Чайная буря - Хафса Файзал

доказательств, ни реального следа, она продолжала притворяться, будто не верит, что они уцелели. Арти не хотела давать Джину надежду, покуда не была уверена в этом сама. Она знала, каково это – лишиться подобной надежды.

– А ты ничего не закажешь? – Лаит пристально смотрел на нее. Он добавил два кубика сахара себе в чай, а третий скормил кошке.

– У меня слишком взыскательный вкус, – ответила Арти.

– То есть снобский? – уточнил он.

– Лучше быть снобом, чем перебивать аромат сладостью, – парировала она.

Губы Лаита медленно сложились в ухмылку; дождавшись, когда Арти вновь на него посмотрит, он добавил в чашку еще один кубик сахара, тщательно размешал чай, а затем, глядя Арти в глаза, опустил туда четвертый.

– Нельзя винить того, кто не может пить эту горечь в чистом виде.

– Нельзя принять решение и не столкнуться с его последствиями.

Взгляд Лаита сполз на губы Арти, отчего ее раздражение только усилилось. Лаит откинулся на спинку стула и положил чайную ложку на стол.

– Да наш капитан высшего ранга от тебя глаз отвести не может, – пробормотал Джин.

– Так же, как и Флик – от тебя? – пробурчала в ответ Арти.

– Если и так, – сказал Джин, сворачивая и убирая носовой платок в карман, – то это потому, что ты на нее ужас нагоняешь, а я тут единственный приличный человек. А вот тебе, – Джин укоризненно посмотрел на Арти, – не стоит забывать, что он, вообще-то, Рогатый Страж. Не отклоняйся от плана.

Арти закатила глаза. Ох уж этот Джин с его рубашками, воротниками-стойками и милой заботой.

– Я не шучу, Арти, – сказал он.

– Как и я, Джин, – а я шучу реже, чем ты.

Не тронув бумажный пакет со штруделем, он встал, отодвинул стул, едва не сбив с ног юную леди – та, подхватив свою юбку с кринолином, еле удержала равновесие. Ее спутник разразился было руганью, но, взглянув Джину в лицо, умолк, видимо решив, что хочет пожить еще денек. Арти не ожидала, что он так обидится.

– А я-то думал, что из Казимиров ты самый обаятельный, – отметил Маттео.

Джин сунул руки в карманы.

– О, да я просто воплощение обаяния, вампир. Но иногда самый убедительный аргумент – это кинжал.

Проигнорировав мрачный взгляд Лаита, Арти вышла из-за стола, пересекла улицу и зашагала в сторону «Дрейфа». Но почему-то обернулась и посмотрела на кофейню. Ни капитана, ни Маттео там уже не было – только Флик раскрывала пакет со штруделем, который оставил ей Джин.

14

Джин

Хотя Джин с тяжелым сердцем перевернул табличку на двери «Дрейфа» – «Открыто» превратилось в «Закрыто» – и уверил себя, что это ненадолго, только до тех пор, пока они не выкрадут книгу учета, никто из команды не сидел без дела – в процессе подготовки к грядущему Фестивалю Ночи Арти нашла занятие для каждого.

Сегодня Джину предстояло добыть для Флик образцы почерка. Он вышел из дорогого кэба в Адмиральской роще и козырнул кучеру; лошадь пошла дальше. Джин сверил адрес, который Маттео дал ему пару дней назад. Деревья приветственно зашуршали, под шелест листьев Джин мысленно перенесся на годы назад. Он разгладил лацканы пальто, покрепче завязал шнурки на ботинках, сглотнул, проверяя, доверху ли застегнута рубашка. Можно подумать, Адмиральская роща – все еще его дом, а не могила ребенка, которого уже нет и в помине.

Когда Джин и Арти были детьми, она научила его искусству выживания. Залогом успеха оказался вовсе не теплый ночлег. Не деньги и не питьевая вода.

А постоянная занятость. Джину некогда было оплакивать родителей, покуда он пытался выжить. Некогда было паниковать, покуда руки вытягивали монеты из чужих карманов.

Иногда Джин думал: Арти настолько глубоко погрузилась в их новую жизнь, что совсем забыла, кем была до того. Вот почему она никогда не рассказывала о своей прошлой жизни. Вот почему в глазах ее не было ни жалости, ни страха. Только злость, пылкая и мстительная, подобная огню, который обжигал сильнее чая в «Дрейфе».

Какое-то шевеление впереди привлекло внимание Джина. Устроившись на одной из многочисленных лавочек под сенью раскидистых деревьев, его дожидалась Флик. У нее что… из-под юбки до середины икр выглядывают брюки?.. Ну и ну, Фелисити, вот это сюрприз. Джин был абсолютно уверен, что это брюки Арти, однако сегодняшний наряд Флик куда больше подходил для их задачи, чем вчерашний лавандовый, пусть даже этот хвойно-зеленый цвет все-таки ярковат. Будь цвет платья чуть насыщеннее, Джин опасался бы получить отравление мышьяком, просто находясь рядом с Флик. Ансамбль дополняло пальто до колена из твила приятного коричневого цвета.

Когда-то Джин был таким же, как она. Не ведающим забот, наивным, в ботинках, начищенных кем-то другим, в одежде, выглаженной еще до того, как он проснулся, не озабоченным поисками крыши над головой. Джина вполне устраивала его нынешняя жизнь, но он тосковал по себе прежнему.

Впрочем, «тосковал» не совсем верное слово, поскольку оно подразумевало, что Джин готов при первой же возможности бросить Арти, «Дрейф» и все с ними связанное, – а это было не так.

Он стал другим – и не гордился этим. Он позволил улицам растерзать того мальчишку и на его место вернуть уже нечто иное. То же происходило с каждым, кто лишился родного дома: с Честером, Рени, Арти – но для Арти Казимир перемены были как новый, хорошо подогнанный костюм, который садился на нее тютелька в тютельку. Она была открыта переменам.

А Флик – нет.

И хотя запихивать ее обратно в рамки, которые она, вероятно, переросла, не входило в задачи Джина, он не позволит своему миру стать причиной побега Флик из мира собственного.

Джин остановился.

Из латунной зажигалки в руке Флик вырвалось пламя – танцуя, оно увеличивалось в размерах, словно зверь, готовый вцепиться Джину в горло.

– Здравствуй, Джин, – сказала Флик, и его сердце совершило кульбит – наверное, потому, что она захлопнула и спрятала зажигалку.

– Фелисити, – кивнул он ей. Флик открыла было рот поправить его, но Джин нагнулся и заглянул ей в лицо, почти целиком заслоненное буйными кудрями. – Почему ты прячешь лицо?

– Мы же в Адмиральской роще. – Флик подняла воротник пальто. – А вдруг меня узнают?

Подобные им выделялись на фоне местных своим цветом кожи, разрезом глаз, характером волос, акцентом. Мы и должны выделяться, сказала бы Арти, но Джин солгал бы, скажи он, что не мечтает иногда слиться с толпой.

– Если так и будешь тут сидеть, точно узнают, – сказал Джин и повел рукой вперед. – Прошу, миледи.

– От ваших осведомителей что-нибудь слышно? –