Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

– Значит, твой отец работает на Оскара Уоллена?

– Они оба работали на Леона Юнге. Когда Юнге умер и Оскар стал всем заправлять, мой отец порвал с криминальным прошлым. Но Оскар все равно оплатил его похороны. – По тому, как ловко Аугуст обошел момент смерти отца, Нора поняла, что он не хочет слышать ни вопросов, ни соболезнований. – Он не из тех, кто забывает старых друзей. А еще не из тех, кого стоит заставлять ждать.

Они подошли к незаметной металлической двери в кирпичном здании рядом с рынком. Иоахим с грохотом постучал в дверь кулаком, и ее тут же распахнул мужчина, чьи руки, казалось, могли без труда переломить обычного человека пополам.

Шагнув за порог, Нора ощутила знакомую дрожь магической энергии, а потом с нее вдруг спала иллюзия. Нора схватилась за медальон, но тщетно. Иллюзия на миг вернулась к жизни и тут же погасла вновь.

Аугуст обернулся к ней через плечо.

– Никаких чар в присутствии Оскара Уоллена. – Он увидел ее настоящее лицо в первый раз за весь день и быстро смерил ее взглядом, как вчера ночью, на церемонии.

– Жаль, что я не знала. – Ее сердце забилось быстрее от чувства опасности: она осталась без своих чар. – У меня столько незачарованных украшений, и так редко выпадает возможность их надеть.

Поднявшись по короткому лестничному пролету, они оказались в просторном пустом помещении. Похоже, когда-то в этом здании располагалась таможня. Из большого окна открывался вид на реку. В углу громоздились обломки старых грузовых ящиков. Единственным предметом мебели был огромный дубовый стол, по бокам от которого стояли двое не менее огромных мужчин. А вот третий, сидевший за столом, крупным телосложением не отличался.

Сзади его озарял свет из окна, так что поначалу Нора увидела только темный силуэт с двумя торчащими полупрозрачными ушами.

– А, – сказала она, не понижая голос. – Так вот почему его называют Ушастым.

Аугуст заметно напрягся, но мужчину за столом выходка Норы, кажется, позабавила:

– Это чтобы лучше тебя слышать, внученька.

Когда они подошли ближе, Нора наконец смогла разглядеть Оскара Уоллена. Ему было лет сорок с небольшим, и одет он был в идеальный костюм-тройку. Нагрудный платок и галстук сочетались с ярким узорчатым жилетом. Жемчужный зажим для галстука был выполнен в форме пчелы. Других отличительных особенностей, помимо кричащего наряда и выдающихся ушей, у него не наблюдалось. С такой прической и безучастным выражением лица он легко затерялся бы в толпе банкиров и юристов.

– Мисс Хольцфалль. – Он кивнул в знак приветствия. Если Оскар Уоллен и удивился, увидев ее в компании журналиста, то ничем это не показал. – Аугги, почему это ты разбрасываешься моим именем налево и направо? – Несмотря на мягкий тон, Нора почувствовала, что вопрос не риторический. – Неужели после стольких лет ты все-таки передумал?

– Просто веду расследование. – Аугуст непринужденно пожал плечами, хотя Нора чувствовала, как он нервничает.

– И что же ты расследуешь?

– Мы ищем копа, который украл кольцо моей матери. – Нора проигнорировала взгляд Аугуста. – Раз ты знаешь о том, что мы упомянули твое имя, то должен знать и об этом. Ты просто хотел проверить, солжем ли мы.

Оскар Уоллен сложил руки, пряча за ними улыбку:

– Я надеялся, что у Хольцфалль хватит ума не лгать во время Испытаний Веритас.

В этом он был прав. Хотя Нора сомневалась, что даже хульдрекалл стал бы использовать Оскара Уоллена в качестве испытания.

Он откинулся на спинку стула:

– Соболезную твоей утрате. Какое вы там ищете кольцо? С рубинами?

– С изумрудами.

– Ну да. Изумруды больше идут блондинкам. – Оскар задумчиво побарабанил по столу пальцами, тоже унизанными кольцами.

– Ты что-то слышал, – уверенно сказал Аугуст.

– Я много чего слышу. – Оскар указал на свое ухо.

