Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

– Да ладно. – Аугуста ее возмущение ничуть не тронуло, из-за чего она еще больше рассердилась. – Знаю, после заката ты будешь страшно по мне скучать. Но наверняка у тебя есть дела поинтересней, чем тенью ходить за мной.

Он явно не рассчитывал, что эти слова ее так заденут. Когда Нора была будущей Наследницей, мир вращался вокруг нее, как вокруг солнца. Она сверкала так ярко, что все окружающие становились тенями. А теперь она сама обратилась в тень, бледное подобие себя прежней. Ее главной целью в жизни было дождаться, пока бессмертный дух каким-то образом ее испытает, чтобы она смогла доказать свою ценность для семьи и для города.

– Спасибо, что напомнил. У меня и правда есть дела. – Нора была слишком богата, чтобы уходить, хлопнув дверью. Вместо этого она остановила такси, заплатила водителю втрое больше стандартного тарифа и поехала на вечеринку по случаю дня рождения Александры Флипп.

Александра наполнила бальный зал особняка водой и пустила по ней несколько корабликов. Один из них разливал шампанское из иллюминаторов. Другой выстреливал в толпу сладкими леденцами.

Разумеется, в эпицентре празднества снова была Оттолина. Несмотря на то, что она раньше не была знакома с Александрой, которую Нора знала с младенчества. И неважно, что Нора презирала Александру и ее привычку начинать каждый разговор с вычурной лести.

Притворство Оттолины и то, как успешно оно работало, здорово действовало Норе на нервы.

Спустя пару-тройку часов после начала вечеринки Нора неспешно приблизилась к Модести по мелководью в конце зала. Зачарованное платье Норы элегантно колыхалось в воде и моментально высыхало на воздухе. В голове у нее постепенно формировалась идея. Допустим, она действительно захочет узнать, кто отец Оттолины. Тетя Грейс, конечно, ничего Норе не скажет. Но если вопрос задаст сама дочь…

– Что ты будешь делать, когда газеты потеряют к ней интерес?

Модести на секунду отвлеклась от тарталетки, ягоды с которой она бросала в воду плавающим рыбкам.

– Когда газеты потеряют к ней интерес, я уже буду Наследницей.

Это замечание должно было задеть Нору, само собой. Но она решила его проигнорировать: у нее были дела поважней.

– Следующей Наследнице все равно придется иметь с ней дело. Она станет очередной родственницей с протянутой рукой, совсем как твоя мать. – К удивлению Норы, Модести никак не отреагировала на колкость. Быть может, им просто недоставало общего врага.

– И что ты предлагаешь? – Если Модести и находила подозрительным внезапный интерес Норы к их новой кузине, она ничем этого не показывала. – Мышьяк?

– Или, – холодно ответила Нора, – пусть с ней разбирается другая половина семьи. – Зная, что в сообразительности Модести ей уступает, Нора подождала, пока кузина поймет намек.

– Юдора Бинкс пустила слух, что ее отец – бессмертный дух. – Модести смерила взглядом Оттолину на другом конце искусственного моря. Та держала в руке фужер шампанского, но почти не пила. Похоже, усвоила урок, полученный на фуршете. – Якобы она родилась через девять месяцев после Испытаний Веритас.

– Да ну. – Нора фыркнула совершенно искренне. В некоторых частях света нередко встречались полубессмертные дети, но точно не в Гаманиксе. – Никто не поверит, что тетя Грейс так достойна и добродетельна, что ею прельстился лесной дух.

– Тогда почему ее отец о себе не заявил? Ради денег, славы и всего остального. – Похоже, Модести уже размышляла об этом. Нора терпеть не могла, когда такой ужасный человек говорил что-то дельное.

– Раз уж вы такие хорошие подруги, – ее голос сочился сарказмом, – возможно, она расскажет тебе правду. – Нора пожала плечами. – Возможно, ей просто не приходило в голову разузнать, кто ее отец.

Модести удалось использовать свой дар на Норе один-единственный раз, в детстве. Они вместе играли в лапту в саду особняка. Нора выигрывала. Модести толкнула ее, прорвав защиту блокатора. И Норе вдруг подумалось, что ей ни к чему победа. Лучше уступить. Модести это заслужила.

