Дипломатия броненосцев - Иван Валерьевич Оченков

— Послушаем и князя, — усмехнулся я одобрительно. Морская солидарность — это святое.

В принципе, особых претензий к Вадбольскому не было. Несмотря на все неурядицы руки он и его люди не опустили и поставленную задачу постарались выполнить, британским и французским патрулям не попались, а что не имели такой удачи, как прочие рейдеры, так ведь Фортуна — девка с характером. Если уж кого не возлюбит, тут уж ничего не поделаешь!

Рассказ капитана первого ранга, а в ближайшем будущем и адмирала Шестакова вышел красочным. Я буквально видел хмурые физиономии ирландских стрелков, растерянные лица англичан, зеленое знамя с золотой лирой над Дублинским замком. А когда речь зашла о содержимом Ирландского Банка…

— Сколько⁈

— Миллион или около того. Времени для точного подсчета у нас не было, так что считали бочками и мешками. Но все казначейские печати целы.

— Золотом?

— Есть еще ценные бумаги, но их стоимость еще предстоит определить.

— Охренеть!

До войны курс фунта стерлингов к серебряному рублю составлял 1 к 6, так что сумма впечатляющая даже для несметно богатых Романовых. А для живущих службой морских офицеров просто запредельная.

— Это деньги восставшей Ирландии, — счел необходимым заявить помалкивавший до сих пор Вадбольский.

— А то чьи же…

И вот тут начинались проблемы. Стоит привезти эти деньги в Петербург и сдать в банк, то все — пиши пропало! Оттуда, как с Дону, выдачи нет. Финансы Российской империи находятся в перманентном кризисе и могут без остатка поглотить любое количество денежных знаков, особенно золотых. На возможные протесты англичан нам наплевать с высокой елки, идет война, а значит мы в своем праве. Но ведь скажут, что мы украли деньги у воюющих за свободу повстанцев, а вот это уже нехорошо…

— Думаете, мы зря их привезли? — уловил сомнения на моем лице Шестаков.

— Что за вздор! Конечно не зря. Просто думаю, как лучше ими распорядиться.

— Ирландцы хотели закупить оружие и другое необходимое им имущество…

— Да я не против. В общем так. Отправляйтесь в Кронштадт, а там уж как государю будет благоугодно. Я же со своей стороны напишу ему письмо, где изложу мысли о том, как их наилучшим способом использовать.

— К величайшему сожалению, в данный момент я лишен возможности выполнить приказ вашего высочества, — замялся Шестаков.

— Это еще почему? — нахмурившись, переспросил я.

— Все дело в том, что «Аляска» нуждается в ремонте. Во время зимовки на Белом море нам не удалось привести корпус и машины в должный порядок, а ведь с тех пор корвет прошел более 13 тысяч морских миль. Плюс повреждения, полученные во время бомбардировки Дублина. Боюсь, что без срочного ремонта не смогу поручиться за благонадежность судна. А ведь совсем скоро начнутся осенние шторма.

— У тебя, поди, тоже все не слава Богу? — вопросительно посмотрел я на Вадбольского.

— Увы, — вздохнул князь. — «Аскольд» тоже нуждается в починке.

— Ну и ладно, — сдался я. — Сколько времени понадобится на исправление?

— Точно сказать не берусь, но даже если ограничиться только самыми насущными нуждами, никак не менее двух-трех недель. А если же говорить о приведении в полный порядок…

— Иван Алексеевич, ты губу-то больно не раскатывай! Я, чай, деньги не печатаю, да и банков захватывать мне пока что не доводилось. А датчане они хоть нация и дружественная, но счета представляют исправно. Посему ремонт только самого необходимого. А все остальное закончите в Кронштадте.

— Слушаюсь!

— То-то. А золото, раз такое дело, перевезти на «Константина». У меня и корабль больше, и морская пехота не дремлет. Целее будет! Как управитесь, может ставить корабли в доки.

— Есть, — разом повеселев, дружно ответили в один голос офицеры.

— И орлов своих предупредите, чтобы по кабакам языками лишнего не трепали. Особенно про золото! Болтунов лишу наград и призовых выплат! Или вовсе разжалую и спишу на берег в пехоту!

— Так точно, ваше высочество, будет исполнено!

— То-то же…

— Прошу прощения у вашего императорского высочества, — подал голос немного осмелевший Вадбольский.

— Князь, во время подобных совещаний мои ближайшие сотрудники обходятся без титулования. Поэтому прошу без чинов и прочей словесной шелухи…

— Благодарю, Константин Николаевич, — обрадовался командир «Аскольда». — Видите ли, экипаж моего корвета долгое время находился в плавании, многие перенесли тяжелые болезни, а иные скончались. Поэтому я хотел бы спросить, могут ли мои люди рассчитывать хотя бы на скромное вознаграждение?

— Я понял. Могу сказать одно. За Богом молитва, а за царем служба не пропадают. Я упомяну в письме его величеству о понесенных вами жертвах и уверен, что они не останутся без награды. Во всяком случае, двойное жалованье за все время крейсерства вам обеспечено. А уж за Дублин государь точно не поскупится! Это, судари мои, даже не знаю, как и назвать…

И в самом деле, предприятие, изначально задуманное как небольшая диверсия в глубоком тылу врага, неожиданно увенчалось грандиозным успехом, превосходящим все самые смелые ожидания. Превратив ближайший к Англии остров в кровавую рану на теле их государства и весомый фактор на предстоящих мирных переговорах.

[1] You are in my thoughts and prayers (англ.) — одна из характерных для английского языка формул выражения соболезнований.

Глава 11

Сохранить наличие золота в тайне, было, разумеется, утопией. Как говорится, что у трезвого на уме — у пьяного на языке! Так что не прошло и нескольких часов, как вся эскадра, а затем и вся датская столица узнали о небывалом успехе рейдеров Шестакова и Вадбольского.

К тому же процесс перегрузки занял немало времени, а потому просто не мог не привлечь всеобщего внимания. Каждый сундук с золотыми соверенами тащили, по меньшей мере, восемь дюжих матросов. Ну а что вы хотите, металл тяжелый, слиток весом в тонну будет иметь объем чуть менее пятидесяти литров. А были еще серебряные шиллинги, зашитые в кожу мешки с бумагами и самый главный груз — шестеро вусмерть пьяных, но от этого не менее доблестных ирландских сопровождающих. Последние, кажется, даже не поняли, что оказались на другом корабле.

Я же, глядя на все эти телодвижения, напряженно размышлял над извечным русским вопросом — Что делать? И чем больше думал, тем отчетливее понимал, что полагаться на волю августейшего брата будет не самым разумным решением. К сожалению, Саша слишком подвержен чужому влиянию. А я просто физически не смогу постоянно находиться с ним рядом. Вот придут к царю батюшке какие-нибудь заслуженные люди и насвистят в царственные уши, что ирландские фении — суть бунтовщики против существующих порядков, и отдавать