Монтао. Легенда о монахе - Даниил Галкин

которой шёл монах, заканчивалась пристанью, уходящей далеко в море. Именно к ней были пришвартованы богато украшенные суда вормоловских военачальников. От остальной армады флота они отличались более яркой раскраской, а также количеством вымпелов и флагов на мачтах.

Часть из них уже покоилась на дне, часть представляла собой догорающие остовы, вот-вот готовые рассыпаться в прах и также погрузиться в морскую пучину. Но одна шхуна всё ещё держалась на плаву.

В надежде спастись небольшая толпа выживших солдат что есть мочи рванула к трапу, прокинутому между судном и пристанью. Первые, забежавшие на него, были уже в нескольких шагах от борта, но на палубу попасть им так и не удалось.

Монах, вклинившись в кучку столпившихся у причала, быстрым взмахом меча разрубил канат, удерживающий мостик, и, не дав опомниться окружавшим его вормоловцам, сам прыгнул в воду, исчезнув в её толще.

Трап своим незакреплённым концом с гулким звуком ударился о борт шхуны, стряхнув с себя всех, кто по нему карабкался. Под тяжестью лат солдаты один за другим уходили на дно.

Огромный, словно вековой дуб, облачённый в украшенные золотом доспехи, с длинной толстой цепью в правой руке и прикреплённым к ней шипастым металлическим шаром, военачальник, поджидавший своих воинов на корабле, увидев происходящее, понял, что на палубу уже никто не попадёт. Рыкнув от досады, он отошёл от борта и направился на капитанский мостик к рулевому механизму.

Чтобы управлять небольшой шхуной, не нужна была команда. Корабль медленно, повинуясь действиям одного человека, стал разворачиваться кормой к пристани, беря курс на выход из гавани в открытое море.

Зафиксировав колесо руля в нужном положении, громадный вормоловец присел рядом, решив, что теперь можно и расслабиться, но тут же вскочил обратно на ноги.

На палубе, прямо перед его глазами, откуда ни возьмись, возник человек с мечом в руках.

— Торн! — выкрикнул незнакомец в белой мокрой накидке и оголил оружие.

— Хын терэмай? — стоявший на капитанском мостике сразу перешёл на ломаный, понятный врагу язык. — Ты кто?

Подходя ближе, Тадао заметил у себя под ногами решётку, служившую потолком для карцера в трюме судна. Снизу на него многозначительно смотрел грязный и заросший заключённый-чужестранец.

— Помнишь меня, Торн? — монах остановился у ступеней, ведущих наверх, к штурвалу.

— Нет, — буркнул в ответ громила и начал раскручивать над головой цепь. — Я не оставляю в живых йокотэрцев.

Шипастый шар полетел прямо в голову монаха, но тот, в последний момент, успел отбить его в сторону. Цепь обмотала перила, и Торн начал дёргать её обратно.

— Золотой дом. Храм в вечно осеннем лесу. Ты помнишь его? — Тадао метнул нож, который со звоном отскочил от кирасы врага, не причинив тому никакого вреда.

— Да кто ты, чепр равад⁈ — вормоловец ещё раз дёрнул цепь и вернул-таки оружие, сломав толстые перила.

Он вновь начал раскручивать шар, двинувшись вниз по лестнице навстречу монаху. Тот, в свою очередь, отступал, выдерживая безопасную дистанцию.

На морщинистом и загорелом лице с козлиной бородкой расплылась мерзкая улыбка:

— Ты глуп! Я убивал всех. Я не оставляю жить. У меня есть шрам на каждый уничтоженный храм.

Тадао присел, уклоняясь от просвистевшего над макушкой шара, и тут же подпрыгнул, когда острые шипы процарапали доски палубы в том месте, на котором он только что стоял.

Не дожидаясь прилёта смертоносного снаряда после следующего круга, монах сам атаковал противника рубящим ударом сверху с глубоким выпадом вперёд. Но опытный воин одной рукой перехватил рукоять меча атакующего, зажав её своей огромной лапой поверх кисти Тадао, а второй накинул ему на шею цепь и начал душить.

Воздух перестал поступать в лёгкие, лицо монаха побагровело. Позади врага, как ни в чём не бывало, на ступеньках капитанского мостика сидела женщина. Вся в белом. Она улыбалась, наблюдая за поединком.

Резкий удар коленом в пах ослабил хватку громилы, позволив Тадао освободить шею, а следующий за ним восходящий в подбородок пяткой той же ноги отбросил Торна на несколько шагов назад.

Взбешённый военачальник взревел, словно дикий зверь. Отстегнув тяжёлую кирасу, он скинул её и, резким движением разорвав правый рукав, оголил изувеченную руку, от плеча до запястья покрытую резаными шрамами.

— Смотри! Храм в жёлтом лесу, — он указал на один из порезов. — Убит! Я вырываю позвоночники каждому. Ты врёшь! — с этими словами Торн вновь двинулся на монаха, раскручивая своё грозное оружие.

Отступая, Тадао метнул в голову громилы деревянные ножны, которые тот без труда отбил, но на мгновение отвлёкся. В этот момент, сквозь решётку, на которой оказался вормоловец, до его щиколоток дотянулись руки пленного, наблюдавшего снизу за происходящим. Торн, словно подкошенный, рухнул на живот.

Монах, как молния, метнулся к врагу и вонзил меч между его лопаток. Но сам, поскользнувшись на мокрых досках палубы, потерял равновесие и упал рядом, лишившись своего оружия.

Торн не упустил момент. С торчащим из спины клинком, он тут же навалился на противника всем своим весом, подмяв его под себя, и, зажав под мышкой шею Тадао, крепко её сдавил.

Монах стал задыхаться. Перед взором вновь возник силуэт женской фигуры в белом, а в ушах зазвучал её радостный смех. Единственный глаз закрылся.

Это был последний счастливый день в храме. Тадао много раз проживал его заново. В усыпанном листьями дворе наигрывала прекрасную мелодию не менее прекрасная Нани. За саншином она прятала растущий живот. Тао с улыбкой подметал землю неподалёку и слушал. Периодически мимо них проходили и другие обитатели храма. Они улыбались и вежливо здоровались. Лёгкий ветерок заставлял листья вальсировать вокруг монаха и девушки.

— Хороший сегодня день, — произнесла Нани.

— Как и всегда, любимая, — парень пожал плечами.

Рядом с девушкой села красная птичка и что-то прочирикала. Это заставило её прекратить музицировать и внимательно посмотреть на мужчину:

— Тао, скажи, когда придёт час нашего расставания, ты продолжишь жить в гармонии?

В ответ мужчина снова пожал плечами:

— Не знаю. А ты бы смогла?

Нани, знающая йокотэрскую землю с самого начала её существования и даже раньше, не нашлась, что ответить. Тогда она сформулировала посыл иначе:

— Пообещай мне, что не зациклишься на том зле, которое будет тебя окружать.

— Нани, ты опять говоришь загадками. Но обещаю, что отведённое время, если оно, конечно, останется, я постараюсь быть полезен.

— Ну нет же. Скажи, что не возьмёшь в руки оружие снова, — девушка покачала головой из стороны в