Старые недобрые времена 2 - Василий Сергеевич Панфилов

— Славные девушки, — сказал он наконец, закуривая, и Ежи согласился — конечно славные! Особенно его милая Анет…

… но восхищения от обладания таким сокровищем было почему-то меньше, чем день или два назад. Впрочем, это быстро забылось, тем более, ночью он научит её кое-чему интересному!

Выждав, пока толпа разошлась, отправились назад и они, говоря о разной ерунде. Женщины и так-то часто перескакивают с темы на тему, считая, что мужчины способны угнаться за полётом их мыслей, а уже когда они на эмоциях, на подъёме, то остаётся только кивать!

Ежи слушал Анет, особо не вникая. Юношеский горячечный организм уже начал генерировать гормоны к ночи, притом ударными темпами, так что думать о чём-то всерьёз решительно не получается

Кстати… заметив людей с военной выправкой, он вспомнил и о странном интересе русских офицеров к нему. Слежка? Какого чёрта⁈ Если они решили создать проблему ему, он, в ответ, создаст им вдесятеро больше проблем! Право на защиту, чёрт подери, ещё никто не отменял! Оно священно!

— Прости, милая, мне с Матеушем нужно кое-что обсудить, — чуточку неловко сказал он, дождавшись, пока Анет сделает достаточно длинную паузу.

— Конечно, милый, — ничуть не расстроилась девушка, — иди! Эти ваши мужские разговоры…

Она, тут же подхватив под руку подружку Матеуша, отвела её в сторонку, а вскоре к ним присоединились и остальные девушки, предоставив мужчинам возможность поговорить.

Матеуш, выслушав Ежи, хмыкнул, и, схватив в горсть короткую бородку, принялся выспрашивать подробности, переглядываясь с другими.

— Московиты… — шипит под руку Бартош, добавляя эмоций, но не конструктива, — пся крев! Пустили псов шелудивых в сени, пожалели!

Он пустился рассказывать какую-то длинную историю без начала и конца, в которой фигурировали некие исчадия ада, лишённые всех человеческих достоинств. Если бы не постоянные упоминания о том, что это московиты, то, право слово, понять, люди ли это вообще, было бы затруднительно!

Эти исчадия ада всячески вредили людям, разумеется, сущим ангелам и паладинам Света. Девушки-ангелы, все, как под копирку, были трогательными, хрупкими, большеглазыми и невинными созданиями, в то время как мужчины…

… и попаданец не без оснований полагал, что если серди этой саги и есть какая-то реальная основа, то искать её, в общем, бессмысленно.

— Не берусь судить сходу, но полагаю, русские офицеры могут желать отомстить за смерть убитого на дуэли русского, — азартно предположил Эжен, — Он, кажется, тоже в молодости где-то служил? Да? Ну вот… товарищеские связи, они порой очень причудливы бывают.

— Это потому, что Ежи поляк! — парировал Бартош, — У нас с москалями всегда сложные отношения были! И мы, и они хорошо помнят Польские Легионы в составе армии Наполеона, и опасаются, как бы эта история не повторилась снова!

— Полагаю, это всё же скорее частная инициатива, — перебил его Якуб, — Хотя, разумеется, между русскими и нами всегда отношения сложные были, в этом Бартош прав.

— Но полагаю всё же, что Эжен тоже прав, — примирительно добавил он, — товарищеские связи, они бывают очень причудливы! Кто знает, с кем в молодости служил месье Давыдов? Быть может, сейчас некоторые товарищи его юных лет дослужились до немалых чинов, и офицеры, затеявшие за Жоржем слежку, желают каким-то образом угодить им?

— Выбивают лучших! Лидеров! — не унимается Камински, — Тех, кто может когда-нибудь повести Легионы за собой, сперва освобождать Краков и Варшаву, а потом и на Москву!

— Один чёрт! — зло сощурил глаза Матеуш, — В Париже становится слишком много русских! Слишком!

[i] В РИ Аланды всё-таки остались за Россией, в составе Великого Княжества Финляндского, хотя острова получили статус демилитаризованной зоны.

[ii] В РИ Карс был взят во время Крымской войны русскими войсками (гарнизон капитулировал из—за голода), но возвращён Османской Империи в результате мирного договора.

[iii] В отчётах тех лет слова «каратели» или «карательные экспедиции», использовались вполне официально.

[iv] grisette) — молодая девушка, горожанка (швея, модистка, белошвейка, хористка, продавщица и тому подобное), легкомысленного поведения и не самых строгих правил.

Глава 6

Без белых перчаток

— Этот? — оживилась девушка, привстав на цыпочках и немного вытягивая шею, выглядывая из переулка, — Какой… интересный месье. Так и не скажешь, что русский! Такой красивый…

— Нет, милая, — со сдержанным раздражением ответил её возрастной кавалер, всё ещё достаточно интересный, но уже вышедший из возраста придыхания молоденьких девушек, — это… а впрочем, тебе и не надо знать, кто это!

— Левее, ещё левее… да не тот! — он довольно грубо ухватил её за голову, — Вот… рядом с полной дамой, видишь?

— Мадам Жаннет? — оживилась гризетка, просунув руку под локоть кавалера, — Я её знаю, она актриса! Хорошая! В этом, как её… в общем, благородную даму играла, здорово было!

— Неважно! — раздражённо бросил кавалер, — Вообще, забудь, что знаешь кого-то! Помнишь, о чём мы говорили?

— А? — рассеянно отозвалась девушка, — Помню, конечно!

— Кстати! — снова оживилась она, и, повиснув на руке кавалера, подняла вверх хорошенькую юную мордашку, искательно заглядывая в глаза мужчины, прикрытые кустистыми бровями, — Я в магазине месье Мореля та-акое платье видела! Цвета морской волны во время зимнего шторма, вот! Его супруга, мадам Морель, мне его примерить разрешила, и я тебе скажу, это просто ах! Но цена… двадцать франков и сорок сантимов, представляешь?

— Куплю, — сквозь зубы пообещал кавалер, — но потом! Сперва мою просьбу выполни, хорошо? Рядом с мадам Жаннет, смуглый такой…

— Этот? — ещё раз выглянув, разочарованно протянула девушка, недовольно выпячивая полную нижнюю губу, — Какой он невзрачный… и кажется, вообще монгол!

— Монгол… — тонко усмехнулся кавалер, — русские все немножечко монголы[i]!

— Да? — искренне удивилась гризетка, — Не знала! Да, а ещё перчатки к платью, такие…

— Иди! — уже жёстче сказал кавалер, — Куплю! И платье куплю, и перчатки!

— Да, милый! — просияла девушка, и, чуть прихорошившись, вышла из переулка совершенно переменившейся. Вот только что была бойкая гризетка, в шалых глазах которой плясали весёлые чёртики, и вот уже она — застенчивая, совершенно невинная и очень трогательная девушка, почти девочка, при виде которой любой мужчина старше восьми и моложе восьмидесяти непроизвольно расправляет плечи в желании защитить невинное создание.

— … прекрасно, просто прекрасно! — услышала она, подходя к клинике, перед входом в которую и