Только по окончании игры, наблюдая за торжеством кузины, Нора поняла, что Модести внушила ей эту мысль. Нарушила неприкосновенность ее разума, который Нора ценила превыше всего.

И теперь она собиралась сотворить то же самое с Оттолиной.

Норе не под силу было сдвинуть с места испытания, но, если она выяснит, кто отец Оттолины… Она сказала Оскару, что не станет торговать семейными тайнами. Но это было несколько дней назад. С тех пор ситуация изменилась.

Модести все поняла. Она без слов пересекла зал, сняла перчатку и непринужденно положила руку на плечо Оттолины.

Какого бы происхождения та ни была, для Норы Оттолина оставалась чужой и не заслуживала ее преданности.

И все же… Если Оскар Уоллен и вправду был испытанием хульдрекалла, то Нора точно его провалила.

В руках Норы остывала чашка кофе. Она подогрела ее искрой с кольца и окинула взглядом город, пока прохладный ветер развевал ее волосы.

В лучах заходящего солнца окрашенный алым город словно пылал. Хотя… Нора прищурилась, заметив что-то вдалеке. Иллюзорный пожар обычно не сопровождается клубами дыма.

Нора встала заживающими ногами на кафельный пол балкона и перегнулась через кованое ограждение. Столб дыма поднимался где-то на западе. В районе 6-го круга.

Она сорвалась с места еще до того, как внизу завыли полицейские сирены. Ее охватило лихорадочное возбуждение.

Как там говорится? Не бывает дыма без испытания, которое наконец-то позволит ей проявить себя в глазах бессмертного духа.

Кажется, как-то так.

Глава 26

Лотти

– Может быть, ленточка на поясе его дополнит?

– Но только не зеленая.

– А золотистая?

– Желтый тебе не к лицу.

– Я сказала не желтая, а золотистая.

Несмотря на будничный разговор Модести, Констанс и Клеменси, в помещении царила напряженная атмосфера. Лотти ощущала нетерпение и в натянуто-непринужденной беседе кузин, и в самой себе. Оно накатывало подобно волне, захлестывавшей все другие мысли.

Она провела в городе уже четыре дня.

Четыре дня в бесконечной череде новых платьев и вечеринок.

Сначала бал, где по залу парили розовые облачка с едой и напитками. Потом выставка картин, на которой каждую раму держала прекрасная молодая девушка, весь вечер стоявшая не шелохнувшись. Затем – день рождения в затопленном зале и кораблики с шампанским.

И ни одного испытания.

Лотти устала нарочито округлять глаза, изображая провинциальную дурочку. Ее терпение истощалось всякий раз, когда кто-то с ухмылкой показывал на магимех-лампочку: «В твоей деревне таких наверняка не было, да?» Вчера вечером в затопленном зале вокруг нее собралась небольшая толпа, умоляя произнести слово «корабль» с сельским выговором.

И каждый раз, когда они дотрагивались до нее в притворном дружелюбии, Лотти слышала правду. О том, как они не хотели здесь находиться, но пришли, чтобы быть замеченными. О том, как они демонстративно тратили деньги на ненужные вещи. Они старались держаться поближе к могущественным и известным персонам, чтобы урвать частичку их славы. Им вовсе не было весело, но они изо всех сил старались показать, что веселятся больше всех вокруг. Они думали лишь о том, какое впечатление производят и что пишут о них в газетах.

Все, кроме Оноры Хольцфалль, которая казалась островом среди бушующих волн. Несколько раз Лотти чудилось, что Онора за ней наблюдает. Но каждый раз оказывалось, что на самом деле та занята чем-то другим, а Лотти сглупила, вообразив, будто кузине есть до нее дело.

Все они изнывали от нетерпения перед следующим испытанием.

Но только Лотти ждала шанса доказать, что она – истинная Хольцфалль, а не просто временная забава. Эту мысль она тоже подслушала в чужих головах.

Газеты тоже забуксовали в томительном ожидании. Они начали публиковать рассказы о прежних Испытаниях Веритас. Лотти так и не смогла побороть привычку просыпаться на рассвете, поэтому с утра у нее было несколько свободных часов до пробуждения остальных и она успевала прочесть каждую газету от начала до конца.

Так она и узнала