Егерь. Вызов - Николай Скиба

шкура фурии была слишком крепкой. Когти Афины скользили, не причиняя серьёзного вреда. А вот клюв и львиные когти чудовища находили уязвимые места, оставляя всё новые раны на теле кошки.

Тогда Афина пошла на хитрость.

Она резко ослабила хватку и отскочила назад, словно отступая. Фурия тут же взмыла в воздух с торжествующим клёкотом, готовясь к сокрушительной атаке сверху.

И в этот момент Афина растворилась в воздухе.

Невидимость сработала идеально. Фурия металась в небе, тщетно высматривая исчезнувшего противника. Её голова вертелась во все стороны, жёлтые глаза сверкали от ярости и растерянности.

Я чувствовал через связь, как Афина бесшумно обходит зверя снизу, выбирая идеальный момент для решающего удара.

Фурия снизилась, пытаясь почуять запах кошки, и тут невидимый хищник нанёс удар.

Афина материализовалась прямо под фурией и сомкнула мощные челюсти на горле чудовища. Не прокусывая насквозь — просто сжимая с чудовищной силой, перекрывая дыхание и кровоток.

КЛЁ-Ё-Ё-ХХ…

Жалостливый клёкот фурии оборвался на полувздохе. Её крылья судорожно захлопали, но с каждой секундой всё слабее. Огромное тело билось в конвульсиях, пытаясь освободиться от железной хватки.

Но Афина была неумолима. Её увеличенная мускулатура работала как гидравлический пресс — медленно, но неотвратимо сжимая горло противника. Жёлтые глаза фурии постепенно тускнели, движения становились всё более вялыми.

Не убивайте оставшихся зверей! — передал я мысленно. Они лишились контроля своего Зверолова и действовали в одиночку.

Через несколько мучительных секунд могучее чудовище обмякло и перестало сопротивляться. Афина удерживала мёртвую хватку ещё несколько мгновений, убеждаясь, что враг больше не представляет угрозы, затем разжала челюсти.

Фурия рухнула на землю без сознания, её дыхание было едва заметным.

А в это время в воздухе близнецы действовали как единое целое.

Режиссёр создал мощный восходящий поток, который подбросил его вверх с невероятной скоростью. Он оказался выше неё и обрушил вниз два воздушных лезвия одновременно.

Серповидные клинки прошлись по крыльям птицы, и она потеряла контроль над полётом.

Сова камнем рухнула вниз — прямо в лапы поджидавшей её Актрисы. Сестра мягко поймала падающую птицу зубами за шею, не прокусывая, а лишь удерживая.

Бой был окончен. Яд Афины и способность Режиссёра холодно оценивать обстановку поставили точку.

На поле боя воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием сражавшихся и стонами раненого Ефима.

Я стоял в центре пустыря, тяжело дыша, чувствуя, как адреналин постепенно отпускает. Кровь текла по руке от царапины фурии, но это была лишь поверхностная рана. Живой. Целый. Победил.

Толпа зрителей несколько секунд молчала, поражённая увиденным. Затем взорвалась воплями восторга.

— Он выиграл! Мальчишка выиграл Истинную дуэль!

— Видели, как он летал по воздуху? Это же магия!

— МОЙ ВНУК ПОРВАЛ СРАКУ СТАРОМУ ПЕРДУНУ!

Я не обращал внимания на тонну системных сообщений. Всё потом.

Всеволод медленно подошёл к центру поля, его лицо выражало что-то среднее между восхищением и недоверием.

— Парень, — сказал он, качая головой, — а ты действительно хорош для своего возраста. Переиграл старика с четырьмя питомцами, имея всего трёх.

— У меня тоже четыре, — возразил я, пытаясь отдышаться.

— Твою крыску можно не считать, хоть воспользовался ты ей и неплохо. Рискованный ход, но сработал.

Представитель барона торжественно поднял руку:

— Истинная дуэль завершена!

По толпе прокатилась новая волна ликования.

— Ты убьешь его? — спросил Мастер.

Истинная дуэль завершена. Получено опыта: 15000.

Получен уровень 18.

Я стоял над униженным стариком, который корчился от боли в боку, прижимая руку к ране. Кровь просачивалась между его пальцев, окрашивая траву в тёмные пятна. Но в моих глазах не было триумфа — лишь холодная, звенящая ярость, которая требовала полного, окончательного возмездия.

Взгляд переместился на Лесную фурию, которая лежала почти без сознания, едва дыша после захвата Афины. Затем на трепыхающуюся в зубах Актрисы сову, которая тщетно билась крыльями, пытаясь освободиться.

— Это ещё не всё, — произнёс я так тихо, что слышали лишь те, кто стоял рядом.

В сознании всплыли слова Эрики о «ментальном принуждении» и о том, как она разорвала мою связь с Красавчиком. Тогда это причинило мне невероятную боль.

Идея была жестокой. Беспощадной. И именно поэтому — идеальной.

Я медленно подошёл к обездвиженной фурии. Чудовище едва дышало, его грудь поднималась и опускалась с трудом. Актриса, поняв мой замысел без слов, подошла ко мне, всё ещё удерживая в зубах сову.

— Что ты делаешь? — прохрипел Ефим, приподнимая голову. В его голосе прозвучали нотки страха.

Я опустился на колени и положил руки на головы обоих зверей. Фурия была без сил, сова продолжала слабо трепыхаться, но оба ещё были живы.

— НЕТ! — закричал Ефим, его глаза расширились от ужаса. — НЕ СМЕЙ! ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ⁈

— Ты же всё понимаешь, мразь.

Да. Он понимал.

Я закрыл глаза и сосредоточился, погружаясь в глубины своего сознания туда, где жили ментальные связи с питомцами. Это было похоже на спуск в тёмную пещеру, где каждое движение могло обрушить свод.

Там, в этой ментальной тьме, я нащупал чужие нити — тончайшие струны, которые тянулись от зверей к ядру Ефима. Они пульсировали слабо, еле заметно. Связи были ослаблены поражением их носителя и моей победой, но всё ещё держались.

Эрика была права. Я действительно пойму, когда мне это действительно потребуется.

Пот выступил на лбу. Концентрация требовалась колоссальная. Я осторожно коснулся первой нити — той, что тянулась к фурии. Она дрогнула под моим прикосновением, словно струна под пальцем.

Ефим издал стон агонии.

— ПРЕКРАТИ! — он пытался подползти ко мне, оставляя кровавый след на траве. — ОСТАНОВИСЬ, УМОЛЯЮ!

Но я был неумолим. Вся ярость, все унижения, вся боль, которую он причинил мне и моей семье, сфокусировались в одной цели.

Я потянул.

ТРИИИИИСК!

Ментальная нить лопнула с звуком, который прозвучал не в ушах, а прямо в мозгу. Ефим издал нечеловеческий вопль, хватаясь не за рану в боку, а за голову. Его спина выгнулась дугой, глаза закатились.

— АААААААААА! МОЯ ФУРИЯ! МОЯ ДЕВОЧКА! — рыдал он, понимая, что потерял связь с питомцем навсегда.

Вторая нить — к сове. Она была тоньше, слабее. Я обхватил её ментальными пальцами и рванул без предупреждения.

ТРЕСК!

Ефим завыл так, словно его резали живьём. Его тело билось в конвульсиях на окровавленной траве.

В глазах Лесной фурии на мгновение вспыхнула растерянность, затем — первобытная дикость. Разум зверя остался прежним, но исчезла та невидимая нить, которая связывала её с человеком. Она больше не была питомцем. Она была просто… зверем.