Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

раз Эри вырубилась раньше, чем вчера, по ощущениям, самая жара ещё даже не настала. А через час уже и Серый бросил попытки освободиться — бесполезно, слишком душно. Мозг плавился от жары и жажды, перед глазами плыло. Серый вдруг понял, что даже потеть перестал, нечем.

Эри давно уже не разговаривала. Дышала тяжело, глаза еле открывала. А потом вовсе перестала открывать. Снова, как вчера, затихла и не двигалась.

Серый, не с первой попытки, сумел подбородком приподнять ей веки. Увидел, что глаза у девчонки закатились. Сознание потеряла... Может, и к лучшему. Наступит вечер, станет полегче — очухается.

Мысль о том, что чёрт его знает, как оно на самом деле лучше, о том, что Эри может и не очнуться, а просто угаснуть — так же тихо, как вырубилась, Серый гнал от себя, как только мог. Сильнее всего угнетало то, что выхода из страшной душегубки он не видел.

Они с Эри перепробовали все попытки нащупать узлы. Не получалось. Шаман упрятал концы верёвок так, что подцепить не выходило ни пальцами, ни зубами.

А пальцы всё больше слабели. А пересохшие, растрескавшиеся и кровоточащие от трения о верёвки губы и дёсны слиплись в единый, мерзко саднящий комок...

— Чтоб ты сдох, тварь, — с ненавистью глядя перед собой, прошептал Серый.

Шаман, стоящий к нему спиной, обернулся. Взметнул полами плаща.

— Я предлагал тебе напиток. — В руках урода появилась чаша, та самая, из которой пытался напоить Эри.

Шаман наклонил чашу. Из неё полилась вода.

Сначала тонким ручейком, а потом — разливаясь всё шире и шире. Скоро поток стал полноводной рекой.

Фигура Шамана потекла, размылась, растворилась в потоке. И не осталось ничего, кроме воды. Серый припал к ней иссохшими губами.

Пить. Пить!

Его окружала вода — но напиться Серый не мог. Он барахтался, хватал воду жадными глотками, но не получалось ухватить ни капли. Вода текла мимо, превращаясь в жаркий, обжигающий воздух. А вдали хохотал Шаман.

— Я предлагал тебе напиток!

Предлагал напиток!..

Предлагал!..

Полы плаща взметнулись. Серый понял, что вместо воды его окружает удушливый смрад. Ещё немного, и задохнётся.

Он забился, заорал — что было мочи, надрывая пересохшее горло. И проснулся от собственного крика.

Сердце в груди колотилось, как бешеное. За окошком стемнело. Рядом с Серым ничком лежала Эри.

Уже вечер. А может, и ночь. Это сколько ж часов он провалялся?.. Серый придвинулся к Эри — поняв вдруг, как сильно ослаб. Движение, на которое три ночи назад ушла бы доля секунды, сейчас стоило нескольких тяжёлых, дёрганых попыток. Серый приблизил лицо к лицу Эри, прижался щекой к её шее. Замер.

Хрипло выдохнул — жилка на шее слабо, но билась. Жива девчонка. Пока ещё жива...

— Э-эй!

Серый вздрогнул. Опять глюки? Опять он слышит то, чего нет?

— Э-эй!

Нет. Не кажется. Снаружи, за стенами бетонной коробки, кричали. Устало, отчаянно — так аукают люди, давно заблудившиеся в лесу.

Что это? — судорожно соображал Серый. Снова фокусы Шамана? Но зачем ему орать?

Потерял кого-то? Вряд ли. Кого он может сюда привести? Да и голос не Шамана. Вообще не взрослого человека... Пофиг. Кто бы ни был, хоть чёрт с рогами — хуже им с Эри уже не будет.

— Э-эй! — отозвался Серый. Понял, что вместо крика получается натужный хрип. Откашлялся и заорал снова — громко, как мог: — Э-э-эй!!!

Собственный голос узнал с трудом. А ведь прошло всего-то двое суток... Повторил с нарастающей злостью, вкладывая в крик все оставшиеся силы:

— Э-э-эй!

И по донёсшемуся ответу понял, что человек определил, в какую сторону двигаться. Голос приближался. Пять минут спустя в металлическую дверь заколотили.

— Серый! Вы тут?

Серый узнал Виссариона.

— Тут. — Вместо ответа снова получился хрип. Серый попробовал откашляться.

— Уф-ф! — обрадовался Виссарион. — А я искал, искал! Я...

— Погоди, — оборвал Серый. — Ты дверь открыть можешь?

Снаружи донеслись звуки — Виссарион подёргал дверь. Потом разочарованное:

— Не-а. Тут замок висит.

— Так открой замок!

— Чем? У меня ключа нету.

Серый не выругался, сдержался. Сообразил, что последнее, чему могли обучать детей в южных посёлках, так это навыку открывания замков без ключа. Их-то с Мраком Джек с детства натаскивал. Приговаривая, что сейчас, понятное дело, завалы и вполовину не такие богатые, какими были, но если хорошенько поискать, то до сих пор есть чем поживиться. И вот тут преимущество человека, имеющего при себе отмычку или полезный навык её изготовления из любого подручного материала, очевидно. Потому что до того как всё случилось магазины, склады и квартиры принято было запирать. На виду валялось то, что задаром никому не нужно, а то, что могло пригодиться, в большинстве случаев оказывалось под замками — если тебя, конечно, не опередили другие счастливчики.

«До того как всё случилось это называлось „взлом“», — сообщил как-то Джеку Кирилл, недовольно наблюдая за очередной тренировкой Серого и Мрака.

«До того как всё случилось тридцать лет назад закончилось, — отмахнулся Джек. — Не возьмёшь чужого — не будет своего».

Сейчас Серый мог лишь зубами скрежетать от злости, что с другой стороны двери стоит не он сам. Виссарион замок не откроет. Надо что-то придумать. Что-то наверняка можно придумать... Только для начала нужно, чтобы мозги заворочались. Сейчас кажется, что вместо них — клейкая горячая каша. А во рту пересохло так, что язык еле шевелится.

— Принеси воды, — попросил Серый.

— Зачем? — удивился Виссарион.

— Ты дурак? — вырвалось у Серого. — Пить хочу! Бункерная вообще без сознания. Шаман нас как запер здесь, с тех пор не приходил.

— Шаман сказал Ариадне, что вы ушли, — потерянно пробормотал Виссарион. — Уж две ночи как.

Серый криво ухмыльнулся.

— Даже не сомневаюсь. — Напомнил: — Воды!

— Да-да, — подхватился Виссарион. — Сейчас, если колодец не пересох... Чем набрать-то, найду.

— Колодец? — насторожился Серый. — Мы что, в посёлке?

— В нежилом. Который на той стороне. Я ещё думаю, и где Шаман плащ намочил? Дождей неделю не было, а у него весь низ мокрый. А потом вдруг сообразил, что это он, наверное, вброд ходил через речку. Ну, и побежал сюда.

— Он тебя не видел?

— Не. Я потихоньку выбрался, никто не видал. Да ему и не до меня сейчас.

— Потихоньку — и орал тут во всю глотку?

— Дак, а