Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

– Нет, снимай. – Модести жестом отправила ее обратно в примерочную. – Оно тебе не идет.

Дверь внезапно открылась. Тео вспомнил о своем долге и схватился за меч. Но в помещение вошла Хильда, а за ней Эдмунд. Кажется, после голосования в саду ни один из них так и не уснул. Эдмунд встретился взглядом с Тео и закатил глаза, пользуясь тем, что его не видит Хильда – та как раз кланялась Модести в знак приветствия.

– Мы пришли подменить сэра Теодрика, – сказала Хильда.

Модести раздраженно поджала губы и повернулась к подносу с кольцами, который только что принесла продавщица.

– По чьему приказу? Норе он не принадлежит, знаете ли. А ты… – Она ткнула пальцем в Эдмунда. – Разве я не отсылала тебя еще утром? Или это был другой рыцарь? Вы все на одно лицо.

Второе замечание Хильда проигнорировала.

– По приказу командора Лизелотты. – Иными словами, Мерси Хольцфалль. С которой даже Модести не могла поспорить.

– Ладно. – Модести взмахнула рукой, унизанной кольцами. – Можешь идти.

Эдмунд вышел за дверь вслед за Тео.

– Как тебя угораздило вытащить короткую соломинку? – спросил он.

– Чего хочет командор? – Тео не собирался вслух оскорблять Хольцфаллей, даже если сейчас их никто не слышал.

– Угадай, кто у нас запропастился? Даю три попытки. Хотя тебе хватит и одной.

– Я не знаю, где Нора. – Когда Тео и Аларик были маленькими, отец рассказывал им, что рыцарская служба теперь совсем не та, что в давние времена. Ныне Риддеры просто несли караул и отвозили Хольцфаллей куда потребуется. Он забыл включить в этот список необходимость разыскивать сбежавших наследниц. – Ночью она забрала у меня локанц. Она не хочет, чтобы я ее искал.

Тео доводилось видеть ее приступы плохого настроения. Она погружалась в молчание на несколько дней, а потом приходила в себя. После смерти отца Нора две недели не говорила ни с ним, ни с Алариком, хотя стояла рядом на похоронах. И пришла на похороны их отца.

«Она скорбит», – сказала тогда Верити Хольцфалль, извиняясь за поведение дочери. Почему-то никто не вспомнил о том, что Тео и Аларик тоже скорбели. Хольцфалли всегда стояли на первом месте.

Эдмунд устало потер затылок, взъерошив волосы.

– Ничем не могу помочь, командор Лиз отдала приказ. – Он похлопал Тео по плечу. – Вот поэтому мы с ними и не дружим, знаешь ли.

Было хорошо за полдень, и небо потемнело перед грозой. Тео поднял воротник куртки, выходя из торгового центра. Он мог поступить так же, как и в прошлый раз, – обойти все места, где собиралась элита 1-го круга, в надежде, что Нора рано или поздно объявится.

Если хочешь узнать, что случилось с твоим братом, приходи на Флинт-стрит, 113.

Салфетка по-прежнему лежала у него в кармане.

Он знал, что от нее давно следовало избавиться. Одна сторона была исписана его собственным почерком и приглашала грима в особняк. На другой красовалось ответное приглашение от гримов. Этого было достаточно для обвинения в измене, особенно с учетом того, что у него уже была возможность передать записку командору Лиз. Но тогда он так и не узнает, что случилось с Алариком.

Тео в нерешительности застыл на углу, пока дождь заливался ему под рубашку. Торговый центр «Рикхаус» находился в 7-м круге. Всего в пяти кругах от адреса на салфетке. Он прекрасно знал, что не сможет отыскать Нору, пока она сама этого не захочет. На бесцельные поиски можно было легко потратить целый день.

Но таков был приказ.

Он никогда не противился приказам. За исключением прошлой ночи, когда отказался бросить Оттолину. Всю жизнь Тео верил, что его долг и клятва составляют единое целое. Что он служит правому делу.

Но перед его мысленным взором снова замаячили двенадцать мертвых рыцарей на траве. Им приказали нарушить клятву. Все они были готовы защищать Хольцфаллей даже ценой собственной жизни. А вместо этого погибли из-за того, что не смогли одну из них убить.

Тео тоже отказался допустить ее смерть. Но остался в живых.

Возможно, подумал он, поворачиваясь спиной к верхним кругам и направляясь на юг, Аларик тоже жив.

