Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

выдвинулась вперёд первой, мотивируя это тем, что свет от фонарей точно выдаст первопроходцев хищникам. Сколько смелости и самоотверженности нашлось в маленькой патоморбистке!

Отряд шёл очень тихо. Вмятина – в самом конце, поскольку не мог заглушить свой шум. Договорились, что при первой опасности Нисса с Гансом бегут к нему, а Бернар открывает огонь. Все заготовили факелы, чтобы тут же их разжечь.

– Я уверен, ты знаешь какое-нибудь огненное заклинание, – обратился Бернар к Гансу. – Огненный шар или дыхание дракона, м?

– Мне не интересны боевые опусы, они примитивны. Но есть один хороший, – отвечал тот хриплым шёпотом. – Правда, он воспламенит твою голову. У тебя раньше была огненная шевелюра, хороший выйдет абсурдус. Да и аффектус заодно.

– Знаешь, совсем не смешно. Ты тоже не захочешь так постареть.

– А я и не шутил.

– Давай договоримся: никаких опусов на мою голову, лады?

Ганс пожал плечами, а Бернар решил догнать гному в одном тоннеле, низеньком, прорубленном шахтёрами для тележек.

– Кстати об огне, – прошептал полуэльф. – Ты говоришь, у них что-то там горит, они боятся пламени. Но почему им так интересны горелые пещеры?

– Знаешь, ты мог бы стать магусом, – похвалила его Нисса и, несмотря на сковывавший её страх, улыбнулась.

Ганс, шагавший сзади и слушавший разговор, недовольно хмыкнул. Конечно, он тоже оценил смекалку Бернара. Да и с тем, что громоздкий короб с оксюморонами неудобно таскать по пещерам, он тоже был согласен. Боги, он даже сам жалел, что потащил в горы осла с книгами. Вот только эрудит скорее откусил бы собственный язык, чем признался бы кому-нибудь в этих мыслях.

– Правда мог бы? – удивился Бернар. – Родители ведь хотели отдать меня в Схолум учиться. Но не сложилось… А как понять, из кого получится хороший маг?

– Из того, кто хорошие вопросы задаёт, – улыбнулась Нисса. – Говорят, вейдхеллей привлекает отчаяние горняков, не успевших спастись из горящей шахты. Но мне ближе другая версия. Я считаю, они понимают: что однажды сгорело, не загорится вновь.

– Ого, они умные!

– Да. Многие звери не такие уж и дураки, если узнать их получше.

– Согласен. Я однажды охотился на лису аж два месяца и ужас как задолбался. Она так путала следы хитро. Когда таки нашёл, пожалел и не стал стрелять: она поумнее некоторых колдунов, я тебе скажу! Хотел задать ей пару вопросов про отношения, но выяснилось…

– Тш-ш! – одёрнула его гнома. Бернар прицелился фонарём и пистолем во тьму и увидел… его.

Большой блок змеевика, лежавший посреди огромного зала, будто чудесное сокровище или древний реликт.

– Это он! – обрадовалась Нисса. – Подходит по габариту, серпентинит, как же он хорош! Берём его – и назад, под небо.

– Кошмар, он огромный. Вмятина, а ты сможешь его вообще поднять?

Отряд вскоре собрался вокруг каменной глыбы неестественно правильной формы – мастера-каменщики искусно откололи её от массива породы. Они хорошо постарались в этом забое, расширив небольшую камеру до просторной пещеры, в которой лихо гуляло эхо. Всё давно было добыто и забрано, остался лишь последний блок, брошенный в спешке.

– Он великоват, – отвечал Вмятина, попробовав приподнять глыбу. – А проходы здесь малы. Сложная задача.

– Я знаю, как её упростить, всю дорогу думала об этом. – Нисса спешно полезла в сумку. – Старая шахтёрская хитрость…

– Опять опусы-фокусы? – взвыл Бернар.

