Психомодератор. Книга 1. Разделение - Никита Андреевич Борисов

наши эмоции разрушат нас, — его голос стал тише, интимнее, словно он делился тайной. — Но что, если это ложь? Что, если эмоции — не угроза, а наша сила? Что, если мы сами можем научиться управлять ими, без посторонней помощи?

Он сделал паузу, давая ей время осмыслить сказанное, затем продолжил:

— Им нравится власть над людьми, власть, которой люди не обладают из-за своих эмоций, которые якобы не могут контролировать. Они создали систему зависимости — люди вынуждены обращаться к этим самовлюбленным психомодераторам при малейшем эмоциональном дисбалансе. И это только усиливает их влияние, делает их незаменимыми.

Глава 5.0. Тени разума.

Каждое слово Декарта падало, как камень в тихий пруд, создавая круги сомнения в том, что Аврора считала непреложной истиной. В его аргументах была логика, от которой нельзя было просто отмахнуться.

— А ты никогда не задумывалась, — продолжил он, подходя еще ближе, его глаза теперь были всего в нескольких сантиметрах от её, — почему целые районы города могут внезапно стать агрессивными или впасть в меланхолию? Почему эти "волны эмоций" так удобно совпадают с расширением полномочий Сестринства и Братства? Они создают проблемы, чтобы потом героически их решать.

Он покачал головой, в его взгляде была смесь разочарования и решимости:

— Целые районы могут стать агрессивными по щелчку правящего пантеона, лишь бы у психомодераторов была работа, лишь бы они, как майя-защитники, оправдывали свое существование. Они хотят все больше и больше контроля!

Аврора нахмурилась. Это противоречило всему, чему их учили, всей парадигме, на которой строилось её понимание мира и своего места в нем. Но в словах Декарта была искренность, которую нельзя было подделать. И что-то внутри неё — то самое чувство, которое всегда возникало рядом с ним — резонировало с его словами, находя в них отклик.

— Если то, что ты говоришь, правда, и все дело в контроле, власти и самолюбии, — медленно произнесла она, словно пробуя каждое слово на вкус, проверяя его на истинность, — какие у нас есть альтернативы? Ты говоришь о разрушении системы, которая, при всех её недостатках, поддерживает ментальное равновесие миллионов людей.

Декарт улыбнулся, и в его улыбке читалось облегчение — словно он был рад, что она задает правильные вопросы, что она не отвергает его слова с порога, а пытается понять.

— Я нашел способ освободить всех нас, — ответил он, и в его голосе звучала та абсолютная уверенность, которая всегда была его отличительной чертой — уверенность человека, увидевшего истину. — Освободить всех нас от контроля всех этих пантеонов, психомодераторов и им подобных. Я могу пробудить людей, Аврора. Не разрушить их эмоциональный баланс, а наоборот — показать им путь к истинной гармонии, которая приходит изнутри, а не навязывается извне.

Его глаза сияли с тем особым внутренним светом, который появлялся, когда он говорил о своих исследованиях — светом, который всегда притягивал её, заставлял верить, что невозможное возможно.

— Я могу научить каждого управлять своими эмоциями без всяких третьих сторон. Помоги мне, Аврора, — голос Декарта стал глубже, приобрел ту особую вибрацию, которая всегда заставляла её сердце биться чаще. — Помоги мне освободить людей от ментальных цепей, которые они даже не осознают. Вместе мы можем изменить саму структуру реальности, построить мир, где каждый человек будет по-настоящему свободен в своем разуме.

Он протянул руку — ту самую руку, которая когда-то терпеливо направляла её через сложнейшие ментальные упражнения, которая поддерживала, когда она спотыкалась на пути познания. Рука казалась абсолютно реальной — Аврора видела тонкие линии жизни на его ладони.

Она застыла в нерешительности. Всё внутри неё разделилось на два противоборствующих лагеря. Годы обучения в Сестринстве, тысячи часов тренировок и инструктажей кричали об опасности. О том, что она должна сопротивляться, должна немедленно активировать ментальные щиты, должна вырваться из этой психоконструкции и предупредить Софию. Предупредить весь город о надвигающейся угрозе.

Это манипуляция, говорил голос Софии в её голове. Независимо от того, насколько реальным кажется его образ, это ментальная проекция, предназначенная для того, чтобы обойти твои защиты. Не поддавайся.

Но другая часть её — та, что всегда чувствовала, что в учениях психомодераторов есть пробелы и противоречия, та, что задавала вопросы, на которые никто не хотел отвечать — эта часть тянулась к его словам, находила в них отголосок собственных сомнений. Как часто на занятиях в Сестринстве она замечала тонкие несоответствия, нелогичность некоторых установок, избегание прямых ответов на сложные вопросы?

Туман вокруг них сгустился, приобрел пульсирующую текстуру, словно живое существо, наблюдающее за их разговором. Иссохший фонтан начал вибрировать, в его чаше появилась мерцающая жидкость — не вода, но что-то похожее на жидкий свет, переливающийся всеми оттенками синего.

— Если я помогу тебе, — медленно произнесла она, каждое слово давалось с трудом, словно она преодолевала невидимое сопротивление, — что именно это будет значить? Что ты планируешь сделать? Конкретно, Декарт. Без метафор и красивых фраз.

В её голосе прозвучала решительность, которая удивила её саму. Даже стоя на краю бездны сомнений, она оставалась аналитиком, требующим фактов и ясности.

— Завершить пробуждение, — ответил Декарт, и в его голосе зазвучала та особая страсть, которая всегда отличала его от других — страсть истинного визионера, увидевшего то, что недоступно другим. — Разрушить психический каркас, который они создали вокруг сознания каждого человека в этом городе. Освободить умы от ограничений, которые сдерживают наш истинный потенциал.

Туман отступил от него, словно испуганный силой его убеждения. Жидкий свет в фонтане начал подниматься и формировать спирали в воздухе — визуализация концепций, слишком сложных для простых слов.

Он сделал шаг ближе, его глаза светились неестественным, гипнотическим светом — не синаптическим свечением, которое было привычным для психомодераторов, а чем-то иным, более глубоким и древним.

— Я могу подпитать тебя силой, Аврора, — в его голосе смешались обещание и искушение. — Твои способности возрастут в сотни раз. Ты всегда была исключительной — сильнейший природный талант, который я встречал за всю жизнь. Но они держат тебя на поводке, ограничивают, скрывают правду о том, кем ты можешь стать.

Спирали света окружили их, создавая кокон интимности, отрезая от остального мира психоконструкции. В этом свете персона Декарта казалась одновременно знакомой и чужой — те же черты, но словно освещенные изнутри каким-то новым знанием, новым пониманием.

— А кем я могу стать? — спросила Аврора, затаив дыхание. Его слова находили отклик в самых