Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

– Ты бы на себя посмотрел, Никита! Морда обгорела, как в солярии побывал! Вы на учении были или на курорте?

– И то и другое, – кивнул в ответ волхв с серьезным видом. – Думаешь, зря время терял? Ага, такой шанс не использовать – кощунство. Море, побережье, легкий бриз, девушки в купальниках, разносящие на подносах запотевшие бокалы с коктейлями! М-мм, красота!

Роман с недоверием посмотрел на Никиту, как бы рассеянно пялящегося через лобовое стекло в буйство начавшегося лета, потом до него дошло, что молодой господин просто с трудом сдерживает смех.

– Разыграли! – хохотнул водитель и завел двигатель. Машина плавно выехала из стояночного «кармана» и понеслась по залитому солнцем шоссе. Откинув защитный козырек, Никита расслабился, приоткрыл стекло и прищурился. Прохладный ветерок обдувал лицо, завораживающе шуршали шины. Ему как никогда было хорошо. Засмотревшись на мелькающие мимо него высотные новостройки, спохватился.

– Роман, а ты куда намылился? Шуваловские дачи вообще-то в другой стороне!

– Приказ великого князя, господин Назаров, – слишком официально произнес водитель. – Сразу в особняк Меньшиковых. Никаких отговорок и задержек. Дело срочное.

– Да я грязный, как хрюн после купания в луже! – завопил Никита. – Мне хотя бы ополоснуться! Десять часов на марше! Пот, пыль на волосах! Думаешь, приятно было на такое тело цивильную одежду натягивать? Меня девушка ждет, между прочим!

– Ничего не знаю, приказ, – мотнул головой Роман и прибавил скорости, поганец.

– Что случилось-то? Сказать можешь? – успокаиваясь, спросил Назаров.

– Понятия не имею. Все бегают как угорелые. Константин Михайлович, кажется, куда-то собрался уезжать.

– А я при чем? – удивился Никита скорее про себя, чем задавая вопрос.

– Что-то ему надо от тебя, – дал маленькую подсказку водитель.

Въехав в город, он сразу стал бросать машину в переулки, резать углы, гнать по узким улочкам, вылетать на широкие проспекты, пристраиваясь в сверкающие ряды автомобилей. По его сосредоточенному виду Никита видел, насколько Роман торопился в особняк. Какое-то неприятное чувство заскребло по позвоночнику. Оно не было связано с дедом. Раз Тамара говорила, что патриарх передумал помирать, значит, что-то совершенно другое. Как бы не обнаружилась связь с внешней политикой России. Неспокойно стало на дальневосточных границах. Об этом еще в полевых лагерях говорили отцы-командиры. Вот сейчас войны для полного счастья не хватало!

Машина подкатила к воротам. Никита украдкой посмотрел на часы. Тамара уже должна быть дома. Ох, вот и она, как сразу не заметил. Стоит на крыльце, стройная, высокая, нервно теребит свою косу.

Охранник с автоматом наперевес подошел к машине, внимательно посмотрел в салон, удостоверился, что кроме двух знакомых человек внутри не прячется супостат. Махнул рукой, давая разрешение на проезд.

Никита вздохнул, счастливый, и, перегнувшись через спинку кресла, взял сумку. Пора выходить. Тамара не стала бросаться вниз по ступенькам, сдерживая свои эмоции, как и полагается по статусу степенной и важной барышне. Дождалась, когда волхв поднимется, и крепко прижалась к нему. Бросив сумку под ноги, обнял, ощущая упругость ее тела, с трудом сдержался от накатившего желания. И то же чувство горячими волнами шло от девушки. Где-то предательски хрустнул плафон светильника, закрепленного над входом в особняк, не выдержав выплеска излишков энергии.

– Я с дороги, даже под душ не успел сходить, – виновато произнес он в ухо девушки.

– Глупости не городи, – счастливо блестя глазами, поглядела на него Тамара. – Сейчас все устроим. Пошли в дом, папа тебя ждет. Уже своими шагами площадь всего дворца измерил.

– Ты хотя бы скажи, что здесь творится? Сплошная гонка, не успеваю понять.

– Мы сами ничего не понимаем. Но точно знаем, что папенька в Хабаровск уезжает. Император какую-то комиссию создал, сейчас туда высший генералитет перебирается.

Константин Михайлович стоически выдержал нападение всех своих женщин на появившегося в дверях Никиту. И только после первого штормового удара шагнул и крепко пожал руку парня.

– С возвращением. Давно часть в расположение вернулась?

– Часа три, не меньше.

– Хорошо. Шустро управился. Я, кстати, все знаю, – Константин Михайлович пристально взглянул на Никиту. – Через императора. Ладно, это твое решение. Может, сейчас оно и к лучшему.

Тамара подозрительно затихла, вцепившись в руку юноши. Мужчины, по ее мнению, снова начали свои тайные игрища. Ладно, она потом все равно выяснит. Чар ей хватит, чтобы Никита растаял и раскололся, интриган несчастный.

– Тамара, отпусти парня, – приказал великий князь. – У нас деловой разговор будет.

– Мне бы помыться. С дороги не успел.

– Отец, ты не зверствуй так! – вступила в действие дальнобойная артиллерия в лице Надежды Игнатьевны. – Дай мальчику прийти в себя! Тамара, покажи Никите ванную комнату. Потом – ужин. Ваше высочество! Ни слова!

Меньшиков удивленно хмыкнул, но перечить своей жене, закусившей удила, не стал. Послушно закрыл рот. Действительно, отъезд запланирован на завтра, впереди вся ночь. Посадит Никиту в своем кабинете – пусть пишет опус, не отвлекаясь. Утаив в глазах хищнический блеск эксплуататора, он удалился в гостиную, оставив молодого человека на дальнейшее растерзание.

Тамара увела Никиту в одну из гостевых ванных комнат, закрыла за собой дверь и впилась своими губами в волхва, крепко сжимая его затылок руками. Никита с удовольствием ответил и, пока не насытился, не выпускал из объятий девушку.

– Можешь ванну принять, или душ. Кстати, кабинка с гидромассажем, – как опытный гид стала подсказывать Тамара, едва приведя дыхание в порядок. – Классная штука. Вот тебе шампунь, мыло, мочалка – все новое. Полотенце в шкафчике. Сам себе выбери. Большие банные – слева. Одежда есть? Эту не надевай. Дам задание горничным – постирают.

– У меня есть в сумке спортивный комплект, – кивнул Никита. – Только на ноги ничего нет.

– Найдем тебе тапочки, – отмахнулась княжна. – Все, ухожу. Дверь не закрывай. Я тебе потом обувь закину.

– А спинку потрешь? – поинтересовался Никита.

– Боюсь, родители не поймут нашего уединения в душевой, – хихикнула Тамара и, увернувшись от рук волхва, выскочила из ванной комнаты.

После душа посвежевший Никита был усажен за стол. Вал вопросов не давал ему как следует приступить к трапезе. А голод после долгого марша и суеты дня давал о себе знать. Вкусные запахи жаркого, аппетитные виды салатов, закусок, соусов совершенно отбили охоту что-либо говорить прежде, чем он насытится. Чтобы не обижать хозяев, старался в небольших промежутках между жеванием и глотанием рассказывать о своей жизни в полевых лагерях. Случай на болоте он деликатно обошел, как и упоминание о том, что захваченный в плен волхв оказался девушкой. Рассказал, как встретила его Агата Семеновна. По скисшему лицу великого князя Никита догадался, что