Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Протестующие по ту сторону рассеялись. Тео и Лотти, оставаясь незамеченными, петляли между ручейками людей, стекавшимися к центральному водовороту.

Пробираясь по закоулкам, они с Лотти медленно продвигались на север. Каждый раз, когда кто-то подходил слишком близко, Тео цепенел от страха, что Лотти могут узнать.

Потом они добрались до 6-го круга, и закоулки кончились.

Здесь, в состоятельной части города, на широких, усаженных деревьями улицах, прятаться было негде. И именно здесь произошло столкновение между протестующими и полицией.

В торговом центре «Мьюрхаус» полыхал пожар. Улицы заволокло дымом, на крыши соседних домов летели искры. Несомненно, пламя послужило маяком для полицейских. Они выстроились цепью перед протестующими в волчьих масках.

Когда Тео и Лотти завернули за угол, до них донесся выкрик – приказ. Полицейские активировали оружие и опустили на лица собственные маски. Толстые, зачарованные против газа. В один миг протестующих окутало облако дыма. Жгучие чары, изобретенные «ЛАО», предназначались именно для этой цели – чтобы подавить восстание в зародыше, заставив протестующих рухнуть на колени от боли.

Так и вышло.

Над толпой разнеслись крики боли, эхом отражавшиеся от мраморных стен роскошных домов. Полицейские вооружились чарами иммобилизации. Лотти напряглась, видимо осознав, что будет дальше, еще до того, как они начали беспорядочно стрелять в толпу по корчащимся целям.

После каждого точного выстрела в толпе замолкал очередной голос. Чары парализовали мышцы, превращая людей в живые, мучающиеся от боли статуи.

– Дым идет в нашу сторону, – сказала Лотти. И верно – полицейские в защитных масках пробирались в толпу протестующих, а ветер тем временем гнал облако жгучего дыма дальше по улице, прямо к Тео и Лотти.

Тео судорожно пытался сообразить, что делать дальше. Перед лицом этого врага он не мог загородить Лотти собой. От дыма было не убежать. Любой путь отступления неизбежно приведет их обратно в толпу протестующих.

Но другого выбора не оставалось.

Они повернулись в противоположную от дыма сторону. Но не успели ступить и шагу, как в лицо ударил мощный порыв ветра. Тео прикрылся рукой и сумел устоять на ногах, но Лотти пошатнулась. Обернувшись, он увидел, что дым изменил направление – ветер направил его обратно, к полицейским.

Второй порыв ветра отогнал дым еще дальше. Тео снова повернулся и увидел знакомый силуэт темноволосой девушки. Ее руки были подняты, а на запястье искрился магией зачарованный золотой браслет.

Нора в шелковом халате.

Посреди охваченного беспорядками города.

Ну разумеется. Она шла так уверенно, словно за спиной у нее стояла целая армия, и приветливо улыбнулась, будто они случайно встретились во время вечерней прогулки.

– Я заметила пожар, – сказала Нора в качестве оправдания, подойдя ближе.

– И захотела полюбоваться вблизи? – спросила Лотти.

– Я подумала, это часть испытания. – Нора перевела взгляд на полицейских в масках. Они укладывали на землю парализованных протестующих, словно кукол. Кажется, она до сих пор думала, что это может быть испытанием. Тео знал Нору достаточно хорошо и понимал, что она ищет способ доказать хульдрекаллу свою добродетельность. Лотти тоже оглянулась, словно движимая той же надеждой, и Тео забеспокоился.

– Это не испытание, – твердо сказал он. Клятва в крови подгоняла его увести их обеих в безопасное место. – Это беспорядки.

– Одно другого не исключает. – Нора не сдвинулась с места. Дым снова пополз в их сторону. Тео отчетливо осознавал, что протестующие приближаются. Лотти, может быть, еще и удастся избежать их внимания. Но вот Норе…

– Нет, – подала голос Лотти. – Я не верю, что это испытание. Они слишком… – Ее голос дрогнул. – Они слишком разгневаны.

– А ты у нас эксперт по хульдрекаллам и их испытаниям? – Нора приподняла бровь.

– Я знаю достаточно, чтобы не задерживаться здесь в попытках что-то кому-то доказать.

Лотти развернулась, но Тео ее остановил:

– Мы не можем вернуться. Они пойдут по Норт-стрит.

– Или по Королевскому пути, – добавила Нора. Кажется, она смирилась с тем, что испытание здесь ни при чем.

– Первый круг уже запечатан.

