Главная проблема ректора космической академии - Алиса Линд

Ему не нужно все это оборудование, чтобы продиагностировать состояние Мелиссы. Он довольно сильный ментал, специализируется на врачевании. Он даже операцию может провести мысленно, кости срастить или сосуды заштопать, не прикасаясь к пациенту. Я напряженно смотрю на него. Он сосредотачивается, закрывает глаза, а потом открывает и произносит:

— Она в псевдокоме.

Во мне все обрывается. Я опасался именно этого. Её сознание все ещё соединено с ментальной сетью Жука. И как её оттуда вернуть — неизвестно. Я даже спрашивать у Пэриса не буду, сколько это продлится. Это может быть навсегда. Радует только то, что в её теле сама собой поддерживается жизнь, нужно только поставлять питательные вещества и выводить продукты жизнедеятельности.

— Позаботься о ней, — произношу, но голос подло глохнет.

Внутри разливается лютое чувство вины, которое гонит меня прочь с шестого уровня. Как я мог это допустить? Почему пошел у неё на поводу? Ведь чувствовал, что этим может кончиться! Где я себе слукавил? Или ей?

Я поднимаюсь на третий уровень и вхожу к себе в кабинет. Ярость, смешанная с досадой и жгучей тоской ядом течет по венам. Хочется что-то уничтожить, выместить эмоции, слить негатив. Рука сама хватает коммуникатор и швыряет его в стену. Светящаяся панель разлетается на осколки с тихим писком.

В мозг врывается дежа вю. Недавно такое уже происходило. Со стаканом. Черт. Я должен быть выдержаннее. Должен уметь держать чувства под контролем. С Мелиссой я слетаю с катушек. А все почему? Я знаю ответ, но не хочу в него верить. Я всю жизнь сознательно избегал привязанностей. Сохранял ледяное спокойствие в душе, отказываясь от чувств в пользу рациональности. А Мелисса вломилась в душу и все внутри перевернула. Навела хаос и кавардак.

Это уже нельзя отрицать. Я привязался к ней.

Врешь, Таррел. Не привязался. Ты встрескался! Как мальчишка!

Потек. Размяк!

Но я уже не смогу вычеркнуть её из своей жизни. Мелисса въелась в кожу, впиталась в ДНК. Она уже часть меня. Иначе не было бы так больно сейчас, когда она оказалась на грани жизни и смерти.

Боги, как я себя сейчас ненавижу. Но этому чувству нет реализации. Остается только ждать, чтобы она пришла в себя. И строго-настрого запретить ей приближаться к Жукам. Под страхом…

Черт, мне нечем её припугнуть. Я сам сделаю все, чтобы она ни в коем случае не попала под отчисление. И если раньше, чтобы избежать скандала, то сейчас — потому что с ума сойду без неё.

Внезапно раздается звук внутреннего голофона. Рывком жму кнопку.

— Крейт! — выкрикиваю, вместо нормального приветствия.

— Командор Крейт, это Пэрис, — я ненавижу этого человека, но сейчас я рад его слышать. — У меня новости. Спуститесь, пожалуйста, на А6.

— Мелисса? Она пришла в себя? — спрашиваю, сам слыша в голосе идиотскую надежду и вдруг понимаю, что он может говорить об обратном. По позвоночнику ледяным разрядом тока ползет судорога. — Новость о ней?

— Да, командор Крейт, приходите. Это не телефонный разговор, — произносит Пэрис и вешает трубку.

Отрубаю связь, быстро привожу себя в порядок и уже опрятным возвращаюсь на исследовательский уровень. От волнения сердце бахает где-то на уровне шеи, на лбу вспухла венка. Только бы она была жива!

35. (Таррел)

Пэрис встречает меня в общем зале.

— Как она? — спрашиваю сходу.

— Курсант Мэлтис по-старому, — невозмутимо произносит Пэрис. — Но…

Меня взрывает от его холодности.

Я чувствую себя обманутым.

Хотя по правде, я сам себе надумал, что именно он хочет мне сказать — формально Пэрис ничего не утверждал, но я не могу удержать эмоции.

Кулаки сжимаются сами. Я в два шага оказываюсь перед ним и впечатываю сокрушительный удар ему в лицо. Он отшатывается, но я хватаю его за медицинский костюм, притягиваю к себе и бью ещё раз.

Вот теперь полегчало. Отпускаю Пэриса. Он даже не пытался сопротивляться. Ему плевать. Он спокойно выпрямляется и начинает говорить:

— Но новость, командор Крейт, действительно касается курсанта Мэлтис, — он разминает ушибленную челюсть. Непробиваемый хрен. — В самом начале исследований я взял у неё образцы тканей для анализа ДНК…

— Ты ждал результатов все это время?! — голос хрипит. Ярость вспыхивает с новой силой. — Или решил придержать их? Отвечать!

Последнее договариваю с кровожадностью, которую сам от себя не ожидал.

— Я проверял и перепроверял результаты, командор Крейт, — отвечает Пэрис, поправляя медицинский халат. — Потому что они касаются одного из членов Совета Ксора.

У меня на голове шевелятся волосы.

— Повтори, — цежу тихо и угрожающе.

— Биологическим отцом курсанта Мэлтис является Коронатор Каэл Драксар, — многозначительно тянет Пэрис. — Вы понимаете, что это значит, командор?

Слишком хорошо понимаю. Бедная девчонка верит, что её отец — герой, погибший на войне с Жуками, и готова собственную жизнь положить, чтобы уважить его честь. А на деле она — лишь грязный секрет, заметенный под ковер.

— Коронатор Бурь, — произношу почти безжизненным эхом. — Первое лицо во всей империи Ксора. Адмирал Драксар.

Из пяти Коронаторов Совета его слово имеет максимальный вес. Его слава — слава человека с безупречной репутацией, подчиняющего свою жизнь безжалостной дисциплине — пострадала бы, если бы вскрылся внебрачный ребенок, да ещё и от человеческой женщины.

— Теперь вы понимаете, откуда в ней такой потенциал? — спрашивает Пэрис, вырывая меня из нерадостных мыслей. — Наша полукровка бесценна. Было бы здорово, чтобы она вернулась из мира грез и повторила попытку.

Меня от его слов снова точно ледяной водой окатывает. Подлетаю к нему и, схватив за халат, встряхиваю как куклу.

— Ты близко к Мелиссе не приблизишься со своими исследованиями, понял? — рычу ему в лицо. — И её я на этот уровень не пущу. Когда поправится. Если поправится! Черт!

Стоит произнести эти слова, внутри все сжимается, за грудиной ноет. Отталкиваю от себя Пэриса, будто вляпался в жучье дерьмо.

— Ты здесь только потому что Коронатор Глубин приказал устроить эту лабораторию, — голос хрипит, ещё не пришел в норму.

— Поэтому я останусь тут, командор Крейт. И вам следует сделать все возможное, чтобы я смог продолжить исследовать полукровку, — холодно говорит Пэрис.

— Я сейчас суну тебя в бокс к пятидесятому, и пусть он в тебя личинку отложит, кусок ты дерьма! — от ярости