Пустоши Альтерры, книга 3 - Александр Казанцев

— А ты гада уработал.

Мрак медленно отвёл глаза в сторону, и всё сразу встало на свои места. Щиты, странная пауза посреди боя, оружие из кузнецы. Сам того не понимая, сломал систему, разрушил чей-то тщательно выстроенный план. Вместо очередного поражения «соперника», ожидаемой публикой расправы он вдруг одержал победу над символом местного произвола, который долгие годы поддерживали и подкармливали сверху. Хотя в Краегоре слово «закон» было всего лишь насмешкой.

— Годами всех крошил, — добавил кто-то тихо с нар у стены. — Все знали, кто такой. Молчали, терпели. Ну типа шоу, типа платили…

Мрак тяжело сел на свободное место. Кто-то поставил рядом миску с водой, другой аккуратно помог перебинтовать спину.

Демон притих и прислушался. Теперь, оказавшись на свободе, он впервые начал понимать человеческие правила и мотивы, не требуя крови или пытаясь выйти на первый план.

В груди поселилась странная, тихая лёгкость. Почти покой, но думать о тех, кто остался там, о людях, за которых отвечал, было важнее. Расслабиться до конца эти мысли не давали.

Порез на спине упорно саднил, напоминая о себе тонкой, ноющей болью — не слишком резкой, чтобы помешать, но достаточно настойчивой, словно капли воды, которые непрерывно бьют в одну точку.

Каждый замах, каждая попытка повернуть корпус отдавались мучительным, тянущим ощущением, будто кожа вот-вот снова разойдётся, а под лопаткой медленно разгоралась жаркая пульсация. Но, несмотря на это, Мрак не прекращал ежедневных тренировок.

Круги по утрам в загоне стали для Мрака рутиной: рассвет, разминка, движения, отработка ударов и уходов. Он выбирал себе в пару только тех, кто ещё ни разу не выходил на арену, у кого в глазах ещё блестела наивность, а колени начинали дрожать при виде простой деревянной дубины.

Караванщик держался подальше от ненужных связей, разговоров или дружбы. После боя с Суло понимал совершенно ясно: просто так ему уже не выкрутиться. Слишком многое нарушил, задел, сломав их тщательно выстроенную систему ставок и влияния. Наверху кто-то теперь наверняка скрипел зубами от ярости, и Мрак ясно осознавал, если не в четвёртом, то уж в пятом бою точно попытаются убрать.

Именно с этими мыслями снова вышел на арену.

Пыль больше не раздражала ноздри, глаза привыкли к прожекторам, а толпа превратилась в фоновый шум, как стук моторов в караване или родной запах топлива. Всё стало знакомым и привычным. Тело двигалось автоматически, на память, а душа молчала, никак не откликаясь на происходящее вокруг.

Противник оказался самым обычным. Без пафоса, лишнего веса и самоуверенности. Просто крепкий, мускулистый парень с прямым, серьёзным взором, в котором не было хищного азарта — только спокойствие, уверенность и готовность драться.

И именно это сбило.

Мрак до последнего ждал подвоха, искал следы подставы, ловушки, рассчитывая, как вот сейчас что-то случится: появится второй противник, неожиданно провалится пол или сверкнут чьи-то глаза из тени. Но ничего не происходило — бой шёл честно и ровно, дубина против дубины, сила и ловкость против спокойного расчёта.

Эта чрезмерная осторожность сковывала, заставляла отступать, сдерживаться, не позволяя нанести решающий удар даже тогда, когда противник уже был открыт. Мрак постоянно оглядывался, ждал сигнала сверху, однако всё было по правилам.

В результате бой затянулся, и дважды он пропустил тяжёлые, сухие удары — по бедру и колену. Кость не сломалась, но двигаться стало сложнее: каждый шаг отдавался болью, каждое движение — мучительной резью.

В итоге он победил.

Прихрамывая и тяжело дыша, вернулся в загон. Там его встретила тишина — без слов и поздравлений, только внимательные, сосредоточенные взгляды. Кто-то молча кивнул, другой протянул влажную тряпку, третий поставил воду рядом на камень.

Караващик опустился на каменную плиту, осторожно прислонился к стене и стиснул зубы, чтобы не застонать от боли и навалившейся усталости.

Впереди оставался только один бой — пятый.

“Последний… Красиво, сука.”

Его разбудил мальчишка, один из тех, кто обычно таскал воду, бинты и убирал кровь с плит. Щуплый, тихий, с глазами, в которых отражалась вся Яма — голодная и молчаливая.

— Тебя ждут за углом, — прошептал парень, сунув под подстилку флягу, и мгновенно растворился в темноте.

Мрак медленно поднялся, умыл лицо и, оставив в покое свежий синяк на бедре, прихрамывая, направился по узкому проходу за дальний блок. Там, где свет прожекторов не доставал до стен и царила вечная полутьма, его уже ждали.

Фигура в капюшоне стояла без оружия и угроз, сутуло, с руками, спрятанными за спину. Слова звучали ровно и сухо, явно не первый подобный разговор:

— Есть расклад. Пятый бой, против приезжего из «другой Ямы». Ты проигрываешь красиво, тебя вырубают без добивания. Всё по сценарию. На тебя крупно поставили, любят, когда герой падает красиво. А ты ведь герой, да?

Караванщик хмуро слушал.

— Выигрыш большой. Десятую часть получишь ты. После боя отправят на «лечение», а утром отпустят на свободу. Живой и свободный. Пятый бой «пережит».

Отпустят? Конечно же. Мрак прекрасно понимал, чем закончится такой «план».Просто посмотрел прямо, холодно и спокойно, и произнёс коротко:

— Не доверяю.

Слова прозвучали глухо, как плевок в грязь. Без эмоций, с глубокой усталостью, развернулся и ушёл, оставив собеседника в тени, неподвижного, словно статуя, вырезанная из гнили.——

Ну конечно.

Когда ворота открылись вновь и тяжёлый воздух Ямы обжёг лицо, пальцы Мрака по привычке потянулись за оружием. Служка сунул в ладонь тяжёлый, холодный металл, звякнувший при движении. Цепь.

Длинная, увесистая, с грубым утяжелением на конце — металлический плод, свисающий на рваном корне. Такое оружие предназначалось не для боя, а для зрелища. Без подготовки бесполезное, без тренировки опасное для самого себя.

Он держал цепь куском мёртвой змеи, пытаясь ощутить баланс. Слишком тяжёлая, чтобы быстро набрать скорость. Слишком гибкая и живая, чтобы контролировать её в ближнем бою. Это был не меч, нож, или посох — это был приговор.

Арена гудела в нетерпении. Толпа орала и хлопала, кто-то уже начинал выкрикивать первые ставки. Они ждали зрелища — того момента, когда герой рухнет, запутавшись в собственной цепи, и будет красиво повержен.

На противоположной стороне арены уже ждал противник.

Невысокий, жилистый, на вид почти подросток, но стоило присмотреться — тело выточено до последнего сухожилия, лёгкое, стремительное. И цепь в его руках жила совершенно иной жизнью: не свисала мёртвым грузом, а извивалась и кружилась, как дрессированный питомец, идеально послушный и готовый атаковать.

Едва Мрак появился, этот парень начал двигаться. Плавно, ритмично, точно — плёл цепью узоры, бросал петли, взмахивал,