Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн

Точно. Наш мир большой, и иногда мне стоит вспоминать об этом.

– Мне надо уйти. – Аид указывает через ворота на улицу. – Не выходи туда, когда меня нет. Поняла?

– Э-э… – Я внимательно осматриваю его. – Что? Куда ты собрался?

Он наблюдает за мной из-под ресниц.

– Я серьезно, Лайра. Следующий Подвиг завтра.

Завтра? Да твою же мать. И он думает просто бросить меня здесь сегодня?

– Если он завтра, то мне не стоит сидеть дома на заднице ровно. Мне нужны союзники…

– Ты их не найдешь.

Его слова бьют мне прямо в грудь.

И хотя я стараюсь скрыть свою реакцию, он все равно ее видит, и его челюсть каменеет. Но он не отказывается от своих слов.

– Здесь тебе небезопасно ходить одной.

Он что, решил, что я тут расслабленно прогуляться собралась?

– Боги не могут меня тронуть.

Он угрожающе шагает ко мне:

– Думаешь, они не выйдут за рамки этого правила? А как насчет поборников? У них нет таких ограничений.

Вот почему он должен делать это вместе со мной, чтоб его.

– Я должна.

– Нет.

Я всерьез подумываю о том, чтобы швырнуть топор ему в лицо.

– Я не могу просто забиться сюда и надеяться, что переживу следующий Подвиг и меня не сожрут заживо.

Аид рубит ладонью воздух:

– Не упрямься сейчас, Лайра.

Упрямиться? Вот чем он это считает?

Меня закинули в Орден в таком возрасте и с таким проклятьем, что мне пришлось взрослеть с богопротивной скоростью. Я забочусь о себе и всегда заботилась, потому что больше никто не собирался этим заниматься. Даже у попытки бросить камень в храм Зевса была своя цель.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на Аида волком. Вместо топора я швыряюсь словами:

– После того, что я испытала сегодня, я наверняка знаю, что мне не пережить все Подвиги без хотя бы одного союзника. У меня нет времени сидеть здесь и ждать, пока ты вернешься… А куда ты идешь? Ты так и не ответил.

Теперь у него на скулах ходят желваки.

– Мне надо управлять Нижним миром.

– Делегируй, – огрызаюсь я. – Это важно.

– А души вроде Исабель – нет?

Я делаю шаг назад; боль обрушивается в мою злость, превращая все это в ядовитую смесь.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду.

Аид резко выдыхает и проводит рукой по волосам, растрепывая их максимально сексуальным образом, и я охренеть как возмущена самим фактом того, что я это заметила.

– Ты можешь это отложить? – спрашиваю я.

– Не могу.

Вот тебе и вечность бытия богом. Я просто еще одна бабочка. Разве он не видит, что прохождение нового Подвига без союзника – это билет в один конец в Нижний мир? Или он такой самодостаточный, что для него это не очевидно?

– Я тоже не могу.

Его взгляд становится острым.

– Ты этого так не оставишь, верно?

– А ты бы оставил?

– Сука, – бормочет он. – Ладно. – Он шагает вплотную ко мне, и глаза его блестят, как два остро отточенных ножа. – Держи этот клятый топор и одну из жемчужин в руках все время. Я постараюсь поторопиться.

Мы настолько близко, что я вижу светлое серебро вокруг его радужек.

– Ладно, – копирую я его напряженный тон.

Аид медлит, его взгляд падает на мои губы. Он проверяет, на месте ли его метка, которая защитит меня, если придется использовать одну из жемчужин? Жар, разгорающийся во мне, мгновенно превращается в лед, когда Аид внезапно отступает.

…А потом исчезает.

Я таращусь на пустое место там, где он только что стоял, и до конца не верю собственным глазам.

Он это сделал. Он и правда меня бросил.

А мне пока что надо попытаться выполнить невыполнимое, учитывая мой недостаток харизмы, проклятье и связь с богом смерти, которого никто не хочет видеть царем богов. Никогда.

И почему у меня такая жизнь?

Но я знаю, что я права, что шанс найти союзников до завтра слишком важен, чтобы его упустить, – и заставляю себя выйти через ворота на улицу.

Кожа покрывается мурашками на холодном ветру. Скверными. Как будто чьи-то глаза следят за каждым моим шагом.

