Другая жизнь. Назад в СССР-2 - Михаил Васильевич Шелест

Заканчивалась вторая неделя пребывания японских детей и до их отъезда оставалось четыре дня, а тут вдруг, как обычно, налетел тайфун, принёсший из Китая сначала пыль, а потом ливневые дожди, наполнившие, до сего времени чистейшее, море мусором и окрасившие воду в коричневый цвет.

Гости уже немного утомились от суеты активного отдыха, спортивных соревнований и экскурсий, и явно, судя по их лицам, желали умиротворения.

— М-м-м… Можно использовать для этого кинозал, — предложил я. — Там, на сцене и микрофон есть.

— Это было бы великолепно, — сказала Тосико. — Я сама озвучиваю кино и мультфильмы и слышу, что у тебя очень хорошо получается читать за различных персонажей. Ты так меняешь голос…

У Тосико тоже был удивительно волшебный голос и некоторые девочки из её группы явно ей подражали. Японки вообще любили говорить высоким голосами, а японские парни грубыми.

— Спасибо за комплимент, — сказал я.

Она покрутила головой.

— Это не комплимент. Ты, наверное, хорошо поёшь? Я видела у тебя гитару, но ты ни разу не брал её в руки. Почему?

— Да, как-то не было повода…

— А я в мультфильмах озвучиваю персонажи и пою. У вас демонстрировали наш мультфильм «Кот в сапогах» Я в нём озвучивала мальчика Пьера. Между прочим, я тоже играю на гитаре. Можно устроить песенный конкурс.

— Можно, — согласился я. — С чего начнём?

— Давай, начнём с гитары? Можешь её принести? Я пока привыкну к ней, а ты договорись с кинозалом.

Мы переглянулись с Филимоновым, и я пошёл за гитарой. У меня на гитаре вместо шестой струны стояла пятая. Наши советские шестые струны были такие толстые, что о них стирались любые пальцы. Особенно мои, только-только осваивающие гитару. Это Серёжка Громов посоветовал мне поставить две первых струны и далее по номерам. Так натяжение струн было меньше и усилие для прижима их к ладам, соответствующее.

Так, вообще-то, поступали наши «профессиональные» музыканты на электрогитарах. Потому, что на электрогитарах советские струны были ещё «дубовее». Мягкие струны моей гитары Тосико понравились и пока мы испрашивали разрешение коменданта наших корпусов на эксплуатацию кинозала и его звукового оборудования, Тосико с гитарой освоилась, и когда мы вернулись в наш корпус, пела жизнерадостную песенку[1] с каким-то революционным смыслом. Потом она спела ещё одну[2], и третью[3]. После этого она передала гитару мне.

Пока мы ходили, я быстро-быстро прикинул, что буду исполнять. Тем более, что «Чебурашку» и «Крокодила Гену» японские дети видели и мультфильмы им очень понравились, а слова я запомнил. Начал я играть «Пусть бегут неуклюже»[4], которую не успел начать, как её тут же подхватила Тосико и дети. Я удивился и сразу следом перешёл к «Голубому вагону»[5], который тоже спели совместно. Тогда я перешёл к домашним заготовкам, подобранным с помощью Станислава Куприяновича и выученным мной за месяц.

Услышав первые аккорды, на сцену выскочили две девчонки и, подхватив мелодию, запели свой вариант «У моря, у синего моря»[6]. И текст в ней был, на сколько я понял, покруче нашего[7].

— Две русалки, — млять, подумал я, слегка нахмурясь, ибо не ожидал такого от японских «скромняжек».

Потом мы спели известные всем песни «Ландыши»[8], «А я иду, шагаю по Москве»[9], «Наш сосед»[10]. На японском языке, естественно. Для меня стало откровением, что в Японии поют русские песни. Не совсем с тем же переводом, но поют. Смысл русских песен с сохранением ритма передать другим языком очень сложно. И наоборот. Я сам попробовал переложить английские песни на русский язык и не получилось. Другая ритмика речи. Слишком уж русские слова растянуты.

Потом я спел несколько наших песен по-русски и они были приняты хорошо. Выходили на сцену и гости. Скромничали, но выходили.

— Спасибо, — сказала Тосико. — Мы отлично провели время.

— У тебя хороший голос, — сказала Тиэко. — Но на гитаре ты играешь не важно. Я лучше играю!

— Да⁈ Что же ты не вышла на сцену?

— е привыкла быть в качестве развлекающего, — сказала девушка, хмыкнув.

— О, как⁈ — вскинул я удивлённо брови. — Привыкла, чтобы тебя развлекали?

— Да! — вскинула он горделиво свой подбородок.

— Хм! А вдруг, когда вы полетите обратно, ваш самолёт сядет не в Токио, а на необитаемом острове. Думаешь, там тебя будут развлекать?

— Почему на необитаемый остров? — удивилась Тиэко. — Почему не в Токио?

Я пожал плечами.

— Ну, вдруг самолёт поломается…

— У нас хорошие самолёты, — нахмурилась девушка. — Они не ломаются, не падают в океан и не садятся на необитаемые острова.

— Всё когда-то случается впервые, — высказался я философически.

— Если такое случиться, на острове будет не до развлечений, — буркнула Тиэко. — Можешь ты настроение испортить…

— Как и ты. Вот у меня сейчас совсем нет настроения читать вам книжку.

Тиэко пожала плечами. У меня научилась, что ли?

— Я не просила. У меня своя книжка есть и мне нравится самой читать, а не слушать, как читают другие. Хотя, у тебя неплохо получается. Ты бы, наверное, смог бы тоже мультфильмы озвучивать. Как и Тосико. И стал бы кумиром японской детворы.

По лицу Тиэко промелькнула не расшифрованная мной гримаса.

— Тиэко не нравится Тосико? — подумал я и хотел сказать, что уже переводил и дублировал американские и английские фильмы, но промолчал. Зачем? Кому это интересно? Тиэко? Вряд ли. Как говорил мне «мой внутренний голос», Тиэко интересна только Тиэко. Как и всем остальным японцам. Индивидуализм, однако…

Оно-то, конечно, и в СССР ты никому не нужен. Вернее, никому не интересны твои помыслы и победы, хотя кто-то иногда делает вид, что озабочен твоим будущим и рад победам, но это лишь для проформы. Для «галочки». Но у нас хоть такое внимание присутствует, а в Японии всем на тебя — точно фиолетово.

— Ревнует она тебя, — «послышался» голос «предка».

— Иди ты!

— Точно говорю! Когда вы с Тосико в один микрофон пели, она чуть не лопнула от негодования. Места себе не находила. Я обратил внимание. Ты-то всё принюхивался к её запахам…

— Так от неё пахнет, как от японской жевательной резинки. Так бы и сжевал.

— Во-во… Вот от этого Тиэко и злилась. Знает она эти