Где распускается алоцвет - Софья Валерьевна Ролдугина

Зато было не очень объёмное и понятное меню, а ещё улыбчивый молодой официант с ямочками на щеках и такими светлыми карими глазами, что они напоминали янтарь… Об Айти напоминали тоже, но о нём Алька как раз старалась не думать и потому заказала быстро и решительно:

– Томатный суп! И пасту с курицей! И вот этот маринованный салат с грибочками! И кофе! И тортик слоёный!

– Порции большие, на мужчину, – предупредил официант, старательно пряча улыбку.

Алька представила у себя на столе четыре огромные мужские тарелки и здоровенную мужскую кружку – и сама покраснела как помидор. А потом вспомнила, что она вообще-то взрослая самостоятельная женщина, и ответила уверенно:

– Значит, завернёте с собой, что не доем. Вы ведь можете?

Официант заверил её, что они могут всё, даже поперчить суп посильнее, если хочется – в такую-то промозглую погоду. Алька кивнула – гулять так гулять, а когда он, повторив и перепроверив напоследок заказ, ушёл, достала телефон и набрала номер баб Яси.

Пошли гудки, а потом с того конца донеслось радостное и приглушённое, словно кто-то ладонью микрофон прикрыл и говорит в сторону:

– Звонит! Я же говорила! – И почти сразу: – Привет, Алёночек! Соскучилась? Назад-то когда поедешь?

– Скоро, как с делами закончу, – туманно ответила Алька и вдохнула, набираясь смелости. – Баб Ясь, ты сидишь?

– Ну да.

– Точно-точно?

– Ну а куда ж я денусь…

– В общем, короче… – Голос предательски сел, и пришлось сделать усилие, чтобы говорить дальше. – На меня напал Костяной. Тот самый.

Из трубки донёсся грохот, словно кто-то повалил стул. После паузы баб Яся ответила:

– Теперь точно сижу… Давай рассказывай, что случилось.

И Алька рассказала – обо всём, начиная с траурного портрета в редакции и заканчивая визитом Горислава Дрёмы. Как выяснилось, бабушка-то, в отличие от неё самой, колдуна, который вёл дело Светлова, помнила прекрасно и по-своему уважала.

– Человек он хваткий, цепкий, – вздохнула она. – И колдун сильный… Хотя въедливый был уж слишком, а ещё улыбчивый, как дурачок. Ты, Алёночек, знаешь, я советов не даю, пока не просят, но тут, прости уж, не промолчу. Не связывайся с Костяным. Возвращайся в Краснолесье. Огнезмея мы отвадим, если всерьёз возьмёмся. А с Костяным пусть столичные колдуны разбираются.

«Ага, – подумала Алька. – Вот только не факт, что он не последует за мной».

А вслух ответила:

– Я и не собираюсь связываться, но обереги всё-таки сделаю. Они меня один раз уже спасли… Слушай, а подскажи, если б ты какую-то сильную нечисть хотела, скажем, отпугнуть от двора, то что бы сделала в первую очередь?

Некоторое время в баб Ясе любящая бабушка боролась с консультирующей ведьмой; победило профессиональное.

– Двор, я так понимаю, не деревенский. Что ж, пожалуй, сначала я бы взяла несколько зеркал, можно небольших, а ещё, если получится, раздобыла бы подковы…

Советы у баб Яси были дельные, но развесить во дворе зеркала так, чтоб их не побили мальчишки, и раздобыть нужное количество подков – задача не из лёгких. Ещё раз пообещав поскорее вернуться в Краснолесье, Алька положила трубку – и сразу, чтоб не свалиться в самобичевание и сомнения, позвонила старшему по дому, деловитому мужичку, который к тому же ещё возглавлял гаражный кооператив и регулярно организовывал субботники. Видимо, потому что слишком рано вышел на пенсию и соскучился по работе… ну, или у него просто был такой характер.

О том, что Алька ведьма, как была и её мать, он знал, а потому к просьбе помочь отнёсся серьёзно.

– Так и знал, что эта напасть до нас доберётся, – вздохнул он. – Три-то дня назад его, Костяного, в соседнем дворе, говорят, видели… А тут уже и без всяких «говорят» – явился, красавчик. Что тебе надо, говоришь, ласточка?

Алька повторила.

Старший по дому пообещал встретить её со стремянкой, чтоб развесить зеркала повыше, а насчёт подков ничего точно сказать не мог.

– Я, конечно, поспрашиваю в гаражах, там одна баба вроде на ипподроме работает, – прокряхтел он в трубку. – Но тут дело такое, то ли она трубку возьмёт, то ли нет, уж больно гордая…

Алька особенно и не рассчитывала на успех, но когда вернулась домой, то старший по дому торжественно вручил ей хозяйственную сумку.

– Подковы, – подмигнул он. – Тоня мировой бабой оказалась, вон сколько добра подогнала. И гнутые, и целые, и ржавые… Даже спросила меня, мол, алюминиевые или стальные везти. Во люди-то, да, Василёк? На таких людях и земля держится!

Остаток дня Алька добросовестно развешивала зеркала по столбам и подковы над подъездами; за ней по пятам ходил старший по дому, посильно помогая, и носился табун детишек, посильно путаясь под ногами. Маркерами она старательно намалевала везде добрые знаки, надеясь, что парень в канцелярском не соврал и их не смоет первым же дождём…

– Ну что? – спросил старший, когда они закончили. – Теперь это страхолюдище не сунется?

Страхолюдище бы, скорее, не сунулось во двор, если б Алька уехала… Хотя не факт; она до сих пор не была уверена, что Костяной пришёл именно за ней, а не за кем-то ещё, а к ней не кинулся потому, что почувствовал, как она на него пялится.

Ведовской взгляд – штука тяжёлая.

– Надеюсь, – ответила Алька уклончиво. – Как-то же я его ночью отогнала… Впрочем, за ним половина столичного сыска гоняется, и до сих пор никто ничего не понимает.

– Да, куда уж нам, людям простым, – погрустнел старший.

Тем не менее ночь прошла спокойно. Алька почти до часу, пока не поднялась здоровенная жёлтая луна, сидела на кухне и вышивала, благо новые нитки так и ластились к рукам. А потом – легла и сразу уснула; снился ей Айти, вернее, красный росчерк в небе, но это был обыкновенный сон.

Совершенно не эротический, к сожалению.

Наоборот, какой-то грустный.

…а разбудил Альку звонок, но не в дверь, а телефонный.

– Слушаю? – неуверенно зевнула она в трубку. Номер был незнакомый. В трубке молчали. – Мошенники, что ли…

– Нет, я не мошенник, просто не сообразил, что контакты вы мне не давали, и это всё не совсем вежливо, – заговорила трубка смущённым голосом Горислава Дрёмы. – Ну, и самое главное я уже понял: вы живы и здоровы. Ночь прошла спокойно?

Алька села на кровати, продирая глаза.

«Мог бы хоть представиться… – подумала она. – А если бы я его не узнала? Хотя обычно его сразу признают, наверное, он же и в телевизоре, и везде».

– Спокойно. А что?

– Костяной снова напал, – после паузы откликнулся Дрёма. – Семья из пятерых человек, четверо погибли. Младший мальчик выжил, потому что вечером караулил буку в шкафу. Он сказал, что «костяная