Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

ничего в «Аксессуарах принцессы», – вмешался Эги. – У них там по заоблачным ценам продаются предметы роскоши и всякие безделушки, от которых толку мало. Ну скажите, кому нужен вентилятор, приводимый в действие шелкокрапинной силой? У людей что, рук нет? – Он покачал головой, выражая откровенное презрение к тем, кто тратит деньги на подобную ерунду.

Кашима, явная почитательница продукции «Аксессуаров принцессы», была раздосадована.

– А вот лично мне кажется, – возразила она, – что подобные устройства продуманы, практичны и, что немаловажно, приятны для глаза. К примеру, переключатели для шелкокрапинных ламп обернуты светящимся шелком, поэтому их не придется нашаривать в темноте. Имперская принцесса Айя привлекла к себе на работу множество способных людей. За такие товары не грех и малость переплатить…

– Да бросьте вы! – не унимался Эги. – Если хотите знать мое мнение, так они просто грамотно раскрутили свою торговую марку. Ну и вдобавок их главный акционер, этот хитрый старый лис Кого Йелу, убедил Айю нанять для продвижения товаров Лолотику и выставить образцы своих устройств в «Птичнике». Подобный рекламный ход наверняка заставит тщеславных болванов расстаться с кровно нажитым серебром.

Кашима, не желая препираться дальше, снова обратилась к Рати и Види:

– Вы едете в Укьу-Тааса, чтобы строить шелкокрапинные мельницы? Я слышала, что пэкьу Дьана установила для них налоговые льготы.

– Гммм… не совсем, – ответила Рати. И дабы отвлечь внимание от себя и Види, задала Эги и кашима вопрос: – А как насчет вас двоих?

– Я работала заместителем главного казначея в Тоадзе. – Женщина улыбнулась, слыша восхищенные восклицания спутников. – Но подала в отставку. Теперь направляюсь в Дасу, чтобы заниматься преподаванием.

– В самом деле? – На лице Види отразился живой интерес. – Простите, если покажусь вам бестактным, но мне кажется, что любой ученый с вашим багажом предпочел бы остаться на имперской службе.

– Я устала от необходимости взбираться по бюрократической лестнице, – улыбнулась кашима. – Моя любовь – это поэзия и философия, и, признаться, мне не сильно интересны отчетные ведомости и интриги чиновников. Ученики в Укьу-Тааса изголодались по знаниям, а таны льуку, по слухам, с большим уважением относятся к титулованным учителям. Жалованье, которое предложил тан-волк, пригласивший меня учить его детей, во много раз больше, чем на моей прежней работе, и к тому же у меня будет достаточно свободного времени, чтобы сочинять стихи.

– Вот и я еду в Дасу за тем же, – заявил Эги.

– Чтобы писать стихи? – уточнил Види, скептически окинув взглядом простую одежду и лишенную пучков-свитков шевелюру нового знакомого.

– Нет-нет! – Эги расхохотался так, что глаза у него превратились в узкие, как серп луны, щелочки. – Какие там стихи! Я и читать-то едва умею. Единственный по-настоящему образованный человек в нашей семье – это старшая дочь. Я хотел сказать, что еду на Дасу, чтобы сколотить состояние!

Взгляд Рати упал на почетную табличку спутника:

– Вы состояли в армии? Спасибо вам за службу.

Эги смущенно кивнул:

– Я просто выполнял свой долг, госпожа. Был воином столичного гарнизона.

Види потемнел лицом. Если этот человек служил в столичном гарнизоне, то, скорее всего, он сражался против соратников Фиро в ночь внезапного нападения на Пан, а то и сыграл определенную роль в гибели Ароны и Моты.

Рати положила руку на плечо Види. Когда он посмотрел на нее, пожилая женщина едва заметно помотала головой.

«Оставь. Не этого бы хотели Мота и Арона».

Адвокат вздохнул. Даже когда обстоятельства гибели Фиро стали общественным достоянием, по-прежнему оставалось неясным, кто прав, а кто виноват. Все только… исполняли свой долг.

– И какой же торговлей вы намерены заняться на Дасу? – спросила Рати у Эги, желая разрядить становившееся гнетущим молчание.

– Ну… у меня есть пара идей, но ничего, так сказать, высеченного в камне: планы могут измениться. Как вам уже известно, я родом из Пана и всю свою жизнь прослужил в армии. Однако в прошлом году императрица Шидзона и Тайный совет объявили, что раз нет войны, то такая большая армия Дара больше не нужна, и предложили ветеранам досрочно уйти на покой. Я не возражал. Мы с женой обсудили, чем лучше заняться. Я предложил обосноваться в Укьу-Тааса, поскольку ни у одного из нас нет престарелых родителей, привязывающих нас к Пану, а пэкьу Дьана платит неплохие подъемные тем, кто переезжает туда с центральных островов.

Рати задумчиво кивнула. Фара не разделяла презрения Джиа к военным и, движимая отчасти памятью о Фиро, проявляла несколько даже чрезмерную заботу о благосостоянии солдат, в том числе и тех, кто вышел в отставку.

«Пусть я склонна идти по тропе Руфидзо Исцелителя и Торьояны Миролюбивого, – сказала императрица Рати, когда они беседовали с глазу на глаз, – но я не Дзато Рути. И прекрасно понимаю, что Отвага Дикарей и Амбиции Знати никуда не делись, а потому людям требуются меч и защита».

– Сдается мне, за вашим решением стоит нечто большее, чем небольшое вспомоществование от пэкьу, – промолвила кашима с усмешкой. – Вы упомянули, что ваша дочь ученая? Тем, кто сдает имперские экзамены в Укьу-Тааса, начисляются дополнительные баллы.

– Ха, вы же знаете, сколь честолюбивы родители: вечно хотят, чтобы их дети стали золотым карпом, который перепрыгнет через водопады Руфидзо. – Эги хмыкнул и поскреб затылок. – Поскольку я не принимал участия в военных кампаниях против льуку, то и дети мои ничего не выиграли от новой политики императрицы, обеспечивающей преимущества имеющим награды ветеранам войн с льуку и их потомкам. Это сделало переезд в Укьу-Тааса еще более привлекательным… Однако дело тут не просто в дополнительных баллах. Я хочу, чтобы моя дочь стала как можно более образованным человеком. Говорят, Дзоми Кидосу, бывший секретарь предусмотрительности, открыла на Дасу академию…

Кашима покачала головой:

– Секретарь Кидосу в высшей степени ученая личность, но боюсь, что я не могу одобрить ее методы преподавания. Она не заставляет студентов изучать классиков ано и поощряет их писать не только на современном языке, но даже – только вообразите себе! – на языке льуку, используя буквы алфавита зиндари. Ну и как, скажите на милость, бедным ученикам освоить логограммы, когда их внимание так рассеянно?..

Рати не стала возражать кашима, хотя и сочла ту излишне близорукой. Да, императрица Шидзона в преддверии следующей сессии имперских экзаменов поставила во главе комитета по их реформированию Рэдзу Мюи, убежденную сторонницу использования на Великой экзаменации исключительно классического ано. По ее мнению, только так можно обеспечить стандартизацию и единый подход для соискателей из различных слоев общества. Все это верно, но, с другой стороны, Рэдза Мюи известна своей склонностью к радикальным поступкам. И кто знает, что она выкинет теперь, когда императрица