Дети, сотканные ветром. Часть 3 - Артём Ерёмин

Кажется, всполох наврал про свою плохую учёбу. Он чаровал сродни опричникам на скудельнице. Вот только, когда Лев вскочил на ноги, то Аскольда, вцепившегося в него, пришлось поднимать. Чары вымотали его.

— Неплохая работа, — мрачно похвалил голос Миазма. Совершенно не похоже, что сейчас он испытывал какие-либо неудобства из-за увечья. — Особенно для подмастерьев Огня, которые глупо презирают чары с другими стихиями.

— Тот, кто проводит время на льду дольше, чем за верстаком, знает силу воды, — Аскольд вежливо поддержал беседу, сам же потянул Льва в сторону от голоса.

У них же есть коньки и лёд под ногами. За ними скорость. Лев слабо зажёг янтарь, и они понеслись куда глаза глядят.

Высоко в небо взвился огненный шар. Он осветил огромную пустоту, и Лев понял слова Аскольда о том, что они сами не выберутся из темноты.

Не было купола, как и не было трибун. Пол, состоящий из лоскутов льда, камня и земли, занимал пространство в десятки раз больше, чем сама арена. Миазм нарочно показал, что бежать им некуда.

Аскольд рухнул на лёд. Льву вздумалось будто и его ноги дрожат от бессилия и страха. Однако всполох вновь применил чары. Угловатая ледяная стена укрыла их от взора преследователя.

— Прошу, не бегите, — убеждал Миазм. — Я не причиню вам вреда.

— Послушай, трубочист… Лев, — шептал Аскольд. — Не знаю, какого беса ему надо от нас. Этот тип уничтожил половину улицы на Оплоте. Он держит в страхе не один Край. Нам нужно одолеть его, пока он не причинил вред тем, кто нам дорог.

Его губы дрогнули. Неужели имя Бажены едва не слетело с них?

Лев согласился с Аскольдом. Есения и вьюны на арене. Коснулась ли их тьма?

— Как нам победить? — спросил Лев, вжимаясь в ледяную стену.

— Отвлечёшь его?

— Зажгу янтарь на всю мощь. Ослеплю его.

Лев помнил, как подобный трюк провернула Есения на скудельнице. Тому барсу не очень он понравился.

Аскольд воодушевлённо похлопал по плечу Льва. Трубочисту происходящее казалось бредом, ведь они улыбались друг другу.

— У нас нет времени для игры, — предупредил Миазм. — Лев, выслушай меня…

— Вперёд, Лев!

Аскольд вытолкнул трубочиста из-за стены и тот поднял над головой камень. Он пропустил через янтарь весь свой страх, и гулкая тьма отступила.

Миазм закрыл руками глаза от колющего света. Заслышав приближавшийся стук коньков, он взвил вокруг себя пламя, однако Аскольд принял его на раскрытый щит. Всполох влетел в противника, словно отрабатывал силовой приём на тренировке. Бой чаровников перешёл в рукопашную возню под стать кабачным дракам.

— Не делай этого! — вдруг взмолился Миазм.

Лев мимолётно подумал, что Аскольд победил, пока не увидел, как чёрная материя обхватила голову всполоха.

— РОД МИРОНОВЫХ ЗАСЛУЖИЛ КАРЫ!

Поднятый в воздух Аскольд визжал и тряс коньками. Силы быстро иссякли в нём, и он повис будто на виселице.

Сияние янтаря затухало, внутри трубочиста всё сжалось от ужаса.

— Хватит! — заорал Лев и бросился на Миазма.

— Хватит! — вторил ему мужчина в маске.

Лев колотил кулаками по руке убийцы. Тьма бурлила на свету янтаря, тогда мальчик вдавил камень в щупальце, и та отпустила Аскольда. Всполох безвольно упал на лёд.

— Прекрати, Лев! — послышался голос Миазма.

Мальчик со всей злобы продолжал вдавливать янтарь. Тьма надулась и лопнула. Брызги попали на правую руку Льва. Зашипел металл, запахло палёным мясом. Лев повалился на пол и еле скинул перчатку. Чёрные капли жгли кожу, даже холод льда не погасил боль. Льву казалось, будто его мучения продлятся вечность.

Миазм схватил его руку и накрыл своей. Сухой и бледной, как у мертвеца. Боль ушла, и Лев от бессилия повалился на лёд.

— Глупые мальчишки. Почему вы не слушали меня, — Миазм отступил от трубочиста. Всю злость в словах он обратил на себя. — Очевидно, и в роду Мироновых есть храбрецы.

Сквозь слёзы Лев видел, как мужчина склонился над Аскольдом. Неподалёку безумно мерцал янтарь, но мальчик не успеет схватить его, даже если бы ноги слушались.

— Жизнь теплится в нём, — Миазм прощупал пульс Аскольда.

— ЖАЛКОЕ ЕЁ ПОДОБИЕ. ЛУЧШЕ, ЕСЛИ МЫ ЗАКОНЧИМ ЕЁ.

— Прекрати, — ругал он сам себя.

Миазм подошёл к янтарю и потянулся, чтобы подобрать его с пола.

«Давай бери его! Возьми и страдай», — зло ликовал Лев.

Янтарь предупреждающе мигал, но когда его нежно сжали пальцы Миазма, свет сделался мирным.

Мужчина подошёл к телу Аскольда, которое изгибалось в судороге. Лучи янтаря проникли в голову подростка. Дрожь прекратилась.

— Я сделал всё возможное, — сожалел Миазм. — На большее ни одни чары в мире неспособны. Пусть он найдёт в разрушенном разуме осколок, где построит свой крошечный мир. Где будет счастлив.

Маска обратилась на Льва:

— Мне нужно многое поведать тебе.

— Нет! Нет, я не хочу слушать! — не помня себя кричал Лев. — Ты нас бросил! Ты бросил маму!

Глава 8. Хождение во тьме.

— Ты бросил нас!

Мужчина опустился перед Львом на колено. Он молча растирал искалеченную руку. Глаза под маской отражали свет янтаря. Они неотрывно смотрели на мальчика, которого захлёстывала истерика.

От криков Лев сорвался на хрип, у него в голове накопилось столько всего, что необходимо выплеснуть в лицо… В эту неживую маску. Только мысли путались, и горло саднило, потому он замолк.

Без его криков в тишине было слышно только тяжёлое