Инвестор. Железо войны - Николай Соболев

в пилоты, он развил кипучую деятельность, часть которой ускользнула от моего взора. Для начала он ловко увел из-под носа военных единственный, пожалуй, пригодный для аэродрома участок в окрестностях Овьедо. Так-то деревянные фанеропланы могли садиться и взлетать с нескольких пятачков вокруг города, нынешним самолетам для взлета хватало ста метров ровной поверхности, но мы-то прицеливались на будущее, нам и трехсот могло оказаться мало…

Пока там по-испански лениво носители эполет и аксельбантов перекладывали бумажки с проектом военного аэродрома, Панчо без лишних слов показал алькальдии Йанеры живые деньги и муниципальные мудрецы живенько пересмотрели свое же решение от 1927 года. Ну в самом деле, сколько можно? Согласились отдать землю, так вояки за четыре года только несколько пробных взлетов-посадок осуществили, а про строительство даже не заикались, не говоря уж про финансы. Так что когда генералы году к тридцать третьему спохватятся, у нас уже будет собственная авиабаза — с нардами и планшетистками.

А что решение поменяли — ну так пережитки средневековья, остатки фуэрос и прочие привилегии и самоуправление. Вон, Астурия не область, не регион и никакое не сообщество, а очень даже княжество! Principado, и свой принц имеется, Астурийский, наследник престола по должности. Замучаются вояки аэродром отбирать, если что, местный суд алькальдию поддержит.

Техники строительной у нас хватает, перегнать ее за семь километров и разровнять поле — невеликая проблема. Аэродромы нынешние ни размерами, ни оснащением не блещут, так что три взлетки под углом друг к другу, несколько деревянных сараев, деревянная же диспетчерская вышка и ангары — как бы не круче нынешних «международных аэропортов». Ну, в какой-нибудь Панаме уж точно. А если полосы забетонировать, то Йанера точно в первую десятку в мире пробьется.

И если за строительством я краем глаза приглядывал, то появление целого авиапарка из трех немецких планеров Grunau Baby и двух французских учебных спарок Morane-Saulnier MS.230 прошло мимо.

Как и гвоздь сезона Bellanca CH-300, приплывшая аж из Нью-Йорка прямиком в Хихон в количестве двух штук. К шестиместным «белянкам» прилагались четыре американца — два пилота и два техника, они не только собрали и проверили самолеты, но и успели их облетать, смотавшись до Ла-Коруньи, Леона, Бургоса и Бильбао. Не знаю, как там сложится с частным бронекорпусом, а вот частная эскадрилья у меня уже образовалась, благодаря Панчо и Осе, который из Парижа обеспечивал контракты и закупки.

Но каковы тихушники, а? Надо что-то менять в управлении корпорацией, ладно когда ближайшие друзья приятный сюрприз делают, а если кто другой и гадость какую-нибудь?

По мало похожим на скоростные хайвеи испанским дорогам до взлетки мы добрались за пятнадцать минут — все близко, Ларри даже не гнал. На одной из полос красили траву, только не в зеленый, а в белый цвет — наносили разметку. Вторую промеряли геодезисты, чтобы вскоре превратить ее в бетонную. В стороне от них возводили сразу две парашютные вышки и… качели? Времени разглядеть мне не дали, на третьей полосе уже прогревал моторы «белянки» улыбчивый по-американски пилот в кожаном шлеме и крагах.

— Что там за карусели?

— Тренажеры всякие для летчиков, на вестибулярку. Как достроим вышки, откроем аэроклуб, — Панчо старался держаться бодро, но смотреть на Габриэлу избегал, — набор уже идет.

— Молодец! — обнял я его на прощанье и, не зная, как еще утешить друга, просто повторил: — Молодец! И знаешь что, поищи в Америке такую штуку flight simulator*, вроде бы их уже делают.

Flight simulator — авиатренажер. Первый коммерчески успешный тренажер Link Trainer выпущен на рынок в 1929 году.

Чемоданы закидали в заднюю часть кабины, на передние сиденья устроились пилот и техник — самолету потребуется обслуживание перед обратным полетом, а на каталонцев надежда слабая. Сразу за ними уселись мы с Габи, и пилот тут же начал рулежку, отмахнув рукой из приоткрытого стекла кокпита.

Взлетел он легко, заложил вираж, набрал высоту, а техник, полуобернувшись к нам, показал и Овьедо, и Хихон, хорошо видимые сквозь высокие прямоугольные окна.

Тряска началась почти сразу, как мы поднялись над горами — маленький самолетик мотыляло, он проваливался в ямы, но упрямо карабкался наверх. Понемногу в душу заползал страх — еще бы, самолетик так себе, ни разу не «Боинг» и не «Эйрбас»! Плюс неизвестно, каков пилот, а тут швыряло так, что впору хвататься за гигиенические пакеты, напрочь забытые мной. Короче, натуральная авантюра, за которую я себя обругал и чуть было не впал в панику, но Габи боялась еще больше — у нее-то вообще первый полет в жизни, и сразу такой долгий! Поэтому я мужественно взял ее за руку (что при минимальном проходе между креслами весьма легко) и принялся изображать уверенного мачо.

Как только мы набрали высоту и болтанка стала меньше, к нам обернулся пилот:

— Не бойтесь, в горах всегда так! Я летал в Аппалачах, очень похоже!

— И долго так будет трясти? — выдавила бледная Габи.

— Полчаса, потом горы кончатся. А через час, после Бургоса, вообще незаметно станет!

Через три с половиной часа мы с Габи подгибающимися ногами нащупали приступочку позади больших самолетных колес и выбрались на летное поле Эль Прат. Обнялись и несколько минут под смешки летунов стояли, держась за плоские подкосы-недокрылья, привыкая к твердой земле.

— Какая у нас была средняя скорость?

— Сто сорок миль в час, — немедля ответил техник.

— А в километрах?

Лица американцев вытянулись, и я добавил:

— Это Европа, парни. Привыкайте все мерять в километрах.

Летчик наморщил лоб так, что складки проступили на кожаном шлеме, пошевелил губами и выдал:

— Примерно… двести двадцать пять километров!

Блин, где взять самолет со скоростью хотя бы триста, а лучше четыреста? Так-то оно быстро, но поневоле задумаешься, что лучше — почти четыре часа мучений в воздухе или сутки в кабинете на колесах?

Вызванный из нашего барселонского управления автомобиль проскочил мимо ангаров для флотских дирижаблей и довольно скоро домчал нас до нашей стройки в Оспиталитет — расстояние тут примерно такое же, как от Овьедо до Йанеры.

Новый завод рос еще быстрей, чем в Астурии, не в последнюю очередь благодаря кадрам. Здесь город куда крупней, промышленности больше, местных инженеров с техниками хватает, плюс нанятые в Европе и Америке охотнее ехали сюда, «в цивилизацию», чем в малоизвестные выселки за Кантабрийскими горами.

Не говоря уж о простых рабочих — их тут, похоже, как муравьев.

Костяк руководства здесь сложился крепкий, необходимости торчать в Барселоне постоянно у меня не было, но вот так, наездами, для проверки и контроля, мы появлялись регулярно.