Где распускается алоцвет - Софья Валерьевна Ролдугина

Мама, конечно, говорила, что Светлов заслужил.

Все так говорили, даже судья на заседании…

Но голос глубоко внутри шептал иное.

После этого Алька и правда завязала с ведовством. Кое-как доучилась, уже не особенно заботясь об оценках. Да и зачем, если на работу она устроилась с конца второго курса? А потом, когда мама погибла в аварии, ощущение, что от колдовства одно зло, только укрепилось.

И вот всё поменялось – не в один день, но почти.

Сперва летавец, потом ночница, теперь ещё Костяной… Кажется, что Алькин ведовской дар, сжатый, как пружина, раскручивался теперь стремительно, и судьба сама подталкивала её к колдовской дорожке.

– И впрямь, как деньги у щедрого человека, – пробормотала Алька, стоя с чашкой кофе у окна и прихлёбывая помаленьку. Двор только просыпался; водители осматривали повреждённые Костяным автомобили и охали. Кто-то спешил на работу; кто-то возвращался со смены… Было, как ни крути, ещё только раннее утро. – Когда нет, будто и не хватает чего-то, руки связаны. А когда есть, то карман жжёт.

Пожалуй, Алька немного боялась, что этот дар, эта потребность, эта новая судьба не просто обожжёт её – сожжёт дотла.

Но впервые за долгое время чувствовала себя так, словно живёт по-настоящему.

Глава 8

Уговор

Конечно, в тот день Алька на работу не пошла.

Позвонила начальнице около девяти – в «приличное» время, дождаться которого, сидя на кухне в одиночестве и зевая от недосыпа, было нелегко; честно выложила всё, что случилось… и чуть не ляпнула: «Ко мне, кстати, ваш сын заходил».

Неловко бы получилось.

– Ох, Василёк… – выдохнула в трубку начальница и, кажется, подавила всхлип. – Как себя чувствуешь? Помощь нужна?

– Нет, спасибо, я… не совсем в порядке, но почти, – призналась Алька, присаживаясь с телефоном на подоконник. Машины на стоянке внизу почти разъехались; на месте, где Костяной развалил детскую песочницу, трепетала яркая полосатая ленточка ограждения. – Не думаю, что смогу сегодня работать.

– Ты так в отпуске поработала, что теперь на две недели вперёд можешь быть свободна, – ворчливо отозвалась трубка. – Значит, так. Твой текущий проект я передаю Семисыновой, как раз её тематика, между прочим. А тебе сегодня перешлю новое задание. Срок исполнения – до конца месяца, и только попробуй прислать раньше. Хочешь – приходи сюда, в офис, чтоб среди людей побыть, хочешь – уезжай опять в своё Краснолесье и трудись удалённо. И береги себя, пожалуйста. Вы, девочки, мне за столько лет уже как родные стали.

У Альки в горле ком встал.

– Буду, – пообещала она тихо. И всё-таки сказала: – А ко мне сегодня ваш сын приезжал. Он ведь ведёт это дело, ну, за Костяным охотится…

И осеклась, сообразив запоздало, что чувствует начальница, пока Горислав Дрёма преследует чудовище, перебившее уже кучу народу и продолжающее убивать.

– Я знаю, – отозвалась начальница. В трубке что-то зашуршало. – Он мне утром написал. Про тебя. Совсем мать не бережёт, паршивец…

Компьютер Алька даже включать не стала, хотя наверняка новое задание ей уже отправили. Оделась потеплее – и выскочила на улицу.

Вблизи разрушения, причинённые Костяным, впечатляли гораздо сильнее, чем с высоты. У одной машины капот был смят в блин – такое и с катком-то провернуть сложно; у другой – взрезана крыша, три чётких параллельных рассечения с ровными, почти гладкими краями. Рядом стояли мужики, курили и изредка изрекали что-то вроде: «Трындец». – «Да уж, свезло как покойнику». Но не ругались – видимо, как и бывает в таких случаях, городовые составили протокол и пообещали полное возмещение ущерба от государства.

«А ведь чудом никто не пострадал, – подумала Алька, разглядывая обломанные ветви клёнов и развороченную клумбу в осколках выбитых из стены кирпичей. – Дрёма сказал, что Костяной дважды не возвращается на одно и то же место… А что, если вернётся?»

Теперь, когда она смирилась с тем, что снова приколдовывает… нет, по-честному – обрадовалась даже, то следующий ход напрашивался сам собой.

– Магазин рукоделия, – пробормотала Алька, поддёргивая воротник пальто; после дождей в столице похолодало. – И потом канцелярский.

По логике, после ночных событий она должна была трястись от страха, паниковать, бестолково метаться по квартире и цепляться за всех защитников, которых только получится найти. Уж знаменитого колдуна Дрёму не отпускать ни в коем случае! Или сорваться – и сбежать в Краснолесье, надеясь, что Костяной не последует за ней, как не последовал огненный змей.

Но то, что Алька чувствовала сейчас, нисколько не напоминало ужас.

Напротив, она словно бы предвкушала интересную задачку; словно бы возвращалась к любимому делу, которое вынужденно отложила надолго… В магазине для рукоделия Алька минут сорок перебирала мотки ниток, выискивая правильный цвет, пока наконец не откопала те самые – точь-в-точь маковые лепестки, огненный алоцвет. Льняные; даже на ощупь тёплые, согревающие.

– Ну как, отозвались ниточки, барышня? – с любопытством спросила продавщица, полноватая женщина лет шестидесяти с небольшим; волосы у неё были чёрные с проседью, длинные, заплетённые в косу. – Мне их из мастерской в Овражках шлют. А красят ягодами, корой, корешками и листьями… Нравится?

– Очень! – горячо ответила Алька. Сейчас ей казалось, что хозяйка магазина тоже немножко ведьма, а про мастерицу из красильни и говорить нечего. – А есть ещё что-нибудь оттуда? Мне бы полоску ткани, что-то вроде ленты…

– Может, тесьму? Пошире или поуже?

– Пошире! Ой, а бусинки вон те покажите! Из чего они?

– Деревянные, рябиновые…

Из магазина Алька вышла с объёмистым пакетом и совершенно счастливая. Потом завернула в канцелярский; там от души набрала маркеров – стойких, масляных. Красный, белый, чёрный, серебряный, золотой… Когда продавец, высокий сутулый парень, предложил ей баллончики с краской, она задумалась на секунду, а потом мотнула головой с сожалением.

«Надо было мне идти не на ведовство, а в художницы, – пронеслась мысль. – Вот бы я сейчас развернулась…»

И ещё подумалось, что из-за этого клятого Дарёна Светлова столько лет потеряно в страхе, в угрызениях совести, что его, пожалуй, можно было бы ещё разочек с лестницы столкнуть.

Очутившись на улице, Алька глянула на часы – и с удивлением поняла, что вообще-то уже время обеденное. Возвращаться домой не хотелось, да и запас кулинарного везения явно исчерпался утренней сносной яичницей, так что пришлось завернуть в ближайшую едальню.

Первой попалась пиццерия.

Алька позволила проводить себя к столику у окна, невольно ожидая наткнуться на Дрёму с командой – он ведь тоже собирался зайти за пиццей. Но его тут, конечно, не было.