На краю жизни - Ханна Ким

– Всегда думала, что ты не стремишься разбрасываться вопросами, – кисло подмечает она.

– Только по праздникам. – Мэг залпом допивает абсент и сдавленно кашляет. – Так ответишь?

– Ты прекрасно знаешь, что все зависит от самого вопроса, – морщится Марго. Она понятия не имеет, что у нее на уме, и это немного раздражает.

– Ой, да не делай ты такое стремное лицо. Даже если мои догадки верны, я ничего не буду делать.

Марго приподнимает брови, молча подгоняя не тянуть, но та все равно тянет – неспешно закуривает, постукивая указательным пальцем по коленке.

– Есть что-то, о чем ты не сказала?

– В плане?

– О пленнике, – осторожно поясняет Мэг, бросая на нее многозначительный взгляд.

Марго швыряет окурок в сторону залитой дождем крыши и резко поднимается на ноги, отчего перед глазами на мгновение темнеет; она опирается рукой о стену и старательно фокусирует взгляд. Ей нечего сказать. Более того – она не хочет ничего говорить. И не скажет. Сколько бы Мэг ни уверяла ее в том, что «я ничего не буду делать», такое она никому не сможет доверить. По крайней мере сейчас.

Она начинает спускаться по лестнице, так и оставив заданный ей вопрос без ответа, но Мэг он, кажется, и не нужен уже. Она молчание расценивает по-своему.

– Ясно, – бросают ей в спину, но в чужом голосе не слышится злости или разочарования – только нечто, абсурдно похожее на облегчение.

Марго не помнит, когда пила в последний раз, – кажется, полгода назад, стырила тогда бутылку водки у Джеймса из шкафа, на что тот ругался на всех подряд еще неделю, – поэтому сейчас алкоголь изрядно туманит сознание, заставляет заметно шататься из стороны в сторону. Благо, что блевать не тянет. В коридоре этажа с жилыми комнатами она несколько раз наталкивается на кого-то, но даже не пытается рассмотреть лица или попросить прощения. Время слишком раннее, чтобы быть в говно, но ей как-то плевать.

Она так устала, но физически или морально больше – так сразу и не разберешь. Хочется лечь на кровать и проспать в перспективе до зимы, послав к черту и зараженных, и чьих-то там сестер, и Нейта. Всех совершенно.

Юджин как-то спросил у нее, каково это: знать лишь тот мир, в котором они живут сейчас? Каково это: не помнить ничего светлого и доброго – все, что делало людей счастливыми раньше, – только кровищу, оружие и зубастых тварей? Каково это? Марго тогда с ответом не нашлась и выдавила из себя лишь сухое «хуево, а как еще». Юджин покивал, а потом загрустил – его в принципе часто из смеха в уныние бросает, но Марго знала, что в тот момент причина была весьма определенной.

У Юджина всю семью растерзали на глазах. Двое лучших друзей, которые были влюбленными, погибли, держась за руки, дав ему шанс выбраться. У Юджина не просто никого не осталось – из него, кажется, душу вырвали. И Марго понимает, почему тот периодически спрашивает у нее, каково это – не помнить. Потому что Юджин бы с радостью забыл – уж лучше жить без надежды в мире, чем жить без надежды в душе.

Иногда от чего-то можно избавиться, лишь вырезав это из своей памяти скальпелем. Время ни хера не лечит, лечит лишь забытье. Может, и хорошо, что Марго не помнит ничего. Пять лет прошло, а она так и не может решить наверняка.

В свою комнату Марго вваливается мешком и не очень красиво спотыкается на пороге. Выпрямляется и видит Дина, который лежит все на той же кровати, которую занял накануне, и почему-то Лив, сидящую на подоконнике с какой-то зачуханной книжкой в руках. Оба смотрят на нее как на прокаженную.

– А вы, я смотрю, подружились уже, – роняет она, направляясь к своей постели.

– Должен же был кто-то побыть с ним. – Лив с обескураженным лицом разглядывает ее.

– Тили-тили тесто. – Марго с размаху падает на свою кровать, раскидывая руки и ноги звездочкой.

– Ты что, пьяная?

– Ой, отъебись.

– Она не пьяная, она в говно, – слышится сбоку голос Дина, и Марго поворачивает голову.

– А ты вообще в жопу иди.

– Ну, раз ты так просишь, – следует невозмутимый ответ. – Но мне бы хотелось, чтобы ты при этом трезвой была.

Марго обреченно стонет и отворачивается, засовывая голову под подушку. Каждый раз одно и то же. Лив, кажется, уходит, что-то сказав перед этим, но она уже не слышит ничего, да и какая разница. Марго, вообще-то, собирается проспать до зимы.

Первый раз она просыпается посреди ночи. Садится на кровати и оглядывается по сторонам, ища хоть что-нибудь, чем можно убиться, потому что херово ей настолько, что жить уже окончательно расхотелось. Вместо колющих предметов Марго находит стакан воды на стуле рядом – наверняка Лив притащила. Она выпивает его залпом и падает обратно, совершенно не ориентируясь в пространстве.

Когда Марго просыпается во второй раз, за окном уже светает. У нее уходит почти полчаса, чтобы окончательно прийти в себя и понять, что мир пока не рухнул, умирать рано, а с головной болью вполне можно справиться. Она поворачивается на бок и смотрит на Дина. Спит, реально. Даже не так – дрыхнет без задних ног. Кажется, это первый раз, когда Марго видит его действительно спящим.

Спать самой уже не хочется – зато хочется в туалет и пить. Она делает и то, и другое, шатаясь по этажам привидением и пугая тех, кто направляется в свои комнаты, вернувшись с ночного караула. Марго обещает себе, что больше никогда не будет пить пойло, притащенное Мэг, потому что это не пойло даже – ракетное топливо.

Когда она возвращается, за окном уже встает солнце. Наверное, Нейт тоже уже проснулся, старательно обмозговав все сказанное накануне, но Марго от этой мысли становится неуютно – давит и просит чем-нибудь занять руки, лишь бы не прокручивать все в голове по-новому. Марго действительно занимает – достает из-под кровати свой блокнот и в который раз перелистывает изрисованные страницы.

Здесь правда много рисунков, и все они такие разные. На одном листе изображена человеческая кисть в разных ракурсах, на другой – цветы всех видов и сортов, на третьей странице – птицы, на четвертой – символы, наверняка принадлежащие разным религиям. Огромное количество эскизов: старательно нарисованные одни, будто в спешке – другие. Столько дней и ночей позади осталось, а Марго так и не смогла понять, что все это значит. Проба пера? Желание чем-то занять руки?

Несколько раз она даже пробовала повторить на чистых страницах уже