Старая школа рулит - Дмитрий Ромов

Катя вздохнула. Я поднялся. И жалко было эту дуру. И противно. Я выглянул и махнул сомелье, стоящему в дальней части зала.

— Чего ты хочешь, Катя? — спросил я.

— Отомстить, — мотнула она головой и закрыла глаза.

— Отомстишь, — усмехнулся я, но самого меня интересовала не месть.

Я просто хотел расставить всё на свои места. Чтобы этот урод ответил за каждое совершённое злодеяние. И чтобы все видели, что его постигла кара потому, что справедливость ещё никто не отменял.

В зале послышались громкие голоса и раздались шаги. В наш закуток вбежал официант, а за ним, пылая гневом, влетел высокий немолодой и дорого одетый хрен. Он скользнул глазом по столу, глянул на расплывшуюся на диване Катю и уставился на меня.

— Кто такой? — с барской высокомерной интонацией большого начальника спросил он.

А я разглядывал постаревшее, но румяное и ухоженное и всё ещё моложавое лицо Никитоса. И оголённая проводка внутри меня угрожающе искрила.

— Кто, — прогремел он, повысив голос, — ты такой?

— Школьник, — пожал я плечами, глядя ему прямо в глаза.

Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы сохранить спокойствие. Очень сильно.

— Какой нахер школьник⁈

— Второгодка.

Его чуть не разорвало от злости, но бодаться с подростком было нелепо и глупо. Поэтому он достал бумажник, вынул из него две красненькие и с пренебрежением бросил на стол.

— Петухом на малолетку пойдёшь, школьник! — громыхнул он, схватил Катю под руку и буквально поволок к выходу.

— Ник, — шептала она, уже не понимая, где находится и что здесь творится. — Ник, не надо, мне больно…

Я надел куртку и вышел следом за ними. Дождался, пока Никитос загрузит мою бывшую подругу жизни в свой огромный чёрный джип. Он сам сел за руль, включил маячок, два раза крякнул сиреной и попёр по вечерней улице.

Уже смеркалось и к вечеру начало холодать. Я достал телефон и позвонил Кукуше.

— Дядя Слава, привет. Сильно занят?

— Ну… так, не очень.

— Я тут неподалёку, подбегу сейчас. В Кировский смотаемся?

— А там ты что забыл?

— Хочу навестить кое-кого. Помнишь, где барон цыганский живёт?

— Ну, да…

— Вот и отлично, дядя Слава, вот и отлично…

10. Две гитары

Я вернулся в винный бар и прошёл к столу, где мы сидели с Катей. Официант, или как там его, в этот самый момент брал со стола купюры. Он обернулся на звук моих шагов, и во взгляде его проскользнуло что-то вороватое. Я усмехнулся.

— Я за одеждой, — сказал я и снял с крючка Катюхин плащ. — Всех благ.

Он не ответил. Я вышел и направился в сторону бани. Идти было минут семь. Я дошёл по набережной до вечного огня, повернул на аллею героев, миновал травматологию и свернул во двор. Там и была городская баня.

Заходить внутрь я не стал, ещё раз позвонил Кукуше, и он тут же выскочил наружу. Уже ждал моего сигнала. Мы загрузились в его тачку и двинули в Кировский, туда, где за сталинками, неблагоприятной криминальной обстановкой и внешней атмосферой шестидесятых годов простирались извилистые улочки нахаловок и промышленных зон. В общем, отправились в затерянный мир.

— Блин, ты знаешь, — покачал я головой. — Этот «Лексус» как космический корабль. Там лампочки, огонёчки разные. А ещё он разговаривает по-русски. Прикинь?

— Ты чего, — усмехнулся Кукуша. — Сейчас же во всех новых тачках такая канитель. А в «китайцах» вообще такое, будто они из будущего сюда попали.

— А я из прошлого, — усмехнулся я.

— Да мы все из прошлого, — согласился со мной Кукуша. — Тебе зачем барон?

Было видно, что ему очень хочется узнать, что это за тётка, за которой я рванул после кладбища, но он не спрашивал, держался.

— Слушай, эта женщина на «Лексусе»… — начал я.

— Да ладно, чё, — пожал он плечами, — надо будет, расскажешь.

— Там история давняя. Это мать одноклассника моего. А я с ним повздорил. В общем, замирить хотел.

— Это он тебя расписал?

— Да. Правда, там ещё одна тема всплыла, но я потом расскажу, лады?

— Без базара, племяш, — спокойно ответил он. — Ты мне ничем не обязан, вообще. А я тебе — да. За дядьку твоего. Я короче сегодня посмотрел билеты до Буэнос-Айреса. Сто пятьдесят штук из Москвы, прикинь? Это туда и обратно, и без багажа. Во ломят, да?

— Куда-куда? — удивился я. — Ты в Буэнос-Айрес собрался?

— Ну, а чё? Это ж Аргентина? Если Бешеный не может приехать, я сам полечу. Раз такое дело. Бабла, конечно, это стоит немерено. Ну да ладно, ради чего живём-то? Не мы ж для денег, а они для нас, правильно? Сейчас малёха подкоплю и можно лететь. Надо паспортину только заказать. Но Любка сказала, это типа легко.

— Слушай, — покачал я головой. — С ним же связи нет. Где ты его искать там будешь? Это ж надо ждать, пока он сам как-то проявится.

— Да? — грустно спросил Кукуша, и в сердце у меня стало горячо.

— Да, — ответил я. — Даже и не представляю, когда он снова сигнал подаст.

— Понятно…

Он замолчал.

— Слушай, — снова заговорил он минут через пять. — Круглый этот… Ну, копщик, бывший мент…

— Да я понял-понял.

— Я, честно скажу, не ожидал, что он цену назначит. Но так прикинул, бабки не великие, прямо скажем, сейчас один лям — это ж вообще ничего. У меня столько нет, конечно, но я, думаю, раздобыть можно будет. У братвы поспрашиваю. Или на крайняк кредит в банке возьму.

— А отдавать чем? — поинтересовался я.

— Да чё, отдам как-нибудь. Это ж не сразу, года на три.

— Братва года на три столько заломит, что и душу продать придётся.

— Это да… Слушай, а чё мы к барону-то едем?

— А у нас в школе сынок его учится, я перетереть с ним хочу. Он мне там предлагал для него наркоту толкать.

— Ты чё, газет не читаешь? — помрачнел Кукуша. — Сейчас все зоны курьерами забиты. От шестнадцати лет сажают на конкретные сроки. Можно даже до десятки огрести. Коробок в кармане найдут — всё, кирдык, в