Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

Беломир слушал его короткие пояснения словно страшную сказку на ночь, одновременно веря и не веря во всё услышанное. Но с другой стороны, он ведь видел всё своими глазами. Выходит, это не просто сказка. Это одна из легенд, которая изначально была былью. Запутавшись в собственных выкладках, парень тряхнул головой и, не удержавшись, уточнил:

– А что делать, ежели ты, как сейчас, на седмицу уйти должен?

– Человечью еду есть надобно, – еле слышно буркнул казак с полным ртом.

– Ладно. Будет о том, – сделав над собой усилие, сменил Беломир тему. – У горцев был?

– Был. Подал весточку. Есть там у меня знакомец старый. Знает меня, вот ему поведал.

– Но как? – снова не сдержался Беломир.

– Лапой на песке написал. На подворье к нему пробраться пришлось. Ну да то не страшно. Он знает, от кого то письмо.

– А со степняками что?

– Вестник всё верно сказал. И татары, и хазары в предгорья идут, – скривился казак. – Благо хазары от Чёрного камня идти решили, а татары мимо пяти пальцев двинулись. Выходит, и мы, и остальные станы как раз промеж них и оказываемся.

– Хреново, – чуть подумав, проворчал Беломир. – Если разом навалятся, не выстоим.

– Не навалятся. Сговора промеж них нет. Мы вовремя влезли. Татары по сию пору думают, что это хазары тот род разорили. Да и у хазар что-то с ними случилось. Вроде замятни какой.

– Уже проще, – буркнул Беломир, прикидывая, чем всё это может закончиться. – Но всё одно сложно нам будет.

– То само собой, – устало кивнул казак. – Ну, да даст род, пробьёмся.

– А прежде такое уже было? – помолчав, задумчиво поинтересовался парень.

– Было раз. Горцы у хана татарского дочку в полон взяли. Вот те и озлились. Уж не знаю, как там оно было, но драка была серьёзная. Горцы и без того подраться не дураки, а тут такой повод удаль свою показать. В общем, едва замирились. Да и то вроде и не режут друг дружку, а сами рук с сабель не убирают.

«Понятно. Вооружённое противостояние. Похоже, и вправду крепко поссорились», – проворчал про себя Беломир, внимательно слушая напарника.

– И как жить станем, пока они промеж себя режутся? – поинтересовался он, едва только казак замолчал. – В осаду сядем?

– Глупость это, – скривился Григорий. – Стан не острог и не крепость. Тут крепко подумать надобно.

– Ну, подумать, оно никогда не вредно. Да только от мыслей наших дело не сладится, – не унимался парень. – Прежде надо решить, как станицу прикрыть.

– И чем ты её прикроешь? – не понял Григорий.

– К стану две дороги ведут, – прикидывая кое-что к носу, тихо заговорил парень. – Выходит, их нам надобно в первую голову перекрыть. И перекрыть так, чтобы с дороги до станицы ни один степняк не мог стрелу добросить. Горящими стрелами крыши подожгут, наплачемся. Рогатки надо ставить. И ставить их так, чтобы растащить не смогли. Из лесу они стрелять не смогут.

– Рогатки? – с сомнением переспросил казак. – Так разрубят их.

– Смотря какие делать. Ежели из брёвен, то не враз и разрубишь, – качнул Беломир головой. – А там, глядишь, и мы из арбалетов тех рубильщиков снимем.

– Так в стане всего один самострел, и тот у тебя, – ехидно напомнил казак. – А казаки наши те самострелы только видели. А уж стрельнуть из него толком никто не сумеет.

– А ты? – тут же спросил парень.

– Давно не стрелял, – подумав, вздохнул Григорий.

– Главное, знаешь, как это правильно сделать. Завтра же попрошу Векшу ещё один сладить. А приклад сам вырежу. И болтов побольше.

– Думаешь, сумеем вдвоём стан удержать? – иронично усмехнулся казак.

– А остальным придётся в лесу, вдоль тракта ловушки ставить, – твёрдо ответил Беломир. – Раз уж не хотели ничего прежде делать, пусть теперь работают.

– И как ты их заставишь? – снова поддел его Григорий.

– Мы заставим. Народ собирать надо, – чуть подумав, заявил парень.

– И что ты народу сказать имеешь? Что я из стана бегал на степняков посмотреть? Или что степняки готовы сюда в любой день прийти? Так они в первую голову спросят, откель знаешь.

