отрабатывала этот жест с Тиму, но сегодня впервые совершала его на людях.

– Ренга, – прошептала она. – Я, Дьана Роатан, дочь Вадьу Роатан, дочери Тенрьо Роатана, служащая льуку как пэкьу Укьу-Тааса, покоряюсь тебе.

Императрица Шидзона возложила руку ей на голову, и девочка ощутила тепло ладони, твердой и спокойной, – то была длань правительницы, видящей путь через бушующий шторм.

– Встань, Дьана Роатан Гару, – провозгласила Шидзона. – Отныне ты будешь известна как принцесса Дьана, новейший из цветов Дома Одуванчика.

Дрожь пробежала по телу девочки. Она сделала глубокий вдох и не сдвинулась с места. Не убирая ладони с ее головы, императрица Шидзона продолжила:

– А также как дочь Тиму и Вадьу, потомок Куни Гару и Тенрьо Роатана. Служи своему народу как пэкьу-губернатор провинции Укьу-Тааса. Твой народ станет моим народом, а мой дом – твоим домом. Добро пожаловать домой, Заза-тика!

Прежде чем приложить к свитку печать Дара, условия капитуляции, обговоренные между императрицей Шидзоной и пэкьу Дьаной, предстояло обсудить на официальном собрании двора. Дебаты продолжались целых три дня.

Министры, генералы, знать, губернаторы – словом, повелители Дара в полном составе заслушали документ. С островов Дасу и Руи воздушными кораблями доставили жертв, чтобы они могли рассказать о страданиях, которые претерпели под властью льуку; «предусмотрительные», вернувшиеся из инспекционных поездок, сделали объективные доклады о состоянии Укьу-Тааса и отношениях между местными и племенами льуку; армейские офицеры отрапортовали о зарождающихся восстаниях и о том, что остатки непреклонных занялись разбоем и пиратством; сдавшиеся таны льуку поведали об ужасах жажды тольусы. Ну а многие, очень многие ученые, философы, чиновники и юристы представили планы, касающиеся выхода из различных аспектов кризиса.

После долгих жарких обсуждений на открытом заседании и перешептываний в кулуарах основные положения договора были одобрены, хотя и с многочисленными поправками.

Провинцию Укьу-Тааса, состоящую из островов Руи и Дасу, предстояло разделить на множество округов, каждый из которых будет управляться магистратом, назначенным пэкьу Дьаной по согласованию с Тайным советом. В каждом округе для поддержания мира и порядка расквартировывался гарнизон имперской армии, командиры и военные наблюдатели подчинялись непосредственно Пану, куда и направляли свои доклады. Гражданскому населению Укьу-Тааса категорически запрещалось иметь любое оружие, как металлические клинки, так и костяные палицы.

Сдавшимся племенам выделялась во владения земля на обоих островах: как правило, то были территории деревень, обезлюдевших после карательных экспедиций льуку. Поселения должны были быть достаточно большими, дабы поддерживать дух общинности, но не настолько крупными, чтобы возникало ощущение самодостаточности. В большинстве округов население по преимуществу составляли местные уроженцы, но в некоторых, сосредоточенных вокруг Крифи, который предстояло отстроить на средства, выделенные Имперским казначейством, должны были селиться в основном льуку. Однако исключительно принадлежащих льуку округов не было: их деревням предписывалось располагаться рядом с деревнями коренных жителей.

Предложение передать земли загубленных жертв сдавшимся захватчикам вызвало ожесточенные споры, и сообщества ветеранов вместе с преобладающей частью Коллегии адвокатов энергично выступали против. Они считали это предательством памяти погибших.

Императрица Шидзона возражала: льуку и их потомкам необходимо где-то селиться, а предложенное решение меньше всего обременит нынешнее население островов. Но оппозиция отказывалась внимать этим аргументам. Несколько адвокатов поклялись вывести народ Дара на улицы и устроить волну протестов, если императрица не одумается.

В конечном итоге решающим стал голос Дзоми Кидосу, оба родителя которой пали от рук льуку. Секретарь предусмотрительности заявила, что не требует возвращения земли, принадлежавшей на Дасу ее предкам, но передает ее для поселения какой-нибудь из семей льуку.

– Это не акт забвения, поскольку я не имею ни права, ни желания забывать совершенные захватчиками зверства, – пояснила она. – Но мертвецам земля не нужна – она нужна живым. Пусть те, кто станут жить на земле, где я родилась, заново вдохнут в нее любовь и надежду.

В результате спорный пункт был все-таки одобрен, хотя и с условием, что переселенные льуку обязаны восстановить в опустевших деревнях порушенные захоронения и заботиться о могилах своих жертв, особенно если был вырезан весь род подчистую.

Фара в частном порядке заглянула к Дзоми, чтобы поблагодарить ее за поддержку.

– Вы очень вовремя, – сказала Дзоми. – Я как раз собиралась сообщить, что ухожу в отставку с поста секретаря предусмотрительности.

Фара потрясенно смотрела на поданный ей свиток.

– Ну вот, а я думала, ты согласна мне помогать. Не бросай меня, Дзоми! Если учесть, что дядя Кого также подал в отставку, я нуждаюсь в тебе, как никогда прежде!

– Гори Рути прекрасно проявил себя, исполняя обязанности секретаря предусмотрительности. По правде говоря, он гораздо больше подходит на роль главы шпионов, нежели я. Да и вообще, мы с Кого слишком ассоциируемся у всех с императрицей Джиа. Новому правлению нужны новые голоса, вам требуются министры, разделяющие ваше видение, государственные деятели, принадлежащие скорее будущему, чем прошлому.

Фара понимала, что Дзоми права, но не могла отделаться от ощущения, что ее предали.

Ее собеседница хмыкнула:

– Как и мой учитель, Луан Цзиаджи, я так и не сумела полностью освоиться в подводных течениях власти. Я посвятила полжизни Двору Одуванчика и хочу потратить оставшееся время на себя саму.

– Мне казалось, ты собиралась реформировать систему имперских экзаменов…

Дзоми вскинула руку:

– Позвольте, я покажу вам кое-что.

Она сходила к