– Ты обратил защитные чары вовнутрь, а не наружу. Вот почему здесь не действует магия. – Эта загадка мучила ее на протяжении всего разговора, но теперь пазл наконец сложился. – Такого же эффекта можно добиться чарами прерывания, но радиус их действия нестабилен. Торговцы задались бы вопросом, почему их рыба гниет, а лед тает, несмотря на охлаждающие чары на прилавках. Еще можно зачаровать все здание целиком, но это чересчур трудоемкая задача, если ты и в самом деле каждый день перемещаешься. А чары, предназначенные для защиты от наружной магии, не так уж сложно обратить в противоположную сторону. Очень умно.

На этот раз широкую улыбку Оскара не смогли спрятать даже сцепленные ладони.

– Ты тоже неглупа, – сказал он.

– Я знаю.

Оскар задумчиво посмотрел на них, а затем перевел взгляд на газету, лежащую на столе, и лениво ее полистал.

– У твоей бабушки – другой, не Хольцфалль, – отличное деловое чутье. А ты, говорят, больше пошла в нее, чем в Мерси Хольцфалль.

– Если ты знаешь, у кого кольцо моей матери, почему просто не присвоишь его себе? – спросила Нора, проигнорировав закинутый в ее сторону крючок. – Оно стоит миллионы заубов.

– Да хоть миллиарды. Деньги не стоят того, чтобы связываться с самым громким убийством столетия.

Нора догадывалась, к чему он клонит.

– Тогда что ты хочешь в обмен?

– Информацию. – Оскар перелистнул газету на первую полосу, где красовалось лицо Оттолины. – Ее отец. – Он указал на фотографию. – Кто он?

Нора ни за что не подумала бы, что глава преступного мира всего Вальштада заинтересуется грязным бельем тети Грейс.

– Ты предпочитаешь сплетни деньгам?

– Знания – это сила. – Оскар откинулся на спинку стула. – Твоя бабушка – та, которая Хольцфалль, – приложила немало усилий, чтобы скрыть ее существование. Мне интересно почему.

Значит, шантаж.

– Тетя Грейс и бабушка лгали мне целых шестнадцать лет, – уклончиво ответила Нора. Казалось бы, согласиться на предложенную цену просто. Вчера бабушка и тетя продемонстрировали, что ни в грош ее не ставят. Она не обязана была их защищать. – С какой стати им признаваться теперь?

– От правды, которую твоя тетя согласилась бы просто рассказать, толку было бы мало. Ты девочка смышленая. Есть и другие способы все узнать. – Оскар устроился поудобней и снова занялся газетами. Нора чувствовала, как Аугуст сверлит ее взглядом, но сама продолжала смотреть на Оскара Уоллена. Она не хотела знать, к чему подталкивает ее Аугуст: согласиться или уйти. Чувство противоречия заставило бы ее выбрать противоположный вариант.

– Вот что я предлагаю, мисс Хольцфалль. Раздобудь нужные сведения, и я помогу найти того, кто прикарманил кольцо твоей матери. В противном случае вы с Аугги можете и дальше опрашивать владельцев всех ломбардов в городе. Можете даже использовать мое имя, я не против. Но вы скорее протрете башмаки до дыр, чем узнаете что-то полезное.

Глава 24

Лотти

Пусть Лотти и сказала Модести, что новости в городе разносятся быстро, но она все равно не ожидала увидеть в дневных газетах фотографии, сделанные всего несколько часов назад.

Каждый газетный киоск по пути из торгового центра на фуршет пестрел снимками, на которых Лотти выходила из отеля в куртке Тео поверх халата, а Модести широко улыбалась камерам.

Такими темпами в вечерних газетах наверняка появятся кадры, на которых она входит в особняк Арндтов в шелковом изумрудно-зеленом платье с бриллиантами на шее и запястьях, а Модести все так же широко улыбается.

Лотти даже не пыталась понять, какой ценностью обладает внимание журналистов. Почему Модести хотела вызвать зависть у девчонок вроде Эстель, живущих совершенно другой жизнью. Но, поднимаясь по ступеням особняка под объективами фотокамер, одно Лотти понимала точно: сейчас у нее есть это внимание и Модести его жаждет.

– Стервятники, – неубедительно вздохнула Модести, когда они вошли в особняк. Она взяла с подноса два фужера шампанского и протянула один из них Лотти. В этот момент Лотти даже не нужно было притворяться, чтобы сойти за деревенскую простушку. Потолок особняка Арндтов был расписан сценами из сказок о старом лесе. Тролли крушили деревни, бессмертные духи вручали рыцарям волшебные клинки, юные девы пряли золото из соломы. А колонны были украшены такими роскошными цветочными венками, что чей-то сад, наверное, пришлось выщипать подчистую.

Опустив взгляд, она поняла, что все