Ноша хрономанта 7 - Владимир Михайлович Мясоедов

Городская площадь уже гудела как потревоженный улей, поскольку десяток выкаченных туда бочек дешевого вина, на мой взгляд более заслуживающегося зваться винным уксусом, оказались откупорены незадолго до моего появления. И наливали эту дрянь всем желающим бесплатно, разве только заставляя кричать здравицы в честь владыки города, чем громче — тем лучше. Народ шумел, толкался, спорил до хрипа с разбившими свои шатры тут и там без всякой системы торговцами, ел купленную у вездесущих лоточников снедь и тут же мусорил объедками…

Неровная цепочка стражников делали площадь на две примерно равные части, проходя через обелиск Бесконечной Вечной Империи. Солдаты стояли так, чтобы не мешать желающим коснуться этого великого артефакта, но в то же время не пропускать всякую чернь, хоть трезвую, хоть пьяную, туда где собирается приличная публика. Причем служащие лорду города бойцы без тени сомнения вразумляли пытавшегося сунувшегося не туда без уважительной причины гуляку древком короткого пехотного копья или просто сапогами. На отведенной для богатых и успешных горожан части пространства бочек с бесплатным вином не имелось. Зато хватало как торговых точек с товаром элитным или хотя бы не сильно паршивым, так и желающих прицениться к иноземным диковинкам. Все-таки мало какой благородный аристократ, высокопоставленный чиновник или уважаемый купец будет путешествовать по подобным местам без маленькой свиты слуг и охранников. Ведь не самим же им, в конце-то концов, покупки за собой тащить.

— Сладости! Сахар, варенья, халва, сухофрукты! — Рекламировал свой товар старый сухонький торговец в цветастом халате, мимо палатки которого я шел. Внутри же были разложены на широких деревянных тарелках товары, за которыми в четыре глаза присматривала парочка плечистых мордоворотов в кольчугах, не убирающих ладоней с рукояти своих сабель. Желтоватые комки, глиняные крынки с плотными крышечками, неровные бруски серого цвета и горки сушеных абрикосов явно казались им теми сокровищами, которые много кто захочет украсть. И за которые нужно драться до конца, убивая без колебаний. — Лучшие сладости мира! Всего пятьдесят империалов за меру сахара! Меру сахара, сделанную по древним технологиям этого мира и отмеренного по лекалам этого мира! Целых сто грамм!

— Может, стоит взять? — Остановилась рядом с продавцом сладких деликатесов парочка юношей, похожих друг на друга и одетых достаточно небедно, ибо на ногах их были добротные кожаные сапоги, пальцы рук были унизаны серебряными перстнями, а легкие по случаю жаркой летней погоды рубашки были окрашены в бледно-синий цвет и украшены каким-то гербом на спине и груди. — Я давно хочу что-нибудь необычное Вайше подарить…

— В бордель лучше сходи! — Фыркнул старший из юношей, шагая дальше и тем вынуждая своего спутника двинуться тем же маршрутом. — Я слышал, туда после набега на северян новых рабынь завезли, есть даже то ли две, то ли три молоденьких блондинки…

В следующих двух палатках торговали работой кузнецов. Одна была забита дешевыми, но не такими уж и качественными железными изделиями разных форм… Но форм в больширнстве своем имеющих какие-то острые грани или хотя бы кончики: наконечники копий разных форм, наконечники стрел охотничьи и боевые, клинки разных размеров и степени гнутости, топоры, гвозди, даже большие грубоватые винты, откованные вручную… Про штамповку и заводское производство прибывшие на ярмарку торговцы если и слышали, то явно краем уха. Даже тот из них, который торговал стальными товарами, причем пошедшую на изготовление их сталь он искренне считал оружейной. Или пружинной. Я было заинтересовался размеренно тикающими часами, выставленными в стеклянном ящичке-витрине за компанию с зачарованными клинками, которые не должны были ржаветь и вроде как могли обжигать врагов вспышками молний, но почти сразу же утратил к якобы механическому прибору интерес. Ощутил внутри металлического корпуса размером с ладонь не точно выточенные шестеренки, а какие-то кристаллы и магию, что шевелила стрелками в нужном темпе. Не сильно правильном темпе, кстати. За неделю этот прибор для измерения времени стал бы убегать вперед часа на три, уж кто-кто, а хрономант такие вещи чувствует… И подвести его без опытного артефактора черта с два получится… Фуфло, одним словом, за которое слупить продавцу хотелось бы втридорога.

— Ох, надо что-то найти господину Терею, чтобы он согласился взять нашего оболтуса в ученики, — кусала губы дородная матрона в платье чистеньком, но излишне простом, попавшая в эту часть площади не иначе как за взятку. — Если наш младший сын учеником алхимика станет…

— Да-да, продать его контракт тогда можно будет безумно выгодно. Безумно! — Согласился с ней вышагивающий рядом мужчина с тонкими усиками и лицом, чем-то напоминающим крысиное. — Да и сам мальчик нам благодарен будет, когда выкупится лет через пятнадцать-двадцать, да-да, благодарен…

В соседней палатке торговали готовой одеждой. Довольно неплохой одеждой, сделанной из шелка гигантского паука и вручную вышитой рунами, придающими тканям дополнительную прочность и стойкость к загрязнениям. Какой-то местный купец отчаянно торговался с владельцем привезенного издалека товара, намереваясь взять все оптом и перепродать с дополнительной наценкой в своих лавках. Владелец товара в принципе против данных планов ничего не имел, но хотел получить на десяток тысяч монет больше, упирая на то, что сбор шелка в лесу с гигантскими пауками стоил жизни аж троим его работникам…

— Пошевеливайся, ленивая тварь! — Дернул за цепь грузный пожилой мужчина в синем шелковом одеянии, волоча за собой отчаянного упирающегося и чего-то рычащего в кляп орка, у которого было всего три предмета одежды: набедренная повязка, ярко блестящий медный ошейник с чернеющими извивами рун и длинное ожерелье из пары десятков черепов. Человеческих, но маленьких. Детских. Судя по многочисленным цветным татуировкам, выглядящим относительно знакомо, это был какой-то шаман. А артефакт на нем являлся не украшением, а дополнительным контуром защиты, мешающим зеленокожему людоеду пользоваться своими магическими способностями. — Хозяин приказал дотащить тебя до зала гидьдии живым, но лечь на жертвенный алтарь ты, скотина, прекрасно сможешь и без ног, которые я тебе прямо здесь отрежу, если мне твою тушу и дальше силой тащить придется!

На собранном из досок помосте началось театральное представление. Или скорее его убогое подобие. Пяток посредственных актеров, кривляющихся на потеху публике в попытке показать какую-то юмористическую пьесу о муже-рогоносце, его паталогически неверной жене, дуре-дочери, богатом соседе и пронырливом льстивом слуге. Убогость декораций не могла скрыть даже капелька иллюзорной магии, а обе актрисы, играющие якобы приличных женщин, а на самом деле тех ещё потаскушек, не стеснялись в