Воин-Врач VII - Олег Дмитриев

тот осушил, снова вряд ли почуяв хоть что-то. Всеслав шевельнул бородой снова. На этот раз чудом соткавшийся перед ним сосуд с непривычным для уха правоверного названием и содержимым старец задержал. И посмотрел на небывалого собеседника пристальнее, собираясь на глазах. Чародей кивнул, будто самому себе, и продолжил.

— Мы сейчас заведём разговор, важнее которого мне редко доводилось начинать. Каждое наше слово будет измеряться людскими жизнями, Абу. И только от того, к каким решениям мы придём, будет зависеть то, живыми будут те люди, или, увы, нет. Ты помнишь о том, что я сказал про задумки католиков и Генриха. Ты сам знаешь, сколько войск стягивает Роман Диоген к вашим границам. Вместе что-то ненавидеть — одна из лучших основ для союзнических отношений, как говорил один из мудрых людей. Посмотри сюда.

И он обвёл ладонями карту. И отметил опасливый взгляд перса на правую. Ничего себе, как его зацепила эта хохма с огнём. Хотя, брат Сильвестр в тот раз тоже вполне проникся. А ещё говорят, что снаряд два раза в одну воронку никогда не попадает.

— Я предлагаю обмен. Мне нужны земли от устья Куры в Хвалынском море вот досюда, — Всеслав ткнул пальцем, не глядя в карту. Но точно попав туда, куда целился. — Взамен я предлагаю подумать о том, чтобы вашими стали Смирна, Эфес и всё остальное, что с этой стороны.

— А пролив? — пискнул, неожиданно, Абрам. Но прямо видно было, что данные обстоятельства, ломавшие при нём его же карту мира, требовали конкретики. Всеслав тяжело глянул на торговца, подняв чуть левую бровь.

— Он несдержан, прости его, княже. Несдержан, но прав. А пролив? — собрался-таки наконец до нужной степени звездочёт.

— Я предлагаю оседлать его вместе. Это на коне стыдно ездить вдвоём, как нищие европейские рыцари. А Босфор — слишком большой, ретивый и дорогой конь. Я предлагаю брату Алп-Арслану восточное побережье. Себе же возьму западное. И, думаю, будет вполне разумно договориться сразу о беспошлинной торговле и бесплатной швартовке и хранении грузов на землях и в портах друг друга.

— Щедрое предложение, — скривился совсем уж отошедший от потрясения перс.

— Более чем, учитывая то, что я говорю не только о Боспоре, — и Всеслав сделал гораздо более широкий жест над картой. И, как и в случае с Глебом на тренировке этих переговоров, стало прям слышно, как защелкали счёты в голове звездочёта.

— Да, я понимаю, что обмен кажется не равноценным. Да, ваши торговцы получат доступ к рынкам, на которых не бывали никогда. Но меня, я не стану скрывать этого, уважаемый Абу, интересует империя Сун и её товары. И, пожалуй, больше их, возможность продавать туда наши. Земля наша велика и обильна… и нема́ куда гро́ши девать, — неожиданно завершил фразу Чародей, сплясав вприсядку на наследии монаха Нестора, будущего автора «Повести временных лет».

— Ты предлагаешь… разделить на две части Византийскую империю? — голосом разума и здравого смысла спросил он. У Чародея.

— Я не предлагаю. Я настоятельно рекомендую. У меня есть семь задумок о том, как взять эти земли без помощников. Но ты очень верно сказал, уважаемый. Шире рта не откусишь, — чуть поклонился снова великий князь звездочёту. Давая понять, что первый разговор шёл вовсе не о планах султана захватить Византию.

— Ты настолько уверен в своих силах? — на этот раз деду не хватило, видимо, ни сил, ни выдержки на сарказм.

— Полностью. В зависимости от выбранной задумки меняется только срок её исполнения и доля потерь моих воинов. Ну, и золота ещё, но его я не считаю, от чего постоянно плачет Абрам, — улыбнулся Всеслав.

— Ты говорил о стране, радующейся дешёвой соли… Правильно ли я понял тебя? — скорее лицом, чем голосом, обозначил вопросительную интонацию гость.

— Да, ты понял верно. Пока простой люд радуется несбыточному, а владетельные люди заняты тем, чтобы возвратить свой прибыток, в Византии заканчивается хлеб. Зерно. Любое, — пояснил спокойно Всеслав.

— Как? — лаконично удивился перс.

— Совсем, — не менее лаконично ответил великий князь. И пояснил, снизойдя, — мои друзья, братья Контарини, продулись в шахматы Глебу, моему второму сыну. И проспорили.

— Чего? — не вполне дипломатично переспросил звездочёт.

— Много чего. Он, Глеб-то, торговаться гораздо лучше меня умеет. Я не нарадуюсь на него, если честно. У меня так вряд ли вышло бы. А сын смог как-то подобрать слова, убедившие венецианцев в том, что Византии зерно Европы и Египта сейчас не нужно. И до весны не понадобится. Совет Дожей и сами Контарини поудивлялись, но согласились. Поставки уже сократились на две трети, — объяснил Чародей спокойно, как о чём-то малозначительном, будто говорил о том, что в соседнем городе сено подешевело.

— А… мясо? — собеседнику явно было мало времени для оценки услышанного. Поэтому Всеслав не спешил. Отпил морсу, долил из кувшина. И продолжил, показывая на карте.

— От болгар и иберийцев на земли Византии пригонят скот. Честно купленный торговцами, чин по чину. А с ним в подарок и совершенно бесплатно придёт болезнь. Оспа. Сперва коровья, а следом за ней и чёрная.

Кружка с холодным взваром выпала из пальцев звездочёта, едва не залив карту. Которая неуловимым движением, сама будто, отползла к Ставру, не допустив ущерба.

— Насколько мне известно, в других землях об этом пока не ведают. В союзных с моими лишь начинают применять. На Руси же уже завели привычку, хоть и упирались многие. Некоторые аж до́ смерти доупирались в невежестве своём. Но это не главное. Главное, уважаемый Абу, в том, что на землях от Русского до Варяжского морей за шесть лун не было подтверждено лекарями ни единого случая чёрной оспы или вариолы, как именовали эту хворь великие Ар-Рази и Авиценна.

Ну, не совсем шесть, но около того. И прививки на самом деле прочно вошли в обиход, начавшись, разумеется, с дворни и дружины великого князя, с его семьи, ещё в Киеве. Глицерин, что удалось получить в ходе работы над громовиком, зря не пропадал. Вакцину готовили так же, как в девятнадцатом веке, растирая с ним оспу, снятую у телят. Это было гораздо безопаснее, чем вводить здоровым людям гной от больных, как пробовали великие врачи Рима и Персии. А ещё быстрее и проще, чем искать по всей стране переболевших и иммунных. И результаты были для этого времени небывалыми. Но кому, как не Чародею, было побеждать эпидемии? И не допускать их дальнейшего появления в своих землях, повторения арабских и европейских кошмаров, когда оспа опустошала целые провинции.

Одной из задумок было напустить на ромеев чуму, Чёрную Смерть. Предложил её,