Пустоши Альтерры, книга 3 - Александр Казанцев

А вместо них каждому вложили в руки по мечу.

Холодная, ровная сталь приятно легла в ладонь. У Мрака клинок оказался короче, рукоять потрёпана и покрыта мозолями чужих рук, само лезвие исцарапано, но острое до дрожи в пальцах. У гиганта — меч длинный, слегка изогнутый, недавно отшлифованный, с ощутимым весом, способным снести с плеча даже быка. Наверняка ковка на заказ, оружие, которым можно косить сотнями. Такое делают не для развлечения на арене, а для настоящей войны.

Мрак крепко сжал рукоять. Пальцы тут же привычно обхватили гарду, ладонь почувствовала приятную тяжесть. Вес был знакомым, почти родным. Уютным. В груди глухо и радостно застучало сердце, а губы невольно изогнулись в редкой, хищной, волчьей усмешке.

Вот теперь это совсем другое дело.

Ножевой бой. Сталь и кровь. Здесь уже не было бесполезных щитов, хитрых бросков и грязных трюков — только он, меч и противник, который вдруг перестал быть неуязвимой горой мышц и стали, а превратился в мишень из плоти и крови.

Караванщик шагнул вперёд, спокойно и уверенно поднимая клинок, чувствуя, как тело приходит в идеальное равновесие.

“Ну, гнида... теперь посмотрим, кто из нас лучше умеет кромсать.”

Меч лёг в руку так естественно, будто стал продолжением тела. Клинок был далёк от идеала — баланс слегка смещён, острие уводило влево, но Мрак привык работать с оружием и похуже. За годы скитаний по пустошам попадались ножи кривые, тупые и битые — главное было не это, главное, чтобы остриё сверкало свежим лезвием и жаждало крови.

Гигант тоже медлил, опустился ниже, распределил вес тела, перенеся его на здоровую ногу. Шаг потерял силу и уверенность, о прыжках не могло быть и речи. Теперь это была не бронированная машина смерти, а башня, балансирующая на одной подпорке.

Башня по-прежнему опасная: длинный меч и длинная рука оставляли за ней преимущество в дистанции.

Первым атаковал именно гигант — размашисто, грубо, с рывком вперёд, без элегантности, зато с пугающей мощью. Мрак резко ушёл с линии атаки, плавно развернулся, начал было смещаться, и тут допустил ошибку. Подошва сапога проскользнула по рыхлой пыли, плечо предательски дёрнуло в сторону, и клинок противника успел зацепить по спине, прочертив полосу боли. Куртка с хрустом разошлась под лезвием гнилой тканью, а кожа вспыхнула огнём. Удар пришёлся по касательной, не глубоко, однако боль была резкой и отрезвляющей.

Он сдержал вопль, лишь резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, тут же отвечая на выпад своим ударом. Разворот корпуса, короткий, отточенный взмах запястья вверх, клинок вспыхнул в воздухе и тут же прошёлся по руке гиганта, срезая кожу, мышцы, задевая кость.

Гигант взвыл от боли, оскалил зубы, пальцы непроизвольно разжались, кровь хлынула по ладони, заструилась по эфесу, крупными каплями падая на пыльную плитку.

На этом всё и должно было закончиться — но гигант не рухнул. Вместо того чтобы упасть, он вдруг вскинулся, зарычал от боли и ярости, от унижения и отчаяния, сделал один тяжёлый шаг вперёд, затем другой и, сцепив зубы до хруста, оттолкнулся обеими ногами с последней, безумной решимостью — и прыгнул.

У него была одна цель — сомкнуть руки на теле противника, сломать, раздавить, закончить этот бой раз и навсегда.

Мрак оторопел от такого хода, гновение растерянности, вспышка первобытного страха, и вдруг мир вокруг него превратился в тесную, душную ловушку. Тело гиганта врезалось в него с такой силой, будто сверху обрушилась скала. Рёбра жалобно заныли, колени мгновенно подогнулись, и он погрузился в чёрную, глухую темноту, полную мяса, железа и вонючей крови.

Гигант сжал его стальными тисками, и это был конец.

Вот так? Вот и всё? Наступила странная, непонятная тишина.

Противник внезапно застыл. Рёв оборвался на полувздохе, руки, что так жёстко сжимали грудь, вдруг ослабли.

Мрак почувствовал неладное, гигант не упал. Просто… повис. На нём.

С усилием толкнув плечом, сумел вырваться из ослабевших рук противника и отшатнуться назад. И тут увидел, что рукоять осталась в теле гиганта, а лезвие полностью исчезло внутри, войдя глубоко между рёбер, прямо в сердце.

Он прыгнул — и насадился сам.

Зверь отдал человеку последние силы и теперь, обессиленный, рухнул в темноте без звука. Человек стоял и спокойно, глубоко дышал, глядя, как великан медленно опускается на колени, а затем падает набок, уже без борьбы и без стона. Только густая серая пыль поднялась в воздух, окутывая тело гиганта, словно траурный саван. Толпа замерла. А затем взорвалась безумием восторга.

Когда гигант рухнул на землю, арена выдохнула вместе с ним, и поднявшаяся взвесь начала медленно оседать, мягко ложась на неподвижное тело. Караванщик остался стоять,не вскинул руки, не обернулся к трибунам в поисках признания или аплодисментов, развернулся и направился к выходу, туда, где уже открывались ворота.

Каждый шаг отзывался тяжестью и тупой болью в теле: колено саднило, руки дрожали от напряжения, а память о лезвии и ударе всё ещё звенела где-то на границе сознания. Весь силуэт был покрыт грязью, а кровь — своя и чужая — засохла на одежде чёрными, липкими пятнами.

Когда Мрак переступил порог загона, то ожидал привычной тяжёлой тишины, возможно, язвительных реплик или демонстративно отвернувшихся спин. Здесь не любили тех, кто слишком явно показывал силу и становился символом, напоминанием о власти одних над другими. Сегодня всё было иначе.

Кто-то из сидящих у стены медленно поднялся и коротко кивнул ему — прямо, уважительно. Другой подошёл ближе и осторожно помог снять разодранную куртку, аккуратно стягивая ткань, чтобы не задеть порез на спине. Одежду тут же молча забрали — латать, пока кто-то уже протягивал бинты, воду и тряпку, обработать и очистить рану. Они хранили серьёзные лица, молчали и избегали громких слов и похлопываний по плечам.

В их глазах ясно читалось то, чего в Яме было редкостью — настоящее уважение. Мрак не сразу понял, почему атмосфера вокруг него изменилась, и почему люди начали тихо шептаться, переглядываться и многозначительно кивать в его сторону, пока кто-то не произнёс вполголоса, объясняя всем вокруг:

— Ты хоть понял, кого завалил?

Он молча поднял взгляд, внимательно вслушиваясь.

— Это же был Суло. Подсадной. Местная шишка платила наверх, ему постоянно кидали соперников. Типа, по понятиям, с «правом крови». Ставки большие, зрелище, а он всех в землю заколотил. И ведь, суки, никогда первым оружием не давали копье или клинок. Дубина, кастет или вот как у тебя — щит.

Пауза. Голос звучал