Главная проблема ректора космической академии - Алиса Линд

в общество ксорианцев. Мне пришлось работать в два раза больше, чем другим, чтобы быть на равных. Я пошла в Академию, чтобы служить армаде, потому что так было бы правильно. И я не отступлю. Память моего отца этого достойна!

— Мелисса, — перебивает Таррел. Но я прожигаю его взглядом, в котором собираются слезы. Он не смеет меня отговаривать. Нет.

— Не надо, Таррел. Прошу! — повышаю голос. Он поджимает губы, но молчит. — Для меня это не просто эксперимент, не просто исследование. Это дань чести. Я хочу доказать, что достойна своего отца. Он был героем. Я продолжу его дело.

Пэрис медленно кивает, одобрительно щурясь.

Таррел же... он стоит напряженно, сжав челюсти. Глаза у него темные, как обсидиановые осколки.

Я знаю, что он скажет. Что хочет уберечь. Но я уже выбрала свой путь.

— Я попробую ещё раз, — подытоживаю. — В следующий раз с чипом. Должно сработать.

— Мелисса, ты кое-чего не понимаешь… — глухо отзывается Таррел, точно удар под дых получил.

— Вот это настрой, полукровка! — Пэрис ликует. Даже не скрывает победного вида. — Я же говорил, что ты будешь на это готова!

От Таррела исходят лютые вибрации гнева. Он не двигается, но поза угрожающая, каждая мышца напряжена, на челюстях играют желваки.

— Оставь нас, Лоуренс, — приказывает он Пэрису.

— Конечно, командор, — Пэрис послушно уходит, даже не глядя в мою сторону.

В палате повисает тишина, наполненная напряжением. Я смотрю перед собой, замечая периферическим зрением, как Таррел направляется ко мне. Точно надвигающийся тайфун. Не спешит, но и не тянет намеренно. Просто подходит. Встает вплотную.Так близко, что я ощущаю его тепло.

Я поворачиваю голову, и мой взгляд упирается в его живот. Не хочу поднимать голову. Я знаю, что он сейчас начнет меня отчитывать или давить, чтобы отговорить. И от мысли, что он перекроет мне доступ к Жукам, внутри все сжимается.

Таррел вдруг непривычно ласково касается моего лица. Его теплые и уверенные пальцы, скользят по щеке, спускаются к подбородку, и вынуждают меня поднять взгляд на него.

— Ты что, ненавидишь себя? — тихо и проникновенно спрашивает он.

В его глазах мелькает невиданная до этого боль и тоска. Не понимаю, что его так волнует. Он снова ставит меня в тупик неожиданной мягкостью. Тушуюсь под его взглядом, но свой не отвожу.

— Нет, — выговариваю строго. — Я знаю, на что иду.

— Ты чуть не погибла, Мелисса. — голос низкий, глухой, сдерживающий в себе столько эмоций, что мне становится… страшно. Что же ему довелось испытать за эти две недели?

— Но ведь не умерла же, — произношу я, стараясь держать тон ровным.

Таррел тяжело вздыхает. Убирает руку от моего лица оставляя тепло на коже.

— Ты хуже, чем курсанты-самоубийцы, которые бросаются в бой, чтобы доказать что-то самим себе, — произносит он, потирая затылок.

— Не надо меня жалеть, командор Крейт. — Я слабо усмехаюсь.

— Я не жалею тебя, — он чуть повышает голос, в котором слышится толика возмущения. — Жалость — совсем не то, что я испытываю! Мелисса, я думал, я больше не увижу твоих глаз! Или не услышу голоса. Больше не смогу поужинать с тобой в обсерватории. Ты… мне слишком дорога. Мне невыразимо больно от одной лишь мысли о том, что ты не придешь в сознание в следующий раз.

Замираю от этих слов. Это слишком похоже на признание в любви, хотя этого пресловутого слова и не произнесено. В душе начинает возиться неправильное чувство — сострадание к его переживаниям. Он переживает за меня. Значит, я должна отступиться? Нет.

— Все будет хорошо. Пэрис же сказал, мне сил не хватило, — пытаюсь словно между делом это сказать, чтобы убедить и себя, и Таррела.

А у самой в душе поднимается шторм. На самом деле и правда страшно, что в следующий раз не повезет, и я не вернусь. Ведь для меня прошла секунда с момента, как там выключили свет. В следующее мгновение я уже оказалась тут, отреагировала на запах Таррела, который уловил нос. А здесь, в реальности, за это время пролетело две недели.

— Пэрис доработал чип, стало быть, он сможет меня усилить, и тогда я попаду туда, за дверь! — прибавляю голосу предвкушения. — Если я отыщу хотя бы одного синарха, все усилия будут не напрасны. Таррел. Мне это важно.

Он хмуро кивает, и вдруг втыкает в меня взгляд, полный решимости, но ничего не говорит. Глаза снова тухнут, и Таррел отворачивается.

Я пытаюсь встать с койки, но как только опираюсь на руки, мышцы отвечают легкой тупой болью. Падаю обратно на матрас. Тело не подчиняется.

— Чёрт! — вырывается так быстро, что я не успеваю остановить себя.

Слишком злюсь.

— Тихо, тихо, — Таррел мгновенно оказывается рядом, поддерживает за лопатки, помогает сесть. Мне нравятся его сильные надежные прикосновения. И сейчас в них ни намека на секс. Только поддержка, только забота.

— Я должна прийти в форму, — бормочу я и спрыгиваю с каталки. Ноги тут же подгибаются, и Таррел снова ловит меня, теперь подхватывает и водружает обратно на каталку.

— Нет. Ты должна отдохнуть, — назидательно говорит он.

Я вздергиваю подбородок, сверлю его взглядом.

— Ты же знаешь, что я не отступлюсь! — в моем голосе стальная решимость.

Он молчит. Я вижу, как он борется с собой. А потом вздыхает и опускает голову.

— Ты безнадёжна, — произносит вроде с досадой, но я слышу, что он улыбается.

— Я упорная, Таррел, — тоже улыбаюсь, и слова звучат доброжелательно.

Он поднимает ко мне улыбчивое лицо, подносит руку и нежно гладит по волосам.

— Твое упорство правильнее назвать упоротостью, — говорит он с нежным снисхождением. — Я уже понял, что не могу остановить тебя на пути к цели. Ты придешь в форму, но на моих условиях.

— Каких? — у меня в душе разгорается новый азарт.

— Ускоренный курс физической подготовки, — деловито отвечает он и стреляет в меня заинтересованным взглядом. — Под моим началом.

— Ты будешь меня тренировать? — брови сами ползут наверх.

— Да. Спецпит, нагрузки, контроль, — Таррел, похоже, не шутит. — Устрою тебе тренировки на грани возможностей, но без риска.

Я хищно улыбаюсь.

— Звучит как вызов, командор Крейт.

— Ты не представляешь, в каком аду окажешься, девочка. — В