Резиновая чума (сборник) - Алексей Константинович Смирнов

Льдин укоризненно улыбался:

- Я ведь не эксперт-криминалист.

- Да брось, вы каждый день с ним бухаете.

- Он говорит, что стельки пропитаны каким-то незнакомым веществом, которого туда никогда не добавляют. Возможно, от пота. Возможно, для соблазнения дам. Сейчас вычисляют формулы - там не одна, похоже. Много компонентов.

- Продвигают, стало быть, забугорную парфюмерию. Только хреново у них получается! От меня все в последнее время шарахаются.

- А ты давно их стирал? - осторожно осведомился Льдин.

Роман задумался.

- Да как надел, так и ношу... времени-то прошло!

- Понимаешь, в чем дело: спецы говорят, что ни один из выделенных компонентов не способен ни соблазнить, ни вылечить от пота. Вот послушай, был мне тут сон...

- Опять ты со сном, - скривился Роман. - На хрен мне твои сны.

- А ты все же внимай, - уже заунывно проговорил Льдин, перемещаясь в сон, и тот, как ни удивительно, тоже касался оружия. - Невыносимо реальный сон: в нем я застрелил одного опасного человека, своего благодетеля. Благодетелем он был потому, что помог мне купить в Центре Фирменной Торговли, что у Нарвских ворот, небольшой револьвер в ящичке. И видно было, что за эту любезность он потребует от меня каких-то ответных услуг. Поэтому, прямо возле указанных ворот, я его и застрелил, в машине. Он там сидел, а я всунулся и стал стрелять. Первая пуля пошла неудачно, попала ему в левую половину живота, это совсем не смертельно было, и я увидел, как его перекосило от возмущения. Но следующие три пули пришлись куда положено. Умеренно потекла кровища, он завалился, а я уже спокойно прицелился и угодил ему в лоб. Выстрелы были почти бесшумные, курок нажимался мягчайшим касанием, и никто мне не сделал замечания, все шли мимо. И меня захлестнул восторг: надо же, до чего просто, я и дальше так буду делать. А когда проснулся, почувствовал, что именно так и стреляют по-настоящему. Как будто и вправду кого-то укокошил. Револьвера очень жаль; остаток сна я провел в поисках места, куда бы его выбросить. И, видимо, нашел, да уже запамятовал. Точно знаю, что не в местный пруд: во-первых, он очень мелкий, а во-вторых, уже замерз. Теперь машинально сую руку в карман, досадую: до чего же там пусто.

Роман смотрел на Льдина молча.

И Льдин ответным проницательным взором изучал его:

- Правильно, Рома, - похвалил он опера. - Сними свою пушку с предохранителя, тебя вот-вот начнут ликвидировать. Для кого-то ты стал чересчур опасен.

И он удалился обратно, в свой сон, запивая слова и фразы медицинским спиртом, благодаря чему его сновидение неуклонно теряло мнимую способность помочь расследованию. Не желая слушать его дальше, Роман попросил патолога заткнуться. Или ступать со всем этим к Гордону Блоу. Тот не заткнулся и продолжал объяснять капитану в спину:

- Мне нравятся сны-галлюцинации, даже страшные. Как правило, для их прихода на ночь надо что-нибудь принять. Ну, снотворное какое-нибудь. Или после долгой пьянки, день на второй, они появляются - разноцветные, несуразные. С утра хотя бы знаешь, что поспал. А то бывает, что они становятся унылым продолжением событий минувшего дня. А событий-то нет...

...Головоломка сложилась во сне, как менделеевская таблица элементов. И оценить это открытие по достоинству мог только Льдин, черпавший жизнь в пассивном сновидении, а лучше - в смерти.

Неизвестно, была ли в том заслуга доктора.

Проснувшись, Роман обнаружил, что имеет перед глазами полную картину происходящего; ускользавшее и тем досаждавшее вышло на первый план. Правда, никаких фактов у него по-прежнему не было. Но у Менделеева их тоже было не густо, а преступный маньяк никак не мог знать, что сыщик пуст. Подтвердить озарение капитан мог только самоотверженной практикой.

"Мистика или спирт?" - гадал капитан. Доктор настолько часто делился снами, что Роман поневоле присматривался к собственным грезам. И тот же доктор отмечал замечательную яркость сновидений, посещающих спящих в состоянии акогольного голода. Эти сны чрезвычайно подробны, они хорошо запоминаются; именно они кажутся продолжением бодрствования. Роману было не жалко лавров, он охотно принял помощь доктора, которую тот оказал по наитию, бессознательно, в состоянии стихийного аналогового мышления, когда связи, доступной разумному постижению, нет, однако одно порождает другое.

...Прямо с утра капитан позвонил экспертам-криминалистам. Те раздраженно ответили, что вещества, которыми пропитаны предъявленные к экспертизе стельки, действительно создают иллюзию ароматизации и вообще зарубежной экзотики, но по составу больше напоминают лекарственные смеси в диком сочетании.

Роман отправился в Корпорацию.

И выяснилось, что сильно поусохшие мозги все еще сохраняли способность ходить на штурмы: оставшиеся в живых расселись по местам, а Снежан восседал в директорском кресле и несказанно обрадовался приходу старшего оперуполномоченного.

- На пару слов, Роман Николаевич, - Снежан выпрыгнул из кресла, подобно барсу.

Они вышли за дверь, и Генеральный зашептал:

- Роман Николаевич, у меня к вам имеется очень, очень убедительная просьба. Сейчас перед всей командой вы намеком или, если хотите, полунамеком, объявите, что дело почти раскрыто и вы поймаете убийцу уже в ближайшие сутки.

- А зачем? - Роман с интересом склонил башку набок.

- Не спрашивайте, - Снежан замотал головой, - не могу. Просто скажите. Тем более, что вероятность такого события действительно возросла, я правильно понимаю?

- Я не уполномочен об этом распространяться, - сухо молвил Роман.- Но просьбу вашу уважу. Отчего, в самом деле, не успокоить людей? Тем более, что эксперты растолковали мне, какого рода информацию собирал в своем офисе Арахнидде. Чем он там занимался.

В этом Роман сблефовал. Он лишь сию секунду вспомнил, что неплохо было бы поинтересоваться у специалистов этим вопросом, ибо он по спиртной забывчивости до сих пор не удосужился это сделать. Ведь Гаттерас постоянно совал Генеральному распечатки-откровения. Хотя по большому счету это уже не имело значения.

Подумав, Роман добавил:

- Впрочем, вам я скажу. Я действительно скоро возьму этого гада.

- Еще лучше, - Снежан расцвел. - Так объявляйте! - Они вернулись к собранию. - Господа! Все мы - одна команда. И наш командный игрок Роман Николаевич Мельников хочет сделать важное сообщение.

Лица у собравшихся были постные, энтузиазм не приживался. Ликвидация менеджера по производству заставила каждого задуматься о собственной участи.

Роман сделал краткое заявление. Да, в деле наметились обнадеживающие сдвиги. Да, он стоит на пороге открытия и не сегодня-завтра вычислит убийцу.

Лицо солидарного Снежана Романова тоже стало топорно-суровым.

- Поэтому я, обдумав этот вопрос неоднократно, прихожу к