Дом на Флинт-стрит, 113 оказался заколоченной игорной лавкой в 12-м круге.

Его окна были обклеены постерами с рекламой театральной постановки, закрывшейся несколько месяцев назад, и чудодейственных микстур, которые сулили избавление от всех болезней и стоили во много раз дешевле чар.

Это наверняка была ловушка. Только глупец последовал бы указаниям убийцы. Только глупец вошел бы в дверь, не зная, что таится по ту сторону, – и все ради призрачной надежды увидеть брата.

Вероятно, Тео был глупцом, потому что он не ушел.

Через дырку в старом постере он вдруг увидел движение: кто-то быстро выглянул на улицу и отошел. Тео сжал рукоять меча, готовясь к драке. Дверь самую малость приоткрылась. За ней стояла девушка, чье лицо было спрятано за остроносой металлической маской лисицы.

– Ну и ну, – сказала она. Голос эхом отдавался от маски. – Собачонка сорвалась с поводка, чтобы поиграть с волками.

Тео напрягся. Но он был хорошим рыцарем. А хороший рыцарь всегда ждет, пока противник сделает первый ход.

Глаза за маской изучили его с ног до головы, после чего девушка наконец отступила в сторону:

– Заходи, пока тебя никто не увидел.

Хороший рыцарь не стал бы в одиночку входить на вражескую территорию.

И все же Тео пошел вслед за лисицей.

В помещении горела одна-единственная лампочка, тусклая и то и дело мигающая. Эта магическая энергия нелегально выкачивалась из линий «ЛАО», пронизывавших весь город, как нервная система.

– Похоже, я задолжал тебе двадцать заубов, – из темного угла раздался мужской голос. Тео с трудом подавил порыв обнажить меч. – Не думал, что он придет.

Снаружи зарокотал грузовик с горящими фарами. Проникнув в щели между постерами, паутинка света ненадолго озарила пол, усеянный квитанциями о сделанных ставках. В помещении собралось не меньше дюжины людей в звериных масках.

Пожилая женщина в маске лани, расположившаяся в углу, широкоплечий мужчина в маске вепря, светловолосая девушка в поцарапанной маске мыши, ястреб, медведь, белка, сова… Но волка – Исенгрима – среди них не было.

Грузовик проехал мимо, и помещение вновь погрузилось во мрак, но теперь Тео различал отблески на масках. Его нервы были напряжены как никогда. Словно в нем проснулась кровь далеких предков, которые убегали от диких лесных зверей, подобных этим.

Когда они наконец приступили к службе после долгих лет обучения, Аларик не раз жаловался, что ржавеет, как игрушечный солдатик. Ему было скучно стоять на карауле и защищать Хольцфаллей от несуществующих опасностей. Но для Тео служба была наполнена смыслом. И сейчас этот смысл придавал ему сил. Пусть противник и превосходил его числом, но, если дело дойдет до боя, он был готов погибнуть рыцарем.

– Я даже не думала, что твоя девчонка подберется достаточно близко, чтобы передать послание, – сказала девушка-лисица.

– Ваша «посланница» попыталась убить одну из Хольцфаллей, – сказал Тео, обращаясь в темноту. Мысленным взором он вновь увидел остекленевший взгляд рыжеволосой девушки, лежавшей на траве. – Она мертва.

Дерзкая болтовня тут же сменилась молчанием.

– Ты лжешь. – Голос женщины, которая это произнесла, надломился. Она знала, что он не лжет. – Об этом написали бы в газетах.

– Нет, – возразил другой мужчина в маске. – Они не хотят, чтобы кто-то узнал, как близко мы к ним подобрались. – Тео не сомневался, что «они» – это Хольцфалли. – Глупая девчонка. О чем только она думала?

– Саския знала, чем рискует, – отрезала девушка-лисица. – Она сама решила использовать мальчишку Лётце, чтобы попасть на церемонию. – Лисья усмешка обратилась к Тео. – Но благодаря тебе он ей не понадобился. Очень по-рыцарски.

Тео словно ударили под дых.

– Даже если бы ей удалось убить Модести, вы должны были понимать, что она не выживет. Вы часто так делаете? Посылаете других умирать за свои идеи?

– Саския хотя бы знала, за что умирает, – вкрадчиво произнесла лисица из темноты. – В отличие от тебя и дюжины твоих товарищей по оружию.