Рассвет русского царства. Книга 2 - Тимофей Грехов

— Не считал, господин, — ответил я. — Но… да, несколько человек точно. Все сражались себя не жалея. И если бы не Василий Федорович, который дрался в первых рядах, вряд ли мы выжили.

Но прогиб не был засчитан, и допрос продолжился.

— Несколько и десяток — это разные вещи, — заметил Иван с усмешкой, отпивая из чарки.

Ярослав не выдержал и вмешался, желая меня поддержать.

— Дядя Иван, я сам видел! Митрий рубился так, что мне страшно стало. Честное слово. Он одного за другим клал, и не видел преград. Я думал, что он… что он не остановится, пока все враги не будут повержены.

Иван посмотрел на племянника и покачал головой. Потом перевёл взгляд на меня. В его взгляде промелькнуло что-то вроде уважения, смешанного с любопытством.

— Интересно, — протянул он. — А как насчёт испанца того? Альфонсо, кажется? Слыхали мы, что ты его тоже уложил. В Нижнем весь город только об этом и говорил.

Я кивнул.

— Так вышло, господин.

— Так вышло, — передразнил Иван и расхохотался, хлопнув ладонью по столу. — Слушай, брат Андрей, а мне нравится этот паренёк. Скажи, сколько ты врагов отправил в землю, когда был в его летах?

— Двоих, — ответил Андрей и тут же продолжил. — Испанцы вообще слабаки, — отпил из чарки. — И все эти их шпаги да фехтовальные штучки — ерунда для турниров и показухи. Дай им в лоб русской саблей, и сразу весь их танец кончается. Я видел таких в Литве. Красиво машут клинком, а как до настоящей сечи, сразу сдуваются.

Я был с ним не согласен, но промолчал. Тем более я прекрасно помнил, что испанская дестреза станет очень популярна в Европе.

Но, благоразумно промолчал, тогда как младший брат Шуйского, Иван, поддержал разговор, начатый средним.

— Точно. Видел я их в Новгороде пару раз, когда с посольством приезжали. Кичатся, мол мы мастера клинка. Вся их наука против таких же франтов с тонкими клинками. А попади он на настоящего русского ратника, конец ему.

Но вскоре снова вернулись ко мне.

— «Блин вы мне поесть дадите сегодня?» — отложил я ложку, потому что Андрей обратился ко мне, явно желая услышать моё мнение.

— А ты что скажешь, Митрий? Как тебе испанец показался? Сильный был противник?

— Сложный вопрос. Я впервые бился против человека, орудующего шпагой. И мне показался он быстрым. Наносил уколы так, что не успеваешь отреагировать. Но… — я сделал паузу, собираясь с мыслями, — мне повезло. Я сломал ему шпагу, но даже тогда он постарался меня достать, — приврал я, при этом заметив, что Шуйский усмехнулся, но ничего не сказал против. — Я отправил его на встречу с Богом.

Андрей одобрительно хмыкнул, кивая.

— Иван, а помнишь того литовца, что хвастался своим умением драться на копьях? Как его там… Миколай?

Иван расхохотался, вспоминая.

— Ещё как помню! Хвалился, хвалился, говорил, что ни один московит его не одолеет. А потом ты его с коня одним ударом снёс, да так, что он на спину грохнулся, как мешок с зерном!

Они рассмеялись, вспоминая былые времена и боевые подвиги. Атмосфера за столом заметно потеплела. Анна подливала мужу и его братьям медовухи, следила, чтобы все ели, иногда укоризненно качая головой на их громкий смех. Ярослав украдкой подмигнул мне, давая понять, что всё идёт хорошо.

Но тут Андрей снова повернулся ко мне, и его лицо стало серьёзным, почти суровым. Смех исчез.

— Митрий, скажи-ка, а что ты думаешь о Ратиборе? — спросил он прямо. — Вот честно. Какой он человек? Не как боярин, а как личность?

Это была ловушка, причём топорная. Вроде бы я уже дал понять, что не буду обсуждать боярина. Но то ли алкоголь на них подействовал, то ли рассчитывали, что у меня развяжется язык. Вот только я не пил. Сделал всего пару глотков из чарки, запивая еду.

— Как я уже говорил, боярин Ратибор умён, силён, справедлив к своим людям, — начал я медленно, взвешивая каждое слово. — Он восстановил Курмыш после разорения, укрепил стены, собрал хорошую дружину из тех, кто остался ему верен. Татары его боятся и стараются обходить наши земли стороной. Он жесток к врагам, но к своим людям относится по чести.

— Это всё понятно, — кивнул Андрей. — А лично? Как он к тебе относился? Был справедлив?

— Хорошо относился, — ответил я. — Когда я спас его сына Глеба от смерти, он отблагодарил меня щедро. Дал деньги, разрешил торговать на рынке, защитил от слухов о колдовстве, которые пошли после операции.

— Защитил от слухов о колдовстве? — тут же переспросил Иван, наклоняясь вперёд с интересом. — Это как?

— Когда я сделал операцию баричу Глебу, вырезал стрелу из шеи, люди подумали, что я колдун, — объяснил я. — Боярин Ратибор остановил эти разговоры. Сказал, что это не колдовство, а дар Божий. И людям пришлось замолчать. — О взятке Варлааму я решил промолчать. Не дай Бог эта информация дойдёт до него. И мне не хотелось наживать в нём врага.

— Я слышал эту историю от дьякона Варлаама, — сказал Василий Федорович. — И это может стать проблемой, — посмотрел он серьёзно на братьев

Андрей и Иван переглянулись.

— Услышали, — сказал Иван.

— Завтра узнаю, что известно митрополиту, — добавил Андрей.

Глава 11

Ужин продолжался ещё с час. Говорили о разном — о ценах на зерно, о новых церквях, которые строили в Москве, о свадьбе какого-то боярина. Иван рассказывал байки из своих походов против литовцев, как они брали приграничные городки. Андрей жаловался на то, что воинов в Москве становится всё больше, а денег на их содержание — меньше.

Я несколько раз ловил на себе взгляд Алёны. Она сидела тихо, почти не говорила, лишь изредка отвечая на вопросы Анны, как и полагалось девушке за столом с мужчинами. Наконец ужин подошёл к концу. Мужчины доели последние куски, допили медовуху и стали прощаться, обмениваясь рукопожатиями и похлопываниями по плечу.

— Митрий, — окликнул меня старший Шуйский, когда я уже собирался выйти вслед за Ярославом. — Погоди минуту.

Я остановился у двери. Остальные вышли, и мы остались вдвоём в большой трапезной, освещённой лишь догорающими свечами. Шуйский тяжело поднялся, опираясь на костыль, и подошёл ко мне ближе. Посмотрел мне в глаза серьёзно, без своей обычной усмешки.

— Главное, — Шуйский сделал значительную паузу, глядя мне прямо в глаза, — не говори лишнего. И запомни, ты не слышал, что говорил пленник перед смертью. На нас напали Новгородцы. Они хотели меня убить. Больше ничего. Понял меня?