Гнома в ответ лишь кивнула, уже без прежнего энтузиазма. Она заметно торопилась: чем быстрее они отсюда выйдут, тем меньше неприятностей их ждёт. Ганс приступил к поиску подходящего «арканума» – очередного стиха на каком-нибудь богами забытом языке – и тихо-тихо тренировал верные интонации. Алхимица испещрила каменный блок замысловатыми узорами, создавая «формаментум», и замешала «рес» – зал наполнился густым амбре полыни, сандала и реальгара. Магусы постоянно обменивались непонятными фразами с длинными запутанными словами, а Бернар занялся дозором – он по очереди проверял входы в зал, коих Ёрд здесь сотворил немало. Вернее, когда-то их проложила вода, но полуэльф не знал, как считали гномы: была ли вода другим богом или соплями Ёрда.

Легенды подгорья оказались реальны: каменную пыль, устилавшую пол в окрестных проходах, сплошь покрывали следы чьих-то крупных лап. Но следопыт не мог понять, как давно членистоногие здесь рыскали. Может, вчера, а может, двести лет назад. Стены тоннелей украшали ветвистые рога растущих минералов, геликтитов, которые пугающе напоминали усики какого-нибудь гигантского муравья. Полуэльф и так не выспался, а тут ещë бродить по этим пещерам, вглядываться во мглу, принюхиваться к странным солоноватым ароматам, рассматривать искрящуюся неживую растительность и считать про себя время.

Подгорье утомляло. Здесь было тяжело дышать, сложно ориентироваться, трудно ступать по неровному полу и вообще опасно находиться. А ещё Бернар зверски проголодался – хорошо бы вернуться к рюкзаку и хотя бы сыра пожевать. Главное – при этом не уснуть!

Ганс тем временем нашёл подходящий «арканум» и теперь самозабвенно декламировал, усиливая опус Ниссы:

Водою горной камень точится,

потом в пылинку превращается;

ему лететь, как прежде, хочется;

он снова к звёздам возвращается.

Вдруг послышался резкий треск от колдовавших магов – Бернар от неожиданности обернулся, отскочил и задел ногой полугнилое ведро, стоявшее у небольшой дыры в полу. Ведро потянуло за собой длинную железную цепь и деревяху на конце. Охотник хотел прижать их ногой, но в нынешнем полусонном состоянии реагировал медленнее обычного – мусор полетел по водоотводящему колодцу, оглашая систему пещер могучим грохотом роковой Бернаровой ошибки, многократно усиленным эхом.

Взгляд Ниссы из-под очков нельзя было передать словами. В нём смешалось столько чувств, что полуэльф мечтал раствориться на месте. Но гнома через мгновение лишь сдержанно громко скомандовала:

– Завершаем опус и бежим со всех ног!

Ганс продолжил с трагическим пафосом неторопливо декламировать стих, а Нисса повторила прошлую операцию, от которой и возник треск, напугавший Бернара, – она… Что?! Полуэльф не верил своим глазам: колдунья сложила камень пополам, нарушая все его представления о пространстве и предметах. А потом ещё раз. Забой наполнился хрустом и скрежетом материи, уменьшавшейся против собственной воли. И после этого магия – не колдовство?!

Одновременно с хрустом змеевика появился и другой звук. Клёкот, стрекотание, щелчки. И тихий топот лап, множества лап, огромного их числа.

– Хейдвели, – понял Бернар. – Идут сюда! Быстрее делайте дела, а лучше сразу ноги! Вмятина, поджигай факелы, готовь уголь!

– Повышаю давление и накал, – безразлично ответил автоматон.

По залу заметались отсветы огня, затрещали факелы, мощно забили поршни внутри ходячей кузни, заревело пламя!

И вот появились они. Тщедушное тельце, огромное брюшко, усики, кошмарные жвала и восемь чернющих глаз.

Бах! – жахнула аркебуза, убивая первого. Бах! – второй