Бес лести предан - Элиот Лилит

Шаги. Голоса.

– Ну кого еще нелегкая принесла? – пробормотал Александр, но оба были так измождены, что не сдвинулись с места.

С перекрестка завернул отряд солдат в черно-белой форме. У Алексея упало сердце. Бесогоны.

Одна надежда – может, среди них не окажется бывших одноклассников или сослуживцев… Но тут из-за поворота выдвинулась внушительная фигура генерала Мелиссино.

Он узнал их тотчас же.

– Ваше высочество! – Мелиссино всплеснул руками. – Вы что здесь делаете?

Александр виновато пожал плечами.

– Можете сшить этот разлом, генерал. Вырвавшуюся оттуда тварь мы уничтожили.

– Но ваше высочество, ее величество ведь запретила вам здесь бывать.

Александр вымученно улыбнулся.

– Верно. Но я нашел и закрыл разлом, не дававший нам всем покоя уже столько месяцев. Надеюсь, бабушка примет это во внимание.

– Нашли? – Мелиссино подался вперед. – В самом деле?

– Да. Он был в подвале одного из домов, упрятанный под воду. С ним уже покончено.

Мелиссино растерянно покачал головой. Повернулся к Алексею.

– А вы что здесь делаете, подполковник? Что-то далековато от Гатчины забрались.

Мелиссино был в курсе всех его продвижений по службе – Алексей исправно извещал бывшего учителя о каждом повышении, справедливо считая, что обязан всем в первую очередь ему. Но едва ли личные отношения смогут вытащить их из беды теперь…

– Он всего лишь присматривал, чтобы со мной ничего не случилось, – Александр нетерпеливо тряхнул головой. – Сшейте же наконец разлом, пока оттуда еще чего не вылезло.

Пока Мелиссино орудовал Иглой, Алексей пытался оценить глубину катастрофы. Александра застали за нарушением распоряжений ее величества, да еще и в сопровождении офицера его опального отца. Минуту назад Алексей был уверен, что ситуация и так хуже некуда, но теперь все стало в сто крат ужаснее. Императрице только волю дай обрушить на сына еще большую немилость, а тут такой повод.

Алексей зажмурился. Что же они наделали?

– Ну, готово, – голос Мелиссино вырвал его из черного забытья.

Алексей открыл глаза.

– Вам обоим придется пройти со мной во дворец. Я вынужден доложить ее величеству о том, что случилось.

Александр и не подумал возражать, а у Алексея пра́ва слова, как обычно, не было.

Когда вдалеке показались огни Зимнего дворца, Алексей совсем пал духом. Происходящее с каждой минутой казалось ему все ужаснее. Он едва замечал светлые колонны и гордые статуи, широкие лестницы и роскошные залы, только механически переставлял ноги вслед за Александром.

Алексей надеялся, что доклад по крайней мере отложат до утра, но генерал Мелиссино немедленно отправился к императрице. Значит, все настолько серьезно…

Вернулся Мелиссино еще более мрачным и усталым.

– За вашим отцом послали, – обратился он к Александру. – А вашему высочеству предписано не покидать своих комнат.

Александр кивнул. Разомкнул губы:

– Подполковник Аракчеев останется со мной.

– По поводу него другие распоряжения.

Александр тряхнул головой.

– Если велено взять его под стражу, поставьте гвардейцев под моими дверьми.

– Но, ваше высочество…

– Если бабушку это не устраивает, пусть сама придет и скажет мне об этом, – Александр подхватил оторопевшего Алексея под руку. – Идемте.

Алексей ожидал, что комнаты Александра будут обставлены богаче, но, как и отец, молодой великий князь предпочитал простоту показной роскоши. Он махнул рукой на стул у стола, а сам упал в кресло, запрокинув голову.

– Ну и кашу мы с тобой заварили…

Алексей устроил локоть на столе и спрятал лицо в ладони. Мир в щелях между пальцами казался мрачным и бесцветным.

– Не теряй надежду, – даже голос Александра звучал пусто и далеко. – Я и не из такого себе дорогу выговаривал.

Но тон у него был не слишком уверенный.

Вскоре под дверьми раздался шум, и еще через пару мгновений в комнату ворвался раскрасневшийся Константин.

– Это правда?! – тут же бросился он к брату. – Ты наплевал на бабушкины запреты и попался?!

Александр поморщился.

– Не ори так.

Константин расхохотался.

– Это правда! Ты правда влип в историю!

– Ничего смешного! – Александр выпрямился. – У отца теперь могут быть большие неприятности.

Константин только сейчас заметил Алексея.

– О-о, – протянул он. – Так ты это еще и с его ведома? – нахмурился. – Ну так сделай так, чтобы не было неприятностей. Или это тебе не придворных обольщать?

– Да уж действительно – не придворных, – с горечью согласился Александр.

– Ну брось, бабушка души в тебе не чает. Скажешь, что ты очень-очень сожалеешь, уронишь пару слезинок, пообещаешь впредь быть хорошим мальчиком, и она все забудет. Так всегда было.

Александр не ответил. Константин толкнул его в плечо.

– Давай, не раскисай. Я знаю, что ты как-нибудь все исправишь. А я спать, все равно отец до утра не приедет.

Александр проводил его усталым взглядом. Посмотрел на Алексея.

– У тебя есть братья?

– Двое младших.

– Страшно, как сильно они в тебя верят, правда?

Разговор между сыновьями цесаревича и вправду разбудил в Алексее тоску по дому. Вернется ли он когда-нибудь туда? Увидит ли еще раз братьев?

«Ну, Андрей-то в Петербурге, – тут же напомнил он себе. – Вздернут тебя на площади – так увидитесь».

Рассвет ждали в гнетущей тишине. Александр в конце концов задремал, Алексей же катал в голове комья тяжелых мыслей. Будь на дворе лето, горизонт уже зажегся бы золотистой дымкой, но к ним все не стучали. Ну да, доехать до Гатчины и обратно так быстро не успеешь…

Может, и хорошо, если солнце не успеет взойти – с улицы можно будет «почерпнуть» еще бесов. Если попытаются сделать что-то с цесаревичем, Алексей сможет дать отпор. Герман говорил, один гершварц может одолеть отряд солдат. Вот и посмотрим, сколько понадобится прихвостней императрицы, чтобы усмирить одного Темного.

Наконец, в дверь постучали. Александр встрепенулся, смаргивая сон. Отдохнувшим он не выглядел.

Алексей последовал за Александром молчаливой тенью. Казалось, их встреча в Гатчине состоялась вечность назад, а ведь еще даже новый день не начался…

Почему-то Алексей был уверен, что их поведут в тронный зал. Вместо этого им сообщили, что ее величество примет их в Бриллиантовой комнате.

У самых дверей, вытянувшись и до побелевших костяшек сжимая набалдашник трости, уже стоял цесаревич. Он был бледен и угрюм, серые глаза потемнели от тревоги. Не поворачивая головы, он спросил:

– Говорили вы уже с ней?

– Нет, – выдохнул Александр.

– Хорошо.

Больше он ничего не сказал.

Наконец двери распахнулись, и из комнаты донеслось властное:

– Войдите.

Переступая порог, Алексей одновременно чувствовал себя чудовищно лишним и не мог отделаться от ощущения, что все происходящее – его вина. В глазах зарябило от свечного блеска, сотню раз отраженного в гранях драгоценных камней, хранящихся под стеклянными витринами. Главное украшение располагалось посреди зала – под прозрачный