«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

кожухи и лючки доступа: контроль масла, охлаждающей жидкости, пневматики… заместитель авиагруппы по вооружению раздавал распоряжения по своей части, пушки и пулемёты заправлялись боеприпасами. Маслянистый запах перегретых моторов смешивался с парáми льющегося в баки бензина – специально открытые вырезы в борту корабля создавали естественную вентиляцию, сквозняком выдувая пожароопасную смесь из ангара.

«Як» Ивана Кожедуба, дозаправленный, перевооружённый новыми лентами, уже загнали на кормовой лифт, выкатив наверх, разложив концевые сегменты плоскостей. Лопасти винтов вращались, двигатель пофыркивал на газовке, в кабине мудрил техник, проверяя системы.

– Давай, давай! – спешил, подгонял гвардии майор. – Где вертолёты? Поднялись уже? С КаПэ дали команду? Сколько они уже там, в ледяной воде? Согласен, недолго, но сколько ещё времени уйдёт на поиск и на всё про всё остальное? А? И не факт, что все смогут подать правильно сигнал, а значит, поиск усложнится.

– Я уже видел один маркерный дым. Наш дым, не спутаешь, – вторым с Кожедубом летел капитан Коломиец.

– Погодите, – влез какой-то штабной офицер из моряков, – разве согласно инструкции не надо было выждать время вскрытия пиропатрона? Пусть у него и достаточный период действия, но там наверняка уже всё прогорело.

Коломиец вскинулся на умника из-под нависших бровей, но не стал обострять, уставший до чёртиков. Сказал, как придавил:

– Не выжидал, значит, паршиво там человеку. Ранен, сознание терял, боялся, что не продержится. Место я запомнил. Полетим, могу привести эти – стрекозы-винтокрылы.

– Если так, то спасателей туда первым делом гнать…

– Да-да, надо связаться с поисковиками, согласовать…

Никто даже не усомнился, что капитан, бывалый лётчик морской авиации, знал, что говорил, будто действительно можно было запомнить какие-то ориентиры на квадрате в несколько десятков километров однообразной водной глади.

Но тот хмуро и коротко пояснил:

– Буёк сбросил. Довеском. Как знал, брал. Глаза съем, но отыщу.

– Так, по коням! – вклинился объявившийся точно из ниоткуда кавторанг с командного пункта. – Сообщили: готовы поднимать спасательные вертолёты. С мостика дают команду на взлёт.

На мачтах авианосца взвились соответствующие флажки, что-то там неразборчиво, перебиваясь порывами ветра, прозвучало из громкоговорителя.

– Всё, всё! По машинам! Эфир со спасателями настроен на общий канал, работаете в связке, если что, – офицер хлопнул Кожедуба по плечу и, не задерживаясь, поспешил обратно в сторону островной надстройки.

Лётчики попрыгали в кабины, получая разрешающую отмашку. Взревев двигателями, два истребителя с минимальным интервалом один за другим взмыли в воздух.

Патрулирующая пара, наконец, могла пойти на посадку. Причём Скоморохов сообщил, что если требуется, то может подняться снова почти без промедления, ему лишь потребуется влить горючки, заправить ленты новыми патронами и… готов как новенький! Опять подтвердив факт своей невероятной везучей неуязвимости[85].

* * *

Крейсер «Москва» всё ещё был отстающим в составе эскадры, догоняя.

Раскрутившие винты Ка-25 снялись с номерных площадок практически одновременно, уходя небольшой высотой назначенным курсом, лишь далее рассредоточиваясь в поисковый веер.

Подполковник, заведовавший авиационной частью корабля, находился на СКП[86], на своём непосредственном рабочем месте, руководя оттуда. Впрочем, каких-то его особых наставлений не требовалось. Считалось, что операция не должна продлиться долго. Конечно, не единой ходкой вертолётов, но, пожалуй, уж точно на одной заправке, побегав туда-обратно, совершая посадки-выгрузки на палубу «Чапаева».

С авианосца, наконец, предоставили информацию о количестве потерянных в ходе сражения истребителей. Принявший данные офицер связи сразу же запросил уточнений: «Сколько лётчиков можно считать безвозвратно погибшими?» Возможно, это и прозвучало преждевременно и жестковато, но военная обстановка не предполагала каких-то деликатностей, ресурсов времени на пустые поиски не было.

Небольшой паузой на том конце провода сдержанно обозначили цифру… разумеется, оставляя всякие «если» и «может быть».

Скопин (командир крейсера оставался на мостике, слушая вместе со всеми старшими по вахте выведенный на громкую эфир), узнав, сколько предстоит отыскать и извлечь из воды людей, не пожалел, что вчера приказал переоборудовать в спасательный вариант ещё одну вертушку. И пожалел, что не приказал подготовить и четвёртую – в любом случае не помешала бы, даже с менее тренированным под задачу экипажем.

– Что сказать? – поделился он своими соображениями с особистом, стоящим в сторонке (полковник явился на мостик с какой-то папкой, накоротке расспросив о чём-то старпома… и не ушёл, оставшись). – Из тридцати двух истребителей почти две трети потеряны. М-м-да, я почему-то думал, что в расходе будет поменьше. И столько-то пилотов, по их прикидкам, должны уцелеть. Пусть примерно, минимум, максимум, тут уж не знаю, как лучше назвать, но ведь и немало. В плане предстоящей работы. Так? И ладно те, кто сумеет подать сигнал. А те, кто не смогут? В этом-то и первая заковырка – искать того, кто уже, возможно… всё. При второй проблеме – плавающих там же в тех же местах уцелевших британцев. Поди отыщи своих, снижаясь, кланяясь каждому жёлто-оранжевому поплавкý.

Собирать приводнившихся лётчиков надо было на весьма рассеянной площади, растянутой от места первых боестолкновений практически до настоящего места эскадры. А это по длине, считай, около сорока километров. Что в совокупности реалий и условий задачи с внесёнными коррективами выводило фактор времени в один из приоритетов.

Ещё один повод торопиться – метеоусловия. Не факт, что они станут хуже, скорее, наоборот, однако местами и незначительно набегало мелкой моросью, иногда поверхность океана подёргивало туманной дымкой. Всё это затрудняло и поиски, и навигацию, создавая определённые сложности вертушкам для полётов на низких высотах.

При всех заявленных «до десяти человек», переоборудованные Ка-25ПЛ объективно могли взять не больше пяти. С вертолётов снималась часть противолодочной аппаратуры, устанавливалось стандартное съёмное санитарно-спасательное снаряжение. В наборе кислородный прибор, страховочные пояса, медицинское оснащение, включая аптечки, термосы, привязные пояса и носилки для раненых.

В экипажи, помимо пилотов, входило по два техника-спасателя, способных проводить грузовые операции с неприспособленных для этого машин, с возможностью спускаться вниз за ранеными или находящимися в бессознательном состоянии. В связи с чем их экипировка включала гидрокостюмы, монтажные спас-пояса и жилеты. И непременно на борту был необходим медработник, если кому-то потребуется безотлагательная помощь.

– Интересно, из каких расчётов они берут количество «безвозвратных»? Исходя из свидетельств участвовавших в бою? Из того, что вычленили по крикам в эфире? – снова задавался кэп вопросом, снова к тому же особисту. – Скорее всего, их будет больше. Ранение, переохлаждение, а если ещё с сопутствующей потерей крови – тут практически без шансов – гипотермия, и долго не протянешь. Что там говорят про «золотой час»[87]? А у нас-то на всё хорошо, если минут тридцать-сорок. Если не меньше.

В мою бытность службы на северáх старожилы рассказывали всякое. Когда натовцы, особенно