Дипломатия броненосцев - Иван Валерьевич Оченков

— Боюсь, что ничего.

— Как прикажете это понимать⁈

— Беда в том, Ваше Величество, что именно сейчас и в ближайшие месяцы мы не располагаем ресурсами для хоть сколько-нибудь эффективного противодействия нашему противнику. Все, что можно было предпринять против Российской империи, уже сделано и, как ни прискорбно это сознавать, ни к чему не привело. Этой войны не следовало начинать. Да-да, Ваше Величество! Более того. Ее вовсе не должно было случиться! Не моя вина, что Виги полезли в драку с русским медведем. Свою миссию я вижу в том, чтобы как можно скорее прекратить конфликт с наименьшими потерями.

Королева никак не отреагировала на бурный спич графа Дерби, разве что в ее немного выпученных глазах промелькнул гнев, словно не заметив слов министра, она продолжила настойчиво добиваться ответов на свои вопросы.

— Может как-то ограничить их торговлю?

— Больше, чем сейчас у нас вряд ли получится, — продолжать давить глава Тори благоразумно не стал.

— Дипломатический нажим?

— Каким образом⁈ Если в начале войны в Европе царили антироссийские настроения, то сейчас там этими варварами чуть ли не восхищаются. Что же касается правительств, то они находятся под сильным впечатлением от успехов русского оружия. После разгрома наших армий и флота ни Вена, ни Берлин ни за что не решатся выступить против Петербурга. А в Сардинии, если помните, едва не случился правительственный кризис, и лишь задержка с отправкой экспедиционного корпуса позволила кабинету Кавура удержаться у власти.

— Неужели грозный Роял Нэви больше ни на что не годен?

— В сложившихся условиях, увы, нет! Русским под командованием великого князя Константина удалось немыслимое. Уничтожить большую часть ударной силы нашего флота — трехдечных винтовых линкоров. А по броненосным кораблям у него сейчас абсолютное превосходство.

— Что вы этим хотите сказать?

— Если Черному принцу взбредет в голову блажь прогуляться к Лондону и устроить небольшую бомбардировку, — вздохнул граф Дерби, — он это сделает. И никто не сможет ему в этом помешать!

— Но что-то мы можем предпринять?

— Молиться, чтобы всемогущий Господь вступился за нас и послал, наконец, благословенные осенние шторма!

— Шторма⁈

— Да. Ваше величество. На наше счастье, русские броненосцы совершенно немореходны. Собственно, это и есть причина, по которой Константин до сих пор не покинул Датские проливы. Несмотря на репутацию отчаянного храбреца, он все-таки достаточно опытный моряк и не желает рисковать понапрасну.

— К лету мы сможем построить новые броненосные батареи?

— Конечно. Но это не даст нам качественного преимущества. Нашим адмиралам понадобится время, чтобы осмыслить уроки этой войны и сделать надлежащие выводы.

— Хорошо, но что делать сейчас?

— Заключать мир, — твердо и отчетливо, почти по слогам произнес лорд Стенли, не сводя пытливого взгляда со своей королевы.

— Это измена! — злобно отозвалась Виктория. — Вы, консерваторы, всегда были против этой войны…

Вот теперь уже разговор пошел в открытую, и лорд Стенли принялся один за другим выкладывать аргументы, словно карты на стол, последовательно громя позиции своего венценосного оппонента.

— И время доказало нашу правоту! Что приобрела бы Британия, увенчайся наши усилия успехом? Независимость Польши или Кавказа? Простите, а нам есть дело до их судеб? Свободу мореплавания в Черном море? Но русские никогда ей не препятствовали. Они протестовали против черкесской работорговли, пособничеством которой вовсе не гнушались наши негоцианты, да против снабжения оружием диких горцев, которые ничем не лучше наших фениев. Да-да, Шестаков всего лишь отплатил нам той же монетой!

— А как же пути в Индию? — не желала сдаваться королева.

— Бог мой, но разве они туда когда-нибудь собирались? Это всего лишь глупые выдумки дельцов из Ост-Индской компании, трясущихся за свою выручку. Из-за них и их жадности мы навсегда потеряли одного из самых преданных наших союзников, вместе с которым разгромили Наполеона.

— Зато сейчас племянник великого корсиканца стал нашим сторонником…

— Не обольщайтесь, Ваше Величество! Согласно некоторым данным французы уже направили своего переговорщика — графа Морни — в Данию. Вполне вероятно, они уже встретились с принцем Константином…

— Значит, он все-таки решился, — нахмурилась Виктория. — Что ж, в таком случае, нам тоже следует поторопиться.

— Если позволите, я прикажу Дизраэли немедленно отправляться в Париж и провести консультации с императором Наполеоном по поводу общей позиции на предстоящих мирных переговорах.

— Какой в этом прок, если дипломаты племянника корсиканца уже пытаются сговориться с русскими? Тут уже впору опасаться, что этот мошенник переметнется на их сторону.

— Не думаю, Ваше Величество. Общественное мнение Франции не примет подобный мезальянс, да и ресурсов для новой войны у них нет.

— Хорошо, если так…. Как вы думаете, сэр Эдвард, на что нам еще придется пойти для заключения хоть сколько-нибудь приемлемого мира?

— Об этом не беспокойтесь. Русские всегда были прекрасными воинами, но вот хорошие дипломаты среди них редкость. Полагаю, нам удастся умерить аппетиты их царя.

— В этом я даже не сомневаюсь, — неожиданно хихикнула королева, припомнив красивое (этого не отнять), но при этом какое-то вялое лицо тогда еще цесаревича Александра и его заученно-учтивые речи. Такого не трудно обвести вокруг пальца… — Вот только откуда у него такой брат?

— Кто знает, Ваше Величество. Признаюсь, я пытался наводить справки и расспрашивать людей, знавших великого князя раньше. Могу сказать только одно, ничего не предвещало, что он сможет столь ярко проявить себя на ратном поприще. Иногда я даже думаю, что в него вселился дух его предка Петра Великого или еще какая-нибудь потусторонняя сущность, — развел руками граф Дерби, даже не подозревая, насколько он сейчас прав.

Как гласит старинная английская поговорка — отсутствие новостей уже сама по себе хорошая новость. Увы, со мной такое почти не случается. В мире и вокруг меня постоянно что-нибудь происходит, придумывается, строится, ломается, затем чинится. Разведка докладывает о настроениях во вражеских парламентах и перемещениях войск. Подчиненные о происшествиях, регулярно случающихся на кораблях эскадры, от неполадок с машинами до амурных историй офицеров с любвеобильными датчанками на берегу.

Но все это трудно назвать неожиданностями, ведь техника остается техникой, а люди — людьми, со всеми свойственными им достоинствами и пороками. А вот появление в гавани Копенгагена «Аляски» и «Аскольда» и впрямь стало сюрпризом. Причем, не для всех приятным. Ведь наши корветы ухитрились проскользнуть мимо дозорных, и теперь кое-кому придется ответить за отсутствие бдительности.

— Ну, Шестаков! — только и смог сказать я, глядя на хитрую физиономию Ивана Алексеевича, — ну, молодец! Докладывай. А то в газетах такой вздор пишут…

— Слушаюсь, ваше императорское высочество! — приосанился капитан первого ранга. — Однако осмелюсь заметить, что «Аскольд» князя Вадбольского участвовал в последнем предприятии наравне