– Так что же, сидеть и ворога ждать? – не понял Беломир.

– Мне расскажи, как всё это сделать хочешь, – подумав, попросил Григорий. – Дальше я уж сам с казаками говорить стану. Ты прости, друже, но тебе пока особой веры нет. И не с того, что ты плох чем, а с того, что про места твои тут и не слыхал никто. Непонятно людям, откель пришёл и как там люди живут. Одна радость, что батюшка тебя сразу принял и громовая стрела на вые твоей висит. Странен ты людям, потому и опаску имеют, – вздохнул казак, чуть скривившись.

– А ты? – глухо спросил Беломир, глядя ему в глаза. – У тебя опаски нет?

– Нет. Мне на тебя пращур прямо указал. Сказывал, что будешь мне дружкой верным, и что смогу я у тебя много такого узнать, чего сам ни за чтобы не узнал.

– Потому и учиться решил? – уточнил Беломир, чуть кивнув.

– Верно. Глянул сам, как ты ловко голыми руками против оружного встаёшь, и решил тому сам научиться, – спокойно кивнул казак. – Добрая наука. Нам тут такая ещё не раз пригодится.

– Это верно, – задумчиво кивнул парень, про себя прикидывая, как ещё можно усложнить жизнь возможному противнику.

Их разговор прервал стук в дверь. Беломир, приведя напарника к себе, занавесил окна грубой холстиной, а дверь закрыл на крюк. Комнату освещала тонкая лучина, дававшая мало света. Но, похоже, кто-то всё-таки сумел разглядеть её отсвет. Поднявшись, парень отворил дверь и с мрачным видом встретил на пороге трёх старшин станицы. Едва наткнувшись на его жёсткий взгляд, мужчины несколько стушевались и, быстро переглянувшись, аккуратно вытолкнули вперёд самого старшего.

– Дозволишь ли войти, хозяин? – огладив бороду, осторожно спросил старик.

– Гость в дом, бог в дом. Вроде так горцы говорят, – ответил Беломир, отступая в сторону и мысленно матеря себя за длинный язык.

– Есть у них такая пословица, – кивнул старшина, переступая порог. – Мир дому сему, – добавил он, кланяясь огню.

Вошедшие расселись у стола и вопросительно уставились на продолжавшего жевать Серко. Проглотив очередной кусок, казак ответил им жёстким, дерзким взглядом, заставив каждого отвернуться. Беломир, которому это противостояние было не интересно, наполнил из ведра чайник и, вздув в печи огонь, поставил кипятиться воду для чая. После еды Григорию всё равно пить захочется, да и ему самому не помешает горло промочить. Похоже, разговоров этой ночью будет гораздо больше, чем они планировали с напарником.

– Не послушал нас, значит, – нарушив молчание, тихо произнёс глава старшин.

– А вы чего ждали? – глухо зарычал Григорий. – Думаете, получится в стане отсидеться? Нет, други, не получится. Силу степняки собрали серьёзную и ежели разом навалятся, не устоять нам. Задавят.

– И что делать? – угрюмо поинтересовался старейшина.

Для простоты Беломир решил называть его пока так. В любом случае этот мужик по возрасту был самым старшим из всей троицы.

– Вот, сидим с дружкой, думаем, – кивнул Серко на парня. – Есть у него мысли дельные, да только вдвоём нам не управиться. Тут всем станичникам впрягаться надобно.

– Ты скажи, Гриша, что делать-то надобно, а мы уж подсобим, – махнув рукой, попросил старейшина.

– Завтра нарисую и пергамент тот Григорию отдам, – коротко ответил Беломир, решив вмешаться, чтобы прервать всякие взаимные обвинения. – И народу объявить надобно, чтобы всё старое железо в кузню сносили. В этом деле нам любое лыко в строку.

– Добре, всё сполним, – устало вздохнул старейшина.

⁂

Старательно выцелив очередного всадника, Беломир плавно нажал на крючок, и степняк, всплеснув руками, вывалился из седла. На станицу пытались налететь ранним утром, но секреты и сторожа не спали. Из полусотни всадников от рогаток смогли уйти примерно сорок рыл. Рёв рога поднял станицу, и казаки, вооружившись по уши, ринулись к месту нападения. И вот теперь все, кто мог держать оружие, делали всё, чтобы заставить