– А фабрика – нет.

Тео проследил за взглядом Норы. Над белыми, элегантно позолоченными особняками возвышались четыре необъятные кирпичные башни – производство «ЛАО».

– Нам не пересечь три квартала в такой обстановке, – возразил Тео.

– Нужно пересечь только один, – парировала Нора.

Тео давно уяснил, что с ней лучше не спорить, даже когда она делала такие стремительные логические прыжки, за которыми никто не мог угнаться.

И они побежали прочь.

Все трое. Побежали от надвигающейся толпы. От зачарованного дыма, клубы которого поднимались теперь над всем городом, заполняя улицы криками боли.

Нора резко свернула влево и взбежала по ступеням таунхауса.

Он ничем не отличался от всех остальных по обе стороны улицы. Но на глазах у Тео Нора ловко отодвинула висевшую на двери табличку с номером, и под ней оказался кодовый замок.

Нора быстро ввела последовательность чисел: 14–15–18–01, и дверь распахнулась. Они вошли и захлопнули ее за собой, отсекая нарастающий шум толпы за спиной.

Тео по-прежнему держал Лотти за руку.

Глава 28

Нора

Онора Хольцфалль претендовала сразу на два наследия.

По материнской линии она происходила из древнего рода благородных, добродетельных лесорубов. Тех, кто своими руками отвоевал у леса пространство для этого города.

А по отцовской линии ей достались королевская кровь и производство.

Мерси Хольцфалль владела городом, но ее вторая бабушка, Лейла, снабжала его энергией.

Стоя в облицованном мрамором холле дома, Нора ощущала сквозь шлепанцы вибрацию магии. Она нашарила на плиточном полу потайную ручку и потянула ее. За люком скрывались ступени, ведущие под землю.

– Не проще было бы использовать стремянку? – спросил Тео.

– Мы знакомы с детства. Ты хоть раз видел, чтобы я карабкалась по стремянке? – Препираться с Тео, будто с родным братом, было легко и привычно. А потом ее взгляд упал на его руку, в которой он только что сжимал ладонь Лотти.

Нора напомнила себе, что нельзя полагаться ни на чью верность.

– Закройте за собой люк, – велела она.

Бабушка Норы – вторая – показала Норе эти туннели, как только та достигла возраста, в котором дети умеют хранить секреты. Лейле Аль-Оман уже доводилось пускаться в бега. Этот опыт взрастил в ней привычку всегда готовить пути отступления. Она втайне соорудила подземные ходы, когда прокладывала под городом силовые линии. Потому у подножия лестницы их встретили огромные мотки серебряной и бронзовой проволоки. Такая проволока тянулась из леса к огромному магимех-генератору в самом сердце фабрики «ЛАО», а оттуда расползалась по всему Вальштаду. Она гудела от чистой магии, выкачиваемой из леса.

Перебравшись в Вальштад, Лейла Аль-Оман, пустынная принцесса-изгнанница, тут же приковала к себе всеобщее внимание. Она бежала от революции с новорожденным сыном на руках. Всем хотелось послушать ее сказки о принцах и джиннах далеких краев. Ее приглашали в салоны, чтобы она рассказала захватывающую романтичную сагу о матери, женщине родом из Гаманикса, попавшей в гарем к молодому неотразимому султану, отцу Лейлы. Далее следовали чарующие истории о юности, проведенной в пышных садах посреди пустыни, за неприступными стенами. И, наконец, трагический финал: рассказ о том, как ее отец-султан был свергнут бандой бунтовщиков, возглавляемой его собственным сыном, дерзким и коварным принцем.

Лейла охотно делилась историями, чтобы к ней начали прислушиваться. После этого было совсем нетрудно перевести разговор на другие темы – например, денежные. Она предлагала инвестировать в свое излюбленное занятие – изобретательство, созидание, строительство.

Начала она с изобретения, привезенного из пустыни. Лампа, которая светила без масла и огня, работая на одной лишь магии. Всего через несколько месяцев стеклянные магимех-лампочки появились во всех состоятельных домах Вальштада. Ее инвестору, Роланду Биттенкорту, они принесли миллионы.

А Лейле – внимание Мерси Хольцфалль.

Которого она и добивалась.

В то время они обе были молоды. Им не исполнилось и тридцати. Но каждая успела немало пережить. Мерси победила на испытаниях и возглавила семью после скоропостижной кончины отца. Лейла была изгнана с родины и начала новую жизнь на чужбине. Нора знала, что обе ее бабушки