32

Величайшая сила

Надо было спросить Аида, где начать поиски, пока он не ушел.

Я смотрю на горы и долины, связанные текущими реками, с чистейше-белыми зданиями, разбросанными среди пышной зелени, и пытаюсь не задумываться о том, что завтра могу не оказаться здесь и не любоваться видами.

Я вздыхаю, достаю жемчужину и катаю в кончиках пальцев, начиная свой бесцельный путь.

В итоге я дохожу до перекрестка и решаю повернуть направо. Сразу становится очевидно, что дом Аида – один в ряду из четырнадцати, выстроенных вдоль улицы с шикарными видами и спереди, и сзади. Угадайте с десяти раз, кто живет в других домах.

Каждый дом – вернее, по-хорошему, мегаособняк – отражает, какое божество в нем живет, равно как и их броня, до такой степени, что это почти одномерно. У Посейдона – водные мотивы, у Зевса – молнии, у Деметры – урожай и так далее. Они что, так фокусируются на том, чему именно покровительствуют, что даже не думают быть чем-то другим?

Я бы не хотела сталкиваться с главными бессмертными одна, какие бы там ни были правила, так что я спешу прочь от этих домов и обхожу озерцо, образовавшееся между двумя горами, которое питают сверкающие синие воды Посейдона. Выше и впереди располагаются строения; мне на ум приходит горный городок. Туда-то я и иду.

Но на полпути через поле побольше я замечаю вдали пегаса.

И не одного, а целое стадо, самых разных цветов; они мирно пасутся на лугу с высокой травой, усыпанной яркими цветами.

Я останавливаюсь, только перейдя ближайший мост через бурлящий поток. И опираюсь о перила, разглядывая пегаса розового цвета. Несмотря на тянущую боль из-за смерти Исабель, мое сердце успокаивается, когда кобыла поднимает голову и смотрит в ответ, как будто заглядывает мне в самую душу. Она стоит рядом с дорогой, и я слышу, как шелестят ее перья, когда она топорщит крылья и пасется.

Единственным предупреждением о том, что я тут не одна, оказывается отчетливый топот бегущих ног. И еще пегас снова поднимает голову.

Я круто разворачиваюсь – как раз вовремя, чтобы увидеть Декса; намерение убить читается в каждой черте лица, карие глаза сужены до щелок, когда он бросается ко мне.

– Из-за тебя я выглядел трусом! – орет он.

Я быстро вынимаю реликвию со спины разгрузки, перехватываю двумя руками и заношу над головой для броска.

«Не заставляй меня это делать».

– Уже? – При звуке женского голоса, полного веселого изумления, мы оба застываем.

Я опускаю оружие, когда к нам подходит Афродита. Она смотрит на Декса, и ее улыбке при этом позавидовали бы сирены.

– Не желаешь ли.

Я роняю топор, и он со звяком падает на землю, когда я зажимаю ладонями уши, так что понятия не имею, что богиня говорит Дексу, но он вдруг расслабляется, роняет руки по бокам, а потом поворачивается и уходит, не взглянув на меня.

Я медленно опускаю руки, уставившись на Афродиту.

А та улыбается, блестя глазами.

– Видимо, Аид тебя предупредил?

– Да.

Ее, похоже, это не тревожит. Она смотрит на уходящего Декса.

– Не люблю хулиганов.

– Я тоже, – слабо говорю я, когда она сокращает расстояние между нами. – Что ты заставила его сделать?

Ее улыбка становится таинственной:

– Ничего слишком неприличного.

Это Афродита, какой ее явно видят очень немногие. Она сейчас моего возраста, одета в штаны для йоги и толстовку, а ее шикарные темные волосы собраны в неряшливый узел на макушке. Ни косметики, ни украшений, просто естественная красота богини – та красота, что вдохновляет поэтов и войны.

Афродита наклоняется, подбирает мою реликвию и долго на нее смотрит.

– Аид дал тебе один из своих драгоценных топоров?

– Нет, – осторожно говорю я.

Богиня вопросительно изгибает бровь, отдавая его мне. Видимо, по выражению лица она понимает, что я не собираюсь говорить больше, и задает другой вопрос:

– Ты бы