Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

– Плевать, я не могу её бросить. Вам не понять. Один механизм, другой – не знаю…

– Согласно Эйрировым принципам Гильдии первопроходцев, все члены отряда равны. Жизнь одного члена не важнее жизни другого, – заявил автоматон.

– Да, всё так. Но это дружба. Друзья всегда спасают друзей, как бы сложно это ни было.

– Даже если друзья уже съедены? – уточнил Вмятина будничным тоном, уже бесившим Бернара.

– Сатир подери, да мы не знаем, съели её или нет! Нельзя её уже хоронить! Мы должны попробовать. Я должен. Я вас не обязываю. Я просто пойду и посмотрю.

– Бернар, не надо, – тихо сказал Ганс.

– Нет, извини, я тебя не послушаю. Ты весь из себя такой благородный шевалье, или как там, риттер, голубая кровь! Но когда такая же колдунья, как и ты, попала в беду – тут же признал её погибшей. Обыкновенный благородыш, тебе важен только ты. И твой Гангберт.

Слова Бернара били в самое сердце, но ещё страшнее ранил взгляд. И дело не в поруганной дворянской чести, а в том чувстве, которое всё детство по капле выцеживало из Ганса отцовское кровопускание – и, казалось, выцедило полностью и навсегда. Забытое, пугающее, роковое чувство.

Почему ему так стыдно? Почему так важно, что скажет о нём этот щегол?

Ганс фон Аскенгласс понимал, что уже обречён и что будет долгие годы жалеть о своём решении. Он гадал лишь об одном: жалеть придётся в Этом мире или уже в Том? Ох уж этот цитрон с кремовой лавандой!

– Хорошо, будь по-твоему, – кивнул магус, не сводя взора с Бернара.

– Вот и решили, – кивнул тот. На его глазах вновь выступили слёзы. – Видимо, прощайте.

– Прощай, – невозмутимо ответил Вмятина.

– Ты не так понял, – вдруг возразил архивист. – Я иду с тобой, Бернар… И ты пойдёшь с нами, автоматон… Ведь без тебя мы там сгинем… А твоя жизнь не важнее наших трёх… Неразумно, да?

Внутри кузнеца что-то гулко застучало, завибрировало и заскрежетало, будто шестерёнка слетела с вала и мотор пошёл вразнос. Такт его нарушился, стал запинаться, тарахтеть. Механизм завыл, а с одного клапана слетела крышка, и пошёл со свистом пар.

– Верно, – отвечал он, ставя камень на пол. – У каждой вещи своя задача. Идём. Оставим добытый блок здесь.

– Да будь он, сволочь, проклят, – в сердцах ругнулся полуэльф. Но в душе он улыбался.

И не такие горы покорял Бернар.

Тем временем «под небом», как говорят гномы, наступил вечер. Длинные тени от кривых облезлых елей расползлись чёрными полосами по искрящемуся снегу. Хютерово Светило, бдившее за долиной весь день, подходило к склонам гор, как бы предупреждая Чкта золотистыми лучами: «Я скоро уйду. Смотри в оба. Ночь темна и полна ужасов. Вернусь поутру».

Но бельчонок не слушал Хютера. От безделья он обскакал все полусгнившие дома, что здесь стояли, заодно попрыгал по елям и даже склон проверил – ничего интересного!

Может, стоило пойти с ними? Что там в руднике такого? Должны были уже вернуться. Почему так долго? Чего он тут остался? Осла охранять? А если они не справятся? Наверняка какую-то глупость придумали, полезли в какую-нибудь шахту, потерялись или просто устали и решили ночевать под землёй. Сейчас там ужинают, байки травят, а я тут беспокоюсь…

Бельчонок не замечал, что говорил вслух, а потому ойкнул, когда с улицы послышался медвежий рык. Мельтиец выскочил из дома и вскоре оказался на холке дрр-мишки, оглядывая лес. Да, они пришли.

Из-за ствола дерева медленно и молча выглянула огромная собачья морда. Зильбергайст – так звали древнелюдскую охотничью породу.

Но то, что он видел сейчас, мало чем напоминало гончую: исчадие тьмы размером со льва, сгусток предзакатной тени, порождение зла, явившееся с Той стороны мучить и пожирать смертных. Длинная пасть, тощие когтистые лапы, тёмная шерсть, с которой клоками слетала мгла, да пустые глазницы, настолько чёрные, что даже любимец Мельты старался не смотреть в них. И в этих глазницах – бледно-жёлтое пламя, голод и безумие!

Если по одну сторону ели была видна морда, то по другую – ничего. Пёс словно вынырнул из тени, чтобы поглядеть на бельчонка, осла, медведя и ходячий механизм да беззвучно оскалиться.

Медведь снова низко и мощно зарычал, вспахивая могучей лапой землю. Гончая зарычала в ответ, но Чкт её не услышал – только далёкое эхо, отражённое позади склона горы.

– Кррататачк-кач-та-кач-рактта-така-пктч! – проговорил угодник, понимая, что дела плохи. – Демоны в один миг и здесь, и не здесь. Ну ничего, я кое-что для вас приготовил…

Пока зильбергайсты расправляются с нашими героями, позвольте, дорогой читатель, всё же пояснить вам кое-что про гласные в беличьем шарабья. В конце концов, исход боя практически предрешён: Чкту, дрр-мишке и Зубилу совершенно нечего противопоставить теневым гончим, хоть они почему-то и продолжают отчаянно бороться.

Гласных в беличьем языке как самостоятельных звуков нет совсем. Белки заполняют ими свои трескучие слова по настроению, а некоторые слова обходятся и вовсе без них. Если зверёк относится к вам дружелюбно, что бывает почти всегда, он произносит все слоги с мягким плавным «и»; если о чём-то задумался – говорит с тянущимся «э». Сейчас Чкт смертельно напуган и жутко взволнован, поэтому слоги заполняет визгливым «а».

Тем временем из-за прочих елей высунулось ещё полдюжины собачьих голов. Искажённым эхом раздался лай. Он звучал со всех сторон, путал медведя и до чёртиков пугал осла – тот вопил без умолку.

Завыли и псы, чуя конец своей охоты.

– Я не боюсь смерти, – прорычал Чкту косолапый друг. – Я давно её жду.

– Ты умрёшь, но не сегодня. Ты ещё нужен Хозяйке Леса. Борись!

Бельчонок закопался головой в холодную грубую медвежью шерсть и дотянулся носом до тёплого свалявшегося пуха, втянул ноздрями густой звериный запах. Мельта даст медведю силу, Мельта даст ему жизнь, разгонит кровь, ещё один день – сюда придёт весна и заберёт его…

Словно по команде псы внезапно бросились в атаку – выскочили из теней позади. И всё решилось быстро.

Гончие вцепились медведю в задние лапы, разрывая мясо. Косолапый громогласно заревел от страшной боли. Гюнтер сорвался с привязи, пытаясь ускакать прочь, однако куда ему! Зубило с разгона влетел в одного из псов, но проскочил буквально сквозь его призрачную плоть.

– Борись! – кричал что есть мочи Чкт.

А косолапый вдруг встал на дыбы, скидывая бельчонка в сторону. В полёте зверька поймал зильбергайст и… проглотил за раз.

– Я устал ждать хозяйку леса! – ревел медведь, сломленный духом. – Я умру сегодня